В углу лежит второй рюкзак, неотличимый от первого. Я кладу в него еще одну сегодняшнюю добычу – крем от отеков. Без него матери будет плохо. У нее болят ноги, и она отвыкла ходить вне дома.
Крем я украла в аптеке. На покупку мне не хватило бы денег. Пришлось дождаться, когда внутри появится компания парней. Они долго выбирали презервативы, гоготали, отпускали шуточки, и когда стали выходить, я скользнула за ними. Сработала сигнализация. Как вы думаете, кого остановили в дверях – их или молчаливую девушку? Пока парни скандалили с аптекарем, я уже уходила прочь, унося с собой бесценную добычу.
Не знаю, проверяет ли Андреас уровень крема в той банке, что стоит у матери возле раковины. Не удивлюсь, если так и есть.
Он хитрый. И умеет наблюдать.
А еще отец всегда будет защищать свое.
Как-то раз несколько людей из тех, что ночевали в сарае, зашли в наш дом. В ту ночь их прибыло особенно много. Не десять и не дюжина – не меньше двадцати. Им не хватало места, а еще они просили еды. Потом один из них увидел Мину и ухмыльнулся.
Он больше ничего не делал: просто смотрел и посмеивался. Сестра была в коротком платье, подаренном отцом. Оно выставляет напоказ больше, чем скрывает.
Их было пятеро, Андреас – один. Но он избил этого человека так, что его зубы градинами рассыпались по нашему полу. Остальные даже не пытались вмешаться. Им сразу стало ясно, с кем они имеют дело.
Понимаете? Из-за одного только взгляда. Мина – дочь Андреаса; лишь он имеет право смотреть на нее.
Мне постоянно чудится, что Андреас у меня за плечом. Каждое утро я просыпаюсь лицом в подушку. Даже во сне пытаюсь обернуться. Кошка согревает мою постель. Иногда я прошу ее отогнать того, кто стоит за моей спиной, и тогда, открыв глаза, вижу сухие пучки трав над головой, а не смятую наволочку. Но в такие ночи приходит другая беда: мне снится пожар вокруг нашего дома, и я слышу крик матери за закрытой дверью.
Дверь запиралась на ключ. Я никогда не держала его в руках и даже не знала, что он существует. Когда все закончилось и мы вернулись домой, я видела, как моя мать яростно забивает замочную скважину жвачкой.
Отец врезал новый замок. Мать испортила и его.
Я подхожу к кусту тамарикса, и из-за ближайшего валуна выходит Мина.
Кажется, она все-таки следила за мной. Солнце уже садится, мне непременно нужно до заката попасть в пещеру. В темноте опасно идти по каменному карнизу, к тому же отец всегда проверяет, вернулась ли я на ночь в свою мастерскую. Я бы, не задумываясь оставила русскую голодной и без воды. Но в лесу меня словно обожгло: я забыла вытащить кляп. Женщина осталась с тряпкой во рту. Что, если она задохнется?
Я показываю Мине на дом. Знаками объясняю, что ее ждет мать.
Сестра не верит. Она не любит меня с тех самых пор, как я взяла первое дитя и унесла его с собой. Мина кричала, что я во всем виновата, пока Андреас не приказал ей заткнуться.
Но она по-прежнему так думает. Невинное чудовище…
Я развожу руки: смотри, какой огромный пирог испекла для тебя мать!
Мина упрямо качает головой. Я начинаю всерьез тревожиться: еще двадцать минут – и отцовская лодка прошуршит днищем о песок.
Вдруг меня осеняет. Из моего кармана появляется на свет монета: один евро, тот самый, который вручил мне старый Персакис. Глаза сестры загораются жадностью.
Я кладу монету в ее ладонь. Показываю на солнце и в сторону Дарсоса. Мина отлично понимает, что я имею в виду: если ты поторопишься, еще успеешь в магазин и сможешь купить там самый большой чупа-чупс.
Ей запрещено бывать в деревне. Но Мина знает, что я ее не выдам. Ведь не рассказала же я отцу, что она утащила велосипед русской, пыталась кататься на нем и в конце концов бросила в кустах!
Зажав евро в кулаке, сестра со всех ног кидается прочь. Магазин давно закрыт, но у Мины останется монета. Купит себе что-нибудь завтра.
Память меня не подвела. Русская действительно лежит с кляпом, и когда я вытаскиваю грязную тряпку, жадно хватает воздух. У нее онемели мышцы, некоторое время она даже не может сомкнуть губ. Я сковываю ей руки впереди. Не забудь я сделать это сразу, она вытащила бы кляп сама и мне не пришлось бы рисковать, пробираясь сюда вечером.
Женщина пытается что-то сказать. У нее не получается, да это и не важно: наверняка очередное нытье и просьбы отпустить ее.
Но когда я уже закидываю рюкзак на плечи, она все-таки ухитряется выдавить из своего распухшего рта несколько слов. Я оборачиваюсь к ней и не могу скрыть удивления.
Она говорит: «Ты не похожа на него».
Глава 15
Греция, 2016
1
Макар выскочил из такси, затормозившего перед отелем, с неприятным ощущением, что приехал слишком поздно. Но менеджер в ответ на его вопрос кивнул в сторону дивана. Рядом с ним стояли три чемодана, возле которых топтался рум-бой.
«Успел», – подумал Илюшин.
Не то чтобы это имело большое значение. Но он привык удовлетворять свое любопытство. Вопросы, на которые он не получил ответа, ныли, как больной зуб, и эта боль могла длиться годами.
Илюшин взбежал на второй этаж и едва не сшиб красивую молодую гречанку, выходившую из номера Синекольского. На плече у нее висела спортивная сумка. Дмитрий стоял в дверях с переноской в руках.
– На пару минут, – сказал Макар, наступая на него и вынуждая зайти внутрь.
– Пошел ты! – Синекольский оттолкнул его. – Меня такси ждет. Вы, два урода…
– Ольгу убили, – прервал его Илюшин.
Дмитрий медленно опустил на пол переноску. Изнутри тихо заскулили. Он стоял и смотрел на Макара, и с лицом его творилось что-то странное: оно разъезжалось на две полумаски; губы подергивались в тщетной попытке что-то сказать, а верхняя часть окаменела, перекосившись, и один глаз остался прищуренным, а второй раскрылся так широко, словно пытался охватить все, что когда-либо происходило.
– Доказать это я не могу, – устало сказал Илюшин. – Тело мы не найдем. Если только он не полный идиот, а не похоже, чтобы это было так. Наверняка вывез ее на своей лодке в открытое море и там сбросил в воду. С грузом, чтобы труп не всплыл.
В переноске царапалась и скулила собака. Макар придвинул стул и сел. Гречанка что-то требовательно сказала и, не дождавшись ответа, исчезла.
– У меня было ничем не подкрепленное подозрение, что к исчезновению Ольги имеет отношение старый грек, который живет в доме напротив отеля, – сказал Макар. – Теперь я уверен, что так и есть. Он переправляет нелегальных иммигрантов на континент. У него моторка на двадцать человек и крытый фургон, в котором он привозит их сюда, в Калликратию. Ольга узнала об этом. У нее был мощный бинокль, подарок мужа. Она встала рано утром, навела бинокль на дом рыбака, и, судя по всему, заметила что-то из ряда вон выходящее. Может быть, кого-то убивали. Не знаю. Как бы там ни было, она схватила велосипед и поехала к мысу, никому не сказав ни слова. Мы его нашли потом в кустах неподалеку. Велосипед.
