Фу, не так, я что – слизень какой-нибудь, чтобы скользить? Нормально я вышла, стараясь лишь не сопеть громко и не топать.
В медицинском центре было, как всегда, тихо, спокойно, красиво. Никакой тебе суетливой очереди за талончиками, никакой грязи на полу, непременного последствия февральской слякоти в муниципальных лечебных учреждениях. Не говоря уже о гудящей толпе перед нужным кабинетом, состоящей из нескольких группировок: по талонам, по записи, по больничному и – «я только спросить!».
Специалисты здесь тоже подобраны отличные, что вовсе не является нормой для платной медицины. Хватает и в этой области «своих» человечков, пристроенных по знакомству, которых надо гнать поганой метлой.
Но конкретно этот медцентр дорожил своей репутацией, поэтому подбору кадров здесь уделялось особое внимание.
Впрочем, здесь все было продумано до мелочей: и интерьер, и форма сотрудников, и реклама, и организация обслуживания.
Нет, с рекламой как-то вышел казус. Откуда он, казус, вышел? Из рекламной листовки, которую я лично обхихикала, после чего все листовки исчезли.
На стойке рецепции здесь, как и в других подобных заведениях, лежит много полиграфической продукции: буклеты, листовки, календарики и так далее. И вот прихожу я как-то на очередное обследование и вижу красочную листовку, с которой на меня гордо таращится Наполеон Бонапарт. Бедняга, если бы он знал, ЧТО написано крупными буквами над его головой! «Самый известный случай геморроя!» Я, если честно, слегка обалдела – это чем же император-коротышка так досадил владельцу медцентра, что Наполеонушку геморроидальной шишкой обозвали? Взяла листовку, присмотрелась – а там мелкими буковками: «Во время известной битвы при Ватерлоо Наполеон страдал от сильнейшего обострения геморроя. Если бы он обратился в наш медицинский центр, ход истории мог быть совсем другим…»
М-да, любопытная трактовка событий. И почему в Голливуде до сих пор блокбастер на эту тему не сняли?
Естественно, что сей гениальный образчик рекламной продукции я прикарманила, а на приеме у Владилена Павловича мы вместе похихикали над ним. И, как я уже упоминала, на следующий день листовок на стойке уже не было.
Как и следовало ожидать, клизму я от доктора Горчакова получила трехведерную, после чего, ощущая необыкновенную легкость во всем теле, порхала из кабинета в кабинет, пытаясь вместе с Владиленом Павловичем обнаружить причину внезапных приступов.
Не получилось. Все суперсовременное медицинское оборудование нестройным хором утверждало одно и то же: «Тетка совершенно здорова».
– Да, голубушка…, – Владилен Павлович откинулся на спинку стула, сцепил руки на животе и запустил пальцевое веретено. Была у нашего доктора такая привычка – задумываясь, вертеть большими пальцами, причем с довольно приличной скоростью. Как их, пальцы, до сих не стошнило – не знаю. – Задали вы мне задачку. Так замечательно, а главное – довольно быстро поправиться после тяжелейшего ранения и травм, и вдруг такая ерундистика!
– А может, это все из-за стресса? – жалобно предположила я. – Нервишки шалят? Выпишите мне что-нибудь успокоительное, хорошо?
– Хорошо-то хорошо, да ничего хорошего, – проворчал доктор, не останавливая веретено. – С подобной послестрессовой симптоматикой я еще не сталкивался. Стресс если наносит удар, то удар этот конкретный: сердце – значит, ЭКГ покажет изменения, желудок – тоже можно поставить соответствующий диагноз, не говоря уже о головных болях. Но у вас все, тьфу-тьфу-тьфу, в очень хорошем – учитывая ваш анамнез, конечно, – состоянии. А вот плохо то, что вы не сдержали обещания и ни разу не обратились сразу после приступа.
– Все равно ничего бы не нашли, чего время зря тратить. Прошло – и ладно.
– Знаете, Анна, – Владилен Павлович нахмурился, – раз ваш лечащий врач настаивает на чем-то, то это вовсе не глупый каприз. Значит, в этом есть необходимость. Чувствую, придется мне все-таки связаться с Алексеем!
– Не надо! – я умоляюще посмотрела на доктора. Ресницами похлопать, что ли? Взлететь – не взлечу, рыжие близнецы врут, но умильности взгляду, возможно, добавлю. Хотя нет, вряд ли, будь у меня пергидрольные волосы до попы и накладные ногти в мелкий цветочек, тогда – да, сработало бы. – Пожалуйста, не надо ничего говорить Леше, я больше не буду!
– Детский сад! – усмехнулся Горчаков. – Ладно, на первый раз прощается. Но учтите – еще хоть раз нарушите обещание, и я ознакомлю уважаемого господина Майорова со всей историей вашей безалаберности.
– Нет-нет, я обязательно позвоню. Хотя не хотелось бы.
– Чего не хотелось бы – звонить? – Брови доктора поползли вверх.
– Не хотелось бы снова ощутить весьма, знаете ли, болезненный повод для звонка.
– А, в этом смысле! – Брови вернулись на место. – Это – да, это – конечно. Что же вам порекомендовать такое, дабы избежать повторного приступа? Давайте-ка попробуем вот эти таблеточки. Будете принимать один раз в день, утром, за полчаса до еды. И, как договаривались, ко мне – через месяц. А если вдруг…
– Обещаю! – Я взяла рецепт, выписанный Горчаковым, и направилась к двери. – До свидания через месяц.
– Надеюсь, – улыбнулся Владилен Павлович. – Привет семье.
Далеко привет нести не пришлось. Семья ждала меня у дверей медцентра. Вернее, там, на парковке, стояла наша машина, но рассчитывать, что «Порш Кайенн» сам приехал за любимой хозяйкой, не стоило. Сейчас небось ворчать начнут.
Небось не случился. Меня встретила угрюмая тишина, олицетворением которой были две мрачные фигуры со скрещенными на груди руками. Та, что побольше, сидела за рулем, поменьше – на переднем сиденье, хотя детское автомобильное кресло стояло на заднем.
– Лешка, ты что, Нику вез так?! – Я попыталась применить лучший метод защиты. – С ума сошел, да?! И как тебя только не остановили!
– Ника, – сурово проговорил Лешка, не поворачивая головы, – ты слышишь? Теперь ты понимаешь, почему я купил маме это?
– Да, – тяжело вздохнула девочка. – Понимаю. Она такая. Холодная и блестящая. И тонкая.
– Что же такое купил мне наш папочка? – Я устроилась на заднем сиденье. – Холодная, блестящая и тонкая? Как я? Хм, дайте подумать. Поняла! Изящное платиновое колье?
– Почти, – хмыкнул Майоров.
– И где оно?
– За детским креслом посмотри, там валяется.
– Валяется? Мое колье?
– Ага, – хихикнула Ника.
– Спасибо, родные, – проворчала я, вытаскивая рулон пищевой фольги польского производства с этикеткой «Супербаба».
– Пожалуйста! – хором ответили Майоровы.
Глава 5
Узнав, что у меня все в порядке со здоровьем (причем на слово Лешка мне не поверил, перезвонил-таки Горчакову за подтверждением), муженек мой решил оставшиеся до отъезда два дня провести с пользой, то есть заняться моим воспитанием.
