— Я не стану участвовать в этом, — заявил Похититель тоном, не допускающим возражений. — Безымянное вызовет опустошение в невиданных масштабах. Может статься, что мы не сумеем снова заточить его в клетку, после того как задача будет выполнена.
— Тогда ты обрекаешь всех нас! — прорычал Тираннус.
Он шагнул к Похитителю. Небеса содрогнулись — столь сильна была его ярость.
— Не всех, — ответил Похититель. Его лицо–череп исказилось в мрачной усмешке. — Я кое–что спланировал на случай, если грянет невозможное.
— А если я предпочту покончить с тобой сейчас? — проревел Тираннус.
Он воздел свои ручищи. Через мгновение он сжимал в них невесть откуда взявшийся огромный цеп, выкованный из абсолютной тьмы.
Похититель рассмеялся — раздался страшный скрежет, будто тысяча надгробных плит со скрипом поднялись и тут же легли на место.
— Ты угрожаешь убить саму смерть? Я все еще буду здесь, когда ты наконец пройдешь сквозь мои врата, Черный Властелин. Пока не останется ничего, что могло бы умереть, и не будет исполнено мое предназначение. Так было написано в Структуре Создателя…
— В Структуре Создателя…
— Структуре…
— Он снова вздрагивает.
— Вот дерьмо! Я был уверен, что с ним покончено. Но он упрямый и живучий.
— А что это у него в руке?
— Похоже на кинжал. А это рубин на рукоятке? Хватай его, быстро.
— Не могу. Он не выпускает.
— Что ты имеешь в виду? Он почти мертвец! Отруби ему пальцы, если надо.
— Постой, а это кто?
Послышалось бряцание цепей.
— Эй, ты! Что ты тут делаешь, внизу?
В ответ — тишина.
— Ха, да он слепой! Наверное, вышел отлить и по ошибке забрел сюда.
Другой голос. Громче, его обладателя это, похоже, забавляет:
— Лучше двигай–ка отсюда, старикан! Здесь небезопасно.
Ответа не последовало. Но шаги не замедлились.
— Я сказал, поворачивай, глухой ста…
Короткая вспышка света и вопль, быстро оборвавшийся.
Затем вновь тишина.
Он снова поплыл. Опять по звездной реке. По–прежнему чувствуя боль, но все же она стала слабеть.
Несущий его светящийся поток, казалось, набирал скорость. Теперь он двигался быстрее. Он чуть улыбнулся. Его путешествие почти завершено. Скоро его страдания закончатся. Наконец он сможет погрузиться в забытье.
Откуда–то из бездонных глубин космоса донесся голос, он услышал свое имя. В этом имени было что–то знакомое, но он закрыл для него свой разум. Узнать его — значит впустить новую боль.
Теперь он несся вперед, звезды под ним превратились в размытое световое пятно. Голос повторил то слово, на сей раз громче.
Казалось, его окутала громадная тень.
Это был череп, такой огромный, что заполнил собой пустоту, подобно небольшой планете. Желтый шар размером с луну слегка повернулся, чтобы получше разглядеть его, и он с ужасом осознал, что это — глаз, жуткий и полный злобы. Звездная река приобрела теперь нездоровый цвет гнойных миазмов, которые сочились в глотку черепа, похожую на пещеру.
Его охватил внезапный ужас. Он попытался закричать, но не издал ни звука. Он отчаянно старался сопротивляться силе потока, но напрасно. Череп поглотит его в любое мгновение.
И затем он в третий раз услышал тот голос, звучащий теперь тише, с некоторого расстояния. И он заставлял себя осознать его, превратить звук в значение.
Карканье. Это звучало как карканье. Звук, который издает птица? Нет, это не то. Должно быть, что–то другое. Это был…
Звук хлопающих крыльев, неожиданное ощущение воздуха, бьющего в лицо. Вокруг него сжались гигантские когти. Он увидел над собой громадную птицу. Она подняла его и унесла прочь от черепа–планеты. Тот ужасный светящийся глаз, повернувшись кверху, наблюдал за его бегством с дикой яростью.
Гигантская птица снова пронзительно крикнула. Казалось, она произнесла:
— Ко.
Но это было не «ко».
Наконец он вспомнил, кто он.
Он открыл глаза, скуля от боли. Он видел только темноту. Кто–то приподнял его. Он почувствовал, как к его губам прижали твердый предмет. Прохладная жидкость потекла в его пересохший рот, и он чуть не подавился, прежде чем проглотить ее.
Тихий шепот воды, которая плескалась о корпус судна, мягкое покачивание корабля на море. Не так давно он побывал в морском путешествии, хотя теперь ему кажется, что это было целую жизнь назад.
— Лежи смирно, — приказал голос, в котором звучала сталь.
— Кто… — начал было он, но грубый палец надавил на его губы, заставив умолкнуть.
— Ты будешь жить. Но, когда очнешься в следующий раз, ты должен быть готов сам позаботиться о себе. Ты понимаешь?
— Да, — прохрипел он.
— Хорошо. А теперь отдыхай.
Звук медленных, размеренных шагов и звяканье металлических кандалов постепенно угасали вдали.
На сей раз, когда он в конце концов уснул, больше не видел снов.
ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД
Быки опять перестали двигаться.
Кейн глядел вверх на стальное небо сквозь пар от своего дыхания. Повозка без крыши вот–вот покатится дальше на запад, и каждый толчок будет отдаваться вспышкой боли в его раненой ноге. Те, кто захватил его в плен, отломили большую часть стрелы, но ее головка застряла глубоко в колене. Меха под ним промокли от крови.
Трижды он терял сознание. И каждый раз, придя в себя, погружался в новые страдания. Ему казалось, что после того несчастья на Ледотае прошли уже две недели, но уверенности в этом не было — уж слишком затуманено болью сознание. В животе заурчало, и, опустив руку, он почувствовал, как выпирают ребра из–под шерстяной рубашки, которую ему дали. По вечерам его кормили мясом и хлебом, но этого было явно недостаточно. Перед тем как его пленили, он был просто голоден, теперь же чуть не умирал с голоду.
Снег захрустел под чьими–то шагами, и он увидел знакомое лицо. Это был здоровенный тип, который спас ему жизнь там, на реке.
— Мы на месте, — проворчал дородный житель Восточного предела. Его густая кудлатая борода покрылась инеем. Собственная тощая растительность смущала Кейна. Он — взрослый мужчина или близок к тому, чтобы им стать. Пора уже его физиономии отражать эту истину, как подобает лицу настоящего горца.
— На месте? — повторил он, стараясь, чтобы голос не выдал терзающую его боль.
