— Ты! — крикнула она. — Я знаю тебя! Ты — Темный Сын!
Голова в капюшоне повернулась к ней, но мужчина не замедлил шага.
— Это я! Саша! Мне нужно поговорить с тобой! Это — насчет Даваруса Коула, парня, которого ты тренировал. Его не видели с той ночи… с тех пор, как умер Салазар.
«С той ночи, когда он убил Салазара», — чуть не сказала она. Но было бы неумно выпалить правду сейчас, когда на нее стали обращать внимание служительницы Белой Госпожи, а сама бессмертная хозяйка Телассы явно хотела скрыть подробности кончины Салазара.
Человек, называвший себя Темным Сыном, засомневался. Саша знала, что под этим капюшоном — совершенно необычное лицо. Однако все, что она видела сейчас, — это его глаза. И взгляд у них — виноватый, как ей показалось, но наемный убийца ускорил шаг и затерялся среди воинов, марширующих впереди него.
— Подожди! — Она пошла вперед, чтобы не отстать от солдат, обходя зевак в толпе и стараясь увидеть мельком шамаатанца. — Ты что–то знаешь о его исчезновении! Что?
На нее стали оборачиваться сумнианцы. Некоторые из них смеялись, другие делали непристойные жесты. Саша не обращала на них внимания, она пересекла проспект и стала проталкиваться между солдат, пока не увидела вновь Темного Сына.
«Всего лишь несколько шагов…»
Ее щеки будто коснулся невзначай легкий ветерок, и затем одна из служительниц Белой Госпожи неожиданно преградила ей путь.
— Дальше не ходи, — приказала ей бледная женщина монотонным голосом.
Саша смело уставилась на нее. Она знала, что служительница может разорвать ее в одно мгновение, если пожелает, но внутри вздымалась чернота, отчаяние поглощало страх и толкало ее вперед.
— Мне нужно поговорить с тем человеком.
— Тебе нельзя. Это — последнее предупреждение.
Стиснув зубы, Саша вперила злобный взор в бледную женщину. Как хотелось ей быть Бродаром Кейном или Джереком- Волком, чтобы рассечь это существо надвое. Ей так же хотелось быть чародеем, как Брианна или Полумаг, чтобы уничтожить ее вспышкой магии. Но она не была ни тем, ни другим, ни третьим.
Она — всего лишь обычная девушка.
Когда Саша ввалилась в дверь «Одинокой Сирены», Лиресса подняла глаза от стаканов, которые протирала. Владелица гостиницы была доброй женщиной на большом сроке беременности. Протиснувшись мимо нее к лестнице, Саша ощутила укол вины, но это быстро прошло. Ничто не имело значения: ни слова, что вылетели изо рта Лирессы, слова, которые Саша едва поняла, ни ее рассерженное лицо. Единственное, что имело значение, — та ее всепоглощающая потребность.
Девушка понеслась наверх, перепрыгивая через ступеньки. Они — деревянные, все это здание построено из дерева, а не из белого мрамора, которым знаменита Теласса. «Сирена» — самая дешевая гостиница, какую только смогли найти сестры, и находится она в единственной, как кажется, части города, что пахнет, как и должен пахнуть большой город.
Сейчас Сашу совершенно не взволновало бы, если б здесь от всего несло дерьмом. Она ворвалась в свою комнату, прикрыла рукой глаза от слепящего солнечного света, который проникал в окно, и бросилась к своей кровати. Запустив руку под подушку, девушка, словно обезумев, пыталась нащупать там спрятанные пилюли — ключ к забытью, которого она так жаждала.
За спиной послышался шорох какого–то движения. Что–то разбилось о ее затылок.
А потом она оказалась лежащей на спине, с глазами, устремленными вверх, на балки, с глазами, в которых заплясали бешеные огоньки. Откуда–то издалека донесся рев. Он становился все громче, и в конце концов ее голова полыхнула яростным пламенем и внезапно запульсировала, угрожая лопнуть, как гнилой фрукт.
— Так ты это искала? — Над ней нависла Амбрил.
В одной руке у сестры болтался пакетик с зелеными пилюлями. В другой она сжимала остатки вазы, которую только что разбила о Сашину голову. Когда осколки осыпались на пол, она раздавила их ногой в сапоге, втоптав в ковер, закрывающий пустое место в центре комнаты.
— Ты ударила меня, — прошептала Саша.
Она неистово моргала, пытаясь остановить вращающийся вокруг нее мир.
— Да. — Опустившись на колено, Амбрил схватила Сашу за волосы. — Ты обещала, что очистишься, сестра. Клялась, что у тебя больше нет наркотиков. И тем не менее взгляни–ка, что я нашла в твоей постели. — Она встряхнула мешочек.
— Как… как ты о них узнала?
— Ты знаешь, что я служила лорду Салазару. Что я несколько лет была Манипулятором. Ты не представляешь, сестренка, что мне приходилось делать все это время, чтобы защитить город. Я научилась распознавать ложь в глазах человека прежде, чем она слетала с кончика его языка… часто — прямо перед тем, как он этого языка лишался. Я калечила, убивала и пытала. И я ни о чем не жалею, потому что когда торгуешь собой на улицах, то, как никто другой, понимаешь, что такое необходимость. Именно поэтому я не виню тебя за ту роль, что ты сыграла в падении Сонливии. Ты делала то, что должна была делать. Но я предупреждаю тебя в последний раз: никогда не лги мне.
Саша вздрогнула, когда Амбрил отпустила ее волосы. Рука сестры покраснела от крови.
— У меня идет кровь, — ошеломленно произнесла Саша.
— Это всего лишь повреждение мягких тканей. Спроси себя, сестра: что бы ты сделала, если бы вместо меня в комнате притаился мужчина? Мужчина, который собирался тебя изнасиловать.
Саша не ответила. Она почувствовала слабость.
Амбрил забрала наркотики и повернулась, чтобы выйти из комнаты.
— Я избавлюсь от этих пилюль и пришлю Лирессу, чтобы она тут прибралась. Надеюсь, этот урок стоил цены разбитой вазы. Денег у нас сейчас мало.
— Подожди, — с трудом произнесла Саша. Ее сестра остановилась у двери. — Женщина на рынке сказала мне о празднике, который называется Осеменение. Белая Госпожа будет ходить по улицам. Это могло бы стать нашим шансом.
— Нашим шансом, — эхом отозвалась Амбрил.
— Доставить послание Полумага. — Саша не понимала, почему она ощущала такое спокойствие. Ей следовало негодовать, поражаться тому, что сестра только что разбила вазу об ее голову. Вместо этого она ощущала пустоту.
— К черту Полумага!
— Но ты сказала, что поверила его истории.
— О да. Он говорил правду. Или, по крайней мере, то, во что действительно верил.
— Тогда что…
— Я приехала сюда не для того, чтобы доставить послание лорду–магу этого города. — Повернувшись, Амбрил пристально посмотрела на Сашу, и выражение ее лица было ужаснее, чем мертвый взгляд служительницы Белой Госпожи. — Я приехала сюда, чтобы ее убить.
НЕСЛОМЛЕННЫЙ
Даварус Коул сморгнул с глаз пот и попытался сглотнуть.
Его горло пересохло так, что казалось суше пыли, которая покрывала его с головы до ног. Кирка в его руках была ужасно тяжелой, к тому же болезненно саднили язвы на ладонях. Содрогаясь, он сделал вдох и попытался сосредоточиться на поверхности скалы, которая находилась прямо перед ним. Камень был черный и весь покрыт рубцами, будто его медленно пожирала какая–то болезнь.
