Я наконец смогла подгрести к себе отброшенный телефон, который, обидевшись, забился под педаль газа. Согласитесь, орудовать псевдоподиями в таком неудобном месте довольно проблематично. Но в итоге я справилась.
– Да, слушаю.
– Это снова я, – «обрадовал» мафиозный босс. – Решил, на всякий случай, дать тебе с муженьком поговорить, чтобы не думала, что я блефую. Говори. Я кому сказал! – Звук удара, от которого сердце на мгновение умерло. – Не молчи!
– Лешка! – закричала я. – Не бойся за нас! Мы у деда Тихона! Все будет хорошо, ты слышишь?
– Да, – с трудом выговорил родной голос. – Зачем? Зачем ты рискуешь собой и Никой? Неужели не понимаешь – эти сволочи не оставляют свидетелей…
И снова – убивающий сердце звук удара, а потом – грохот падения.
– Эй! – заорала я в трубку. – Немедленно прекрати! Мне не нужен изуродованный труп, мне нужен живой и максимально здоровый в сложившейся ситуации муж!
– Ладно, – проворчал псячий мафиози. – Меньше бы языком трепал – здоровее был бы. Уведите его! Надеюсь, ты умнее и понимаешь, что мне, как и тебе, невыгодно нарушать наш договор.
– Да, конечно. Жду вас вечером.
– Нет, вечером не получится, у меня тут дела еще кое-какие есть. Мы приедем завтра утром. – И он снова отключился, не заморачиваясь вежливым «всего хорошего».
Я тоже хочу! Отключиться. И пусть проблемы, как синяки, постепенно исчезнут сами.
Но, к сожалению, это были не синяки, а кровавые раны, которые требовали хирургического вмешательства. А у хирурга должны быть чистые руки, горячее сердце и холодная голова. Или это у чекиста? А у хирурга должны быть твердые, без тремора руки? Но ведь не грязные же! Ладно, неважно, главное – суть: холодная и ясная голова.
А как этого добиться, если там, в голове, опять визг и какофония? Причем фонит кака неслабо.
Скорее всего, существуют и другие, более изящные и продуманные методы остудить голову, но с соображением у меня сейчас не очень. Поэтому действовала просто и незатейливо: вылезла из джипа и воткнула голову в ближайший сугроб.
На мое счастье (а дуракам, как вы знаете, везет), сугроб состоял только из снега, никаких сюрпризов в виде валуна, пня или замерзших медвежьих фекалий внутри не было.
Между прочим, помогло. Оказалось, что охлажденный мозг соображает гораздо лучше кипящего.
Если несколько минут назад я жалела, что вокруг никого нет, но теперь мое одиночество меня вполне устраивало. Как бы вы отреагировали, увидев торчащую из сугроба нижнюю половину человека? Ой, не надо про вызов врача и немедленный порыв помочь бедняге! Вытащили бы мобильник и сфотографировали либо сняли на видео эту необычную инсталляцию.
А так я могла охлаждать соображалку до нужной кондиции, не опасаясь попасть на You Tube.
О том, что нужная кондиция достигнута, мне дзынькнули нос и уши. Прямо как в микроволновке!
Я вынула себя из сугроба и осторожно прикоснулась к сигнализаторам. Ага, на месте, не отломились, как сосульки. А что приобрели пикантный фиолетовый оттенок, так это даже хорошо. Люблю буйство красок!
Зато буйства мыслей не люблю. И они, мысли, сейчас сидели по местам, съежившись и клацая зубами от холода. Орать, визжать, хлопать крыльями и сталкиваться лбами им резко расхотелось.
Вот и славно, появляться будете, когда позову.
Я вернулась за руль своего вездехода, включила зажигание и развернула джип, чтобы ехать обратно. Там же ворота настежь, еще забредет кто ненужный, а собака в доме. И вообще, надо Марфуту проведать, корове ведь скучно и одиноко…
Так, голубушка, хватит филонить! Тоже мне хлопотуха нашлась! Ты еще попробуй к корове с подойником сунуться, мигом копытом в лоб получишь. Все, что угодно, готова делать, лишь бы не думать о происходящем.
А происходящее, между прочим, происходит все быстрее. И сильнее. И страшнее. И времени на рефлексию нет. Его, времени, тебе выделили жалкую горсточку. До завтрашнего утра, меньше суток. Иначе…
К чертям собачьим всякие иначе!
Надо действовать, понятно?
Вечером должен вернуться дед Тихон с помощью. Значит, с подельниками колдуна будет кому справиться. И пора сообщить им местонахождение их цели. Пусть явятся и разберутся с бандитами отечественного, так сказать, производства. Надеюсь, после их «беседы» справиться и с теми, и с другими будет проще. И бокора удастся наконец уничтожить. Интересно, а где находится его смерть? В яйце, как у Кощея Бессмертного? И если да, то в каком именно? Что оборвать-то, чтобы он подох окончательно?
Надеюсь, скоро узнаю.
Глава 38
Я оставила джип на вытоптанном им месте и, позванивая мгновенно застывшими в спортивных брючатах коленками, помчалась сквозь усиливающуюся метель к воротам.
Дед Тихон должен не на хуторе сидеть, а наш гидрометеоцентр возглавлять. Точно ведь предсказал. Пока я ехала обратно, пробные одиночные выстрелы снега превратились в ураганный огонь.
Мне с трудом удалось закрыть ворота. Во-первых, мешал сильный ветер, а во-вторых, за каких-то пятнадцать минут у раскрытых створок намело вполне приличные сугробики, которые активно мешали створкам закрыться.
Но я справилась. И, задвинув засов, устало привалилась спиной к надежным и прочным бревнам.
Но надолго приваливаться не стоило, иначе кое-что грозило отвалиться. К тому же метель усиливалась, а вот видимость катастрофически ухудшалась. Нет, заблудиться внутри двора, конечно, сложно, но побродить кругами, натыкаясь на все, что угодно, кроме крыльца дома, очень даже можно. Это я умею. Топографический идиотизм называется.
Поэтому расстояние от ворот до дома я преодолела с рекордной скоростью и облегченно нырнула в теплое пузо дома.
Понятия не имею, как устроен у деда Тихона обогрев, но у него зимой всегда очень и очень тепло. Гораздо теплее, чем в большинстве осчастливленных центральным отоплением городских квартирах. И, раз он мне перед уходом никаких ценных указаний по поводу дров или чего там еще не оставил, значит, мне до вечера можно не беспокоиться.
А вот о том, чтобы сменить намокшие от снега штаны, побеспокоиться следовало, очень уж некомфортно. Так, куртку – на вешалку возле печки, пусть сохнет, мокрые портки туда же, мужчин в доме пока нет, можно и в нижнем белье наверх допрыгать.
Отсыревшие ботинки пристроились у подбрюшья печи, и я, стащив носки, с удовольствием сунула ноги в уютные нагретые тапочки. Теперь можно и в опочивальню.
Наверху было подозрительно тихо – ни возмущенных воплей колдуна, ни рычания Мая. Надеюсь, они все еще там?
Глупо, наверное, но врываться в комнату дочери без штанов мне не хотелось. Наверное, потому, что глазами Ники на меня смотрел Дюбуа? А у него в свое время разные желания в отношении меня появлялись.
