— Надеюсь, что это так. Что я подхожу, — с запинкой проговорил Кейн, застигнутый врасплох откровениями Шамана.
Шаман скрестил на груди огромные ручищи.
— Я дал обещание, когда пришел на эту землю. Обещание оберегать здешний народ от опасностей. Оберегать, но также и поддерживать в нем стойкость, ибо жизнь без борьбы приводит к смерти от бездеятельности. Самоуспокоенность порождает слабость, а слабость нетерпима. Тем не менее иногда борьбу необходимо предотвратить ради большего блага. Я искал фактотума.
— Фактотума? — Кейн не знал, что это за чертовщина — «фактотум», но звучало это как название болезни.
— Смертного, который будет осуществлять мою волю. Оружие, чтобы уничтожать тех, кто угрожает равновесию. Ты, Бродар Кейн, станешь моим воителем.
— Твоим воителем? — эхом отозвался пораженный Кейн. — Но… у меня семья в Восточном Сборе. Я собирался стать пастухом…
Пронизывающий взгляд Шамана, казалось, заглянул в глубину его души.
— Меч не предназначен для того, чтобы направлять овец. У меча — лишь одна цель: убивать.
— Для твоей семьи приготовили дом возле Берегунда, — объявил король Джагар. — Тебе больше никогда не придется беспокоиться о них и о том, чтобы обеспечивать их всем необходимым.
«Есть ли у меня выбор?» — хотел было спросить Кейн, но понял, что его, конечно, нет. И, честно говоря, пасти овец — это не то будущее, о котором он мечтал. Никто не помнил имен пастухов. Он снова подумал о знаменитых горцах и их оружии, висящем на стенах Великой Резиденции. Их наследию суждено сохраниться, когда все остальное обратится в прах и будет забыто.
Несмотря ни на что, его охватило возбуждение.
— Я… это для меня честь. Я сделаю все, что смогу.
Король кивнул и поднялся с трона.
— Я отправлю гонца к твоей жене.
— Гонца? — повторил Кейн.
Означает ли это?.. Неожиданно он почувствовал, что ему просто необходимо быть рядом с Мхайрой и сыном.
— Да. Важно, чтобы ты незамедлительно приступил к подготовке. Мы выступаем на Западный предел, не откладывая. А теперь Галма хочет тебя кое с кем познакомить.
Вождь Озерного предела погладил свою странную бороду.
— С одним из моих помощников. Он молод и несколько грубоват, но будь я проклят, если он при этом не гений тактики. Его зовут Кразка. Мы посовещаемся, и Кровавый Кулак даже не поймет, что его сразило.
— Я весь внимание, — вяло сказал Кейн.
По правде говоря, он не слишком обращал внимания на Галму Вилобородого. Кейн представлял себе выражение лица Мхайры, когда она получит это сообщение. Взволнует ли это ее? Станет ли она гордиться? Или будет разочарована? Единственное, в чем Кейн поклялся: он никогда ее не разочарует. После всего, чем она для него пожертвовала.
Словно прочитав мысли Кейна, Шаман пригвоздил его взглядом, от которого у Бродара кровь застыла в жилах.
— Теперь ты отвечаешь только передо мной, Бродар Кейн. Ты — мое орудие. Мое оружие. Ты — Меч Севера.
МАЛЬ-ТОРРАД
— Думаю, она заживает.
Джерек сплюнул и, шлепнув по руке Брика, отбил ее в сторону.
— Да там нечему и заживать после того, как ты, словно мясник, искромсал мою ногу. Следовало просто позволить зеленошкурому откусить ее, он, вероятно, сделал бы это лучше.
Пожав плечами, Брик отвернулся, но Кейну показалось, что он заметил тень улыбки на лице мальчика. Приятно было видеть, что к нему возвращается настроение. Он мало что сказал за те недели, что прошли после их «бегства» из лагеря бандитского короля. Хрипун все еще страдал, лишившись своего таинственного яйца, Джерека страшно мучила раненая нога, так что они втроем составили Кейну мрачную компанию в долгом пути на северо–запад через Лиловые холмы.
— Как думаешь, ты сможешь идти, Волк? — спросил Кейн.
Джерек хмуро уставился на свою основательно закутанную в тряпки ногу. Они удалили наконечник стрелы и прижгли рану, казалось, та начинает заживать. Сделав шаг, Волк поморщился.
— Да.
Кейн с сомнением окинул взглядом скалистое взгорье, поднимавшееся перед ними. Лишенные растительности, темные зубчатые холмы казались совершенно недружелюбными. Старый торговый путь был едва виден — им не пользовались веками. Он шел через изломанный ландшафт по всей протяженности Маль–Торрада на пару сотен миль; потом дорога поднималась все выше и выше, и появлялись наконец Зеленые Дебри, которые обозначали южную границу обширной страны, что он звал домом. Но, чтобы добраться туда, предстоял долгий, изнурительный и опасный путь.
— Мы могли бы соорудить носилки и пронести тебя часть дороги. Ты ведь знаешь, какой опасной будет дальше дорога.
— Ты не только ослеп, но еще и оглох, Кейн? Я сказал, что могу идти. Скоро в кустах станешь прятаться, чтобы зад мне подтереть.
— Поступай, как знаешь, Волк.
Отвязав свои мешки, они с тяжелыми сердцами прогнали лошадей прочь, отправив их вскачь на юг к Лиловым холмам. Жаль было с ними расставаться, но они лишь замедлят их продвижение, как только путь станет труднопроходимым, и, кроме того, в развалинах животным нечем будет кормиться.
Мешок Кейна был так набит провизией, что чуть не лопался, провидица обеспечила их едой на недели вперед. Кроме того, она каким–то образом устроила, чтобы к ним вернулось оружие. От воспоминаний об этой южанке у него до сих пор мурашки по коже бегали. Кейн знавал в свое время злодеев, но масштабы жестоких деяний Шары потрясли его до глубины души.
Они медленно продвигались вверх по разбитой дороге. Каждую тысячу ярдов на ней стояли камни, покрытые рунами на языке подземных жителей. Эти памятные камни были указательными столбами, где описывались скрытые тропы, которые шли под холмами и соединяли развалины великих подземных городов глубоко под землей. Маль–Торрад был некогда величайшим королевством на севере, но теперь, как говорили, там обитали только темные существа. Спутники избегали пещер, зияющих в склонах холмов, держась подальше от туннелей, которые вели в подземные руины. Что бы в них ни скрывалось, среди останков уничтоженного королевства, пусть остается непотревоженным, считал Кейн.
— Ты так и не рассказал мне, о чем говорил с провидицей там, на озере, — заметил Брик.
— Уверен, что хочешь это знать? — спросил Бродар.
— Ага.
— Много такого, чего не стоит повторять. И некое предсказание о трех королях. — Нахмурившись, он вспоминал слова женщины. В бандитском короле не было никакой загадки, и он полагал, что имеет довольно ясное представление о том, что это за Мясник. Он был чертовски уверен в том, что никогда не преклонит колен перед этим куском дерьма, даже если от этого будет зависеть его жизнь.
Оставался только Сломленный король. Король, которого он отправит на смерть. По спине поползли мурашки.
