— Ирина, в народе бытует мнение, что у артистов, как правило, расшатаны нервы, особенно, у великих. Такая вещь, как истерика, может с вами приключиться?
— Скорее, нервный срыв. Это со мной бывало, но при этом я не могу сказать, что подвержена депрессии. В какой-то момент я просто решила для себя, что буду стараться избавляться от негативных эмоций. Это безумно сложно. Жизнь полосатая, и мир не всегда к нам дружелюбен — что в быту, что на работе. У меня установка: ничего не происходит просто так и если что-то случилось, значит, это для чего-то нужно, и все, что ни делается — все к лучшему. И тут же стараюсь найти плюсы в негативной ситуации. Таким вот образом я выработала для себя защиту от стрессов. Депрессия — штука коварная. Она проникает в человека незаметно, начинается с легкой грусти — ах, как жаль себя, любимую! Себя, конечно, жалеть нужно, потому что не всегда может оказаться рядом человек, который тебя понимает. Люди, в большинстве своем, очень одинокие создания, невзирая ни на семью, ни на детей, ни на благополучие. Вдруг в самый счастливый момент чувство одиночества остро пронзает любого из нас. Но момент осознания своего одиночества — он тоже благостен, потому что в этот момент мы осмысляем себя как личность и пытаемся понять, кто мы и куда идем. Но нельзя момент одиночества превращать в плавно переходящее депрессивное состояние. Если оно оседлает тебя — избавиться от него будет сложно. В тяжелые минуты я всегда вспоминаю барона Мюнхгаузена, который, утопая в болоте, вытащил сам себя за волосы. Не надо надеяться, что кто-то это сделает за тебя. Конечно, мир не без добрых людей, но нельзя распускать себя. Если ты позитивно настроен даже в негативной ситуации, она обязательно перевернется.
— Звезда экрана Светлана Тома, ваша мама, в свое время была первой красавицей Советского Союза. Передала ли она вам по наследству какие-нибудь секреты красоты?
— Никаких. Мама к своей красивой внешности относилась как к данности, не считала это преимуществом и никогда этим не пользовалась. Я не помню, чтобы она делала какие-то маски для лица или регулярно посещала салон красоты. У меня тоже нет такой потребности. Я и пяти минут не могу полежать с маской на лице, меня раздражает бессмысленность происходящего. Но вместе с тем, я понимаю, что для профессии важно хорошо выглядеть, поэтому психологически готова к различным процедурам, в том числе и к пластике, в будущем. Я в курсе всех новых технологий, но пока ничего к себе не применяла.
— А как вы ухаживаете за лицом? Некоторые женщины, например, не умываются водой, предпочитая тоник.
— Не люблю тоник, он все равно хорошо лицо не очистит. И поры забиваются, и, опять же, механически лицо растягивается. Вода для меня — оптимальный вариант. И пенка или мусс для снятия макияжа. После умывания наношу на лицо увлажняющий мультивитаминный крем. У меня сухая кожа, поэтому чем меньше я ее трогаю, тем лучше. Уже несколько лет я пользуюсь одним и тем же кремом, хотя, с точки зрения косметологов, я поступаю неправильно, так как по их мнению, кремы надо менять. Я честно попыталась последовать их советам, поменяла, после чего кожа взбунтовалась и я прекратила ставить над собой опыты. К тому же, этот же крем я использую и под глаза, поэтому у меня нет кучи баночек.
— Неужели?!
— С моей точки зрения, крем под глаза, на глаза, на область декольте — это безошибочный маркетинговый ход для того, чтобы женщины больше и чаще покупали. В принципе, эффект всегда одинаков, просто нужно найти именно свой крем и он подойдет и для лица, и для век. Но этот принцип нельзя использовать при выборе лечебной косметики.
— Ирина, как вы относитесь к стволовым клеткам, особенно, с этической точки зрения?
— Само по себе, это очень интересное открытие. А то, что оно находит применение в косметологии — это неизбежно, потому что рано или поздно все научные открытия приходят в косметологию. Ведь косметологи преимущественно женщины, которые тоже хотят хорошо выглядеть. С этической точки зрения, когда кровь берется от загубленного зародыша — это, безусловно, аморально. Вообще, все что касается абортов — я против категорически! Кроме как по медицинским показания. Мы должны все-таки отдавать себе отчет. Нельзя вызывать к жизни душу, а потом ее убивать.
Анна Горшкова
Анна Горшкова не собиралась становиться актрисой, но встреча с известным режиссером Петром Штейном, который пригласил ее на роль Полины в сериале «Бедная Настя», все изменила. Следующая роль — Даша в сериале «Две судьбы-2» — сделала Анну популярной.
Сейчас Аня снялась в сериале «Невольница» (режиссер Вадим Соколовский).
— Аня, вы начали карьеру с модельного бизнеса. Такой ранний опыт способствует, наверное, быстрому взрослению?
— Да, становишься самостоятельной, потому что зарабатываешь и можешь помочь семье. Лично для меня это было очень важно. Родные сделали все для того, чтобы я росла счастливой, и мне, в свою очередь, тоже хотелось что-то для них сделать. К своей семье я отношусь трепетно. Работа модели приучает к выносливости. Это только на первый взгляд она кажется легкой и необременительной. На самом деле, приходится очень много ездить по миру. С утра фото-сессия в Париже для глянцевого журнала, которая длится целых пять часов, а вечером ты уже в Милане на показе моды. За сутки успеваешь увидеть сотни лиц, переодеться не один раз, сменить макияж и при этом еще никуда не опоздать. Но зато уже в 15 лет я увидела лучшие города Европы.
— Вас не угнетало то обстоятельство, что вас все время оценивали, как некий товар?
— Нет. Каждая профессия нужна, и каждая важна. А профессии, которые, так или иначе, связаны с красотой и искусством, особенно нравятся мне. Каждый день наблюдать красивые лица, встречаться с интересными людьми, что в этом плохого? Я вообще считаю, что для девушки такой вид подработки очень хорош. Во-первых, развивает вкус, самодостаточность и дает материальную независимость. А если заниматься этим бизнесом всерьез и достичь хорошего результата — вообще прекрасно!
— Разве вы работали не всерьез? Ведь вы были в Париже, в столице моды.
— Это была, скорее, проба пера, потому что тогда я еще не знала, какую профессию выбрать. И хоть мне и сулили большое будущее и предложили контракт, я поняла, что в Париже жить не смогу.
— Может быть, просто мало было амбиций?
— Таких амбиций, чтобы стать известной моделью, у меня вообще не было. Мне хотелось, прежде всего, получить высшее образование, и я стремилась в институт, чтобы не упустить время. И поступила в Институт управления на факультет социологии и психологии управления.
— А в результате стали известной актрисой. Как это у вас вышло?
— Я не собиралась становиться актрисой. Но, как нередко бывает, попала в кино случайно, и теперь мне очень нравится сниматься. И нравится, что у меня разнообразная деятельность: в институте одно, в кино — другое. Но институт все равно главнее. Сейчас я готовлюсь к диплому. Дальше намерена учиться на продюсера.
