— Преступники переиграли вас — они решили забрать твое тело и жизнь. — Меня разбирала злость на Адриануса и Фею. У этих людей не было ничего святого. Если бы они получили власть, то в империи наступили бы черные времена.
— Радует лишь одно: Бьорн так и не поверил в то, что ты смогла найти древние артефакты — дары забытых богов. Он полагал, что ты отвлечешься на свои «глупые» поиски и не будешь совать нос в его дела, — улыбнулся Маркус.
Я вспомнила про артефакты, которые спасли нам с Маркусом жизнь, и вздохнула.
— Боюсь, что кольцо Афиры может исполнить лишь одно желание, как говорится в легенде.
— Думаешь, теперь мы не сможем помочь Кристианусу? — спросил муж.
— Самое время это проверить.
В комнате Кристиануса, помимо Тани и леди Зарины, находился император Юлиан и его вторая жена — мать Риса. Я никогда ее раньше не видела, лишь знала, что она белый маг и после развода с императором уехала в Белое Царство, где вела уединенный образ жизни. То, что отец и мать наконец-то вспомнили о сыне, — уже радовало. Все присутствующие были в курсе того, что сейчас должно произойти. Но не каждый знал, что кольцо исполняет одно желание. И мы с Маркусом его уже загадали. А еще непременным условием была любовь в сердце просящего. Возможно, артефактами смогут воспользоваться отец и мать Риса. Но любили ли они сына настолько сильно, чтобы активировать магию кольца Афиры, — это был вопрос.
Я приступила к ритуалу и активировала печать — энергия в форме цветка медленно потекла от моего сердца к Рису, его нить жизни заискрилась. Затем приложила перстень с магическим кристаллом к сердцу друга и произнесла заклинание Афиры и Борея. Ту самую «Песню любви», что была высечена в древних храмах. Неожиданно аура Кристиануса вспыхнула синим цветом, в области сердца образовался световой знак печати. Рис распахнул глаза, с удивлением рассматривая нас. Таня тут же бросилась к возлюбленному, обнимая за шею. Мы с Маркусом улыбнулись друг другу, а я с облегчением вздохнула: у нас все получилось, артефакты богов помогли. А затем Кристианус закрыл глаза, нить жизни погасла.
Никто из присутствующих не произнес ни слова. Разочарование было столь велико, что у меня на глаза навернулись слезы. Бессилие — именно это я сейчас чувствовала.
— Можно мне попробовать? — Таня робко дотронулась до моей руки. — Вы говорили, что желание может осуществиться у того, кто влюблен. Я люблю его всем сердцем. Возможно, и в его душе осталась капля этого чувства ко мне.
Я кивнула и передала Тане перстень Афиры. А затем объяснила, как активировать печать. Слова «Песни любви» она знала наизусть, столько раз мы их произносили в этой комнате. Девушка повторила все то, что уже ранее делала я. Какое-то время ничего не происходило, а затем аура вновь вспыхнула ярким светом, нить жизни засияла, а Кристианус очнулся.
— Ты все эти дни была здесь. Я слышал твой голос, чувствовал тебя, — прошептал Рис, не отводя от Тани взгляда. — Я так виноват перед тобой.
Он приподнялся на кровати, а Таня с рыданиями бросилась ему на грудь. Кристианус неловко обнял ее за плечи, успокаивая. Я заметила, как леди Зарина засуетилась, в помещение тут же вошли другие лекари, устанавливая на столике у кровати техномагические аппараты.
Лорд Юлиан порывисто подошел ко мне и сильно сжал плечи.
— Спасибо, Арианна.
А затем он приблизился к кровати и сжал руку Кристиануса, произнеся лишь одно слово:
— Сын.
Мать Риса все это время одиноко стояла в углу и произносила благодарность белой богине Дане. Мы же с Маркусом тихонько вышли из комнаты и покинули клинику. Уже на улице нас догнала Таня и вложила мне в руку перстень Афиры.
— Вы забыли его. Спасибо.
И она стремительно исчезла в темноте коридора. Я раскрыла ладонь и посмотрела на кольцо, которое спасло жизнь нам с Маркусом и Кристианусу.
— Куда отнесем? В хранилище или на площадь? — поинтересовался муж, рассматривая артефакт.
— Есть место получше. — Я загадочно улыбнулась, раскрывая поля света и приглашая любимого следовать за мной.
Через несколько секунд мы стояли в святилище на окраине Белого Царства. Богиня Дарья сидела в центре храма в окружении диких трав и цветов. Нежное журчание ручейка щекотало слух. Мы словно были на поляне, но вместо неба — светлый купол, а каменные стены защищали от осеннего ветра. Подойдя к статуям Афиры и Борея, мы с Маркусом поклонились им, благодаря за дары и наше чудесное спасение. Это приключение длиною в несколько месяцев научило нас бережно относиться друг другу и верить в любовь, которая с каждым днем становилась лишь крепче. Я подошла к статуе богини и, поднявшись на цыпочки, дотянулась до ее руки, которую Афира прижимала к сердцу. Как только я надела на палец богини перстень, камень замерцал загадочным светом. Одновременно мы с Маркусом произнесли слова «Песни любви». Печать жизни, что была высечена на стене, ярко вспыхнула, потянувшись золотистыми световыми лепестками к нашим сердцам.
— Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою… — проговорила я первую фразу, словно клятву верности.
— Ибо крепка, как смерть, любовь… — вторил мне муж.
Завершив ритуал и еще раз поблагодарив богов за дары, мы вернулись с мужем в Дэв. Я предложила окончательно обустроиться в городском доме: рядом жила бабушка Анна с племянником Россом, а коттедж на территории академии был уже мал для нашей семьи. Правда, Маркус пока об этом не догадывался.
ЭПИЛОГ
— Я тебя люблю, потому что…
— Не надо ничего говорить… Любят, потому что любят. Любовь доводов не признает.
[17]
Из собрания сочинений Царства Двух Миров
В Храме двух богинь было многолюдно. Приглашенные гости замерли в ожидании церемонии принесения брачных клятв. Но невеста все никак не выходила к алтарю, а жених изрядно нервничал, теребя роскошный букет и отрывая лепестки. Мой взор был прикован к статуям темной богини Инаны и светлоликой богини Даны. Они возвышались позади алтаря, словно грозные вершительницы судеб. Дворцовый храм поражал своими размерами, я же размышляла не об архитектурных изысках, но о вечном: о любви и святости клятв. Не думала, что Люциус Дариус решится на этот шаг. На церемонии бракосочетания в столичном храме настоял император Юлиан. Он и так был обижен на нас с Маркусом за то, что мы втайне от всех провели обряд в глубинке. И теперь младший брат императора отдувался за нас и был вынужден устроить роскошный праздник в столице. По этому поводу лорд Люциус даже облачился в белоснежную рубашку, изменив традиционному черному цвету. А вскоре под восхищенные возгласы гостей появилась и невеста. Жрец Дормидонт лично сопровождал Этайн к алтарю. Светлое шелковое платье простого фасона очень шло невесте, подчеркивая хрупкость фигуры и белизну кожи. В волосах Этайн я заметила цветы из эльфийских садов. За невестой следовал сын герцога Вирту под руку с бабушкой — леди Летицией. В розовом пышном наряде с рюшами и оборками пожилая дама была похожа на праздничный торт.
