Последовала еще одна вспышка света — откуда–то из города. Саша была уверена, что услышала отдаленные крики. Она подняла маленький круглый стол, на котором стояла ваза, собираясь протаранить им окно, а затем действовать согласно своему первоначальному плану, быть может, ей удастся протолкнуть в эту дыру соломенный матрас или, по крайней мере, подушку, чтобы смягчить падение. И тут она заметила на полу возле кровати одну из шпилек Амбрил.
Поставив стол на место, она поспешила к кровати и стала шарить по полу, пока ее пальцы не нащупали тонкий кусочек металла. Вытащив из шпильки застрявшие несколько прядей светлых волос, она постаралась вспомнить наставления Коула, который однажды обучал ее, как вскрыть замок. Как обычно, для него это было всего лишь поводом похвастаться обретенным мастерством, и он вряд ли действительно хотел поделиться новым знанием, но Саша была одарена умом, внимательным к деталям. У нее на самом деле был острый ум, когда его не отупляли наркотики.
Она слегка согнула конец шпильки, чтобы он торчал под углом, а затем осторожно вставила самодельную отмычку в дверную скважину и подвигала ее там, пока не почувствовала, что зацепила запорный механизм. Несмотря на волнение, ей удалось держать руку ровно достаточно долго для того, чтобы мягко отодвигать его в сторону, пока наконец он не щелкнул. С трепетом и вздохом облегчения Саша распахнула дверь и сбежала по ступенькам лестницы в общий зал.
Там не было никого, кроме Уилларда. Управляющий «Сиреной» стоял спиной к ней в дверном проходе и смотрел на льющий дождь. Саша собиралась спросить его, что за чертовщина там творится, когда из кухни появилась Лиресса.
— Не нужно тревожиться, дорогая, — жизнерадостно произнесла владелица гостиницы. — Вероятно, это всего лишь смутьяны, которые слишком много выпили. Служительницы с ними разберутся.
Саша смотрела на нее, разинув рот. Она не видела Лирессу со времени Фестиваля Осеменения, когда служительницы Белой Госпожи пришли за женщиной среди ночи и забрали ее с собой. И тем не менее вот она, снова в «Сирене», словно ничего и не случилось, ее добрая улыбка и все остальное было в точности таким, как помнила Саша. Все, за исключением одной важной детали.
— Ты… — начала она в изумлении, не веря своим глазам. — Ты была беременна…
Лиресса положила руку на свой живот. Прежде он был заметно вздутым — на позднем сроке беременности, а теперь — почти плоским.
— Беременна? — рассмеялась владелица гостиницы. — Я знаю, что у меня уже не то тело, что было десять лет назад, но подожди, пока доживешь до моих лет, девочка! Уиллард, кажется, не возражает, что я набрала несколько лишних фунтов.
Когда жена упомянула его имя, Уиллард повернулся в комнату. В его лице было что–то странное, подумала Саша. Его глаза казались какими–то… остекленевшими. Так же как и у Лирессы, заметила Саша, рассмотрев ее более внимательно. По ее спине пробежал холодок. Здесь было что–то не так.
— Ты была по крайней мере на шестом месяце беременности, — сказала Саша, стараясь сохранять спокойствие. — Ты исчезла в ночь фестиваля. Я находилсь наверху, когда они пришли и забрали тебя отсюда. Уиллард лежал на полу. Он был в слезах.
Пока Саша говорила, произошло нечто странное. Лиресса стала моргать. Сначала медленно, затем быстрее. В Уилларде тоже происходила какая–то внутренняя борьба: веки дрожали, как у слабоумного, лицо содрогалось, будто нечто пыталось вырваться из–под кожи наружу. Сашино беспокойство переросло в страх.
— Ты ошибаешься, — выпалил Уиллард. — Твоя сестра сказала, что тебя нужно держать взаперти в твоей комнате. Дело в наркотиках, так? Ты торчишь на хашке. Твой разум тебя разыгрывает. Я тебя не сужу, у всех у нас свои проблемы. Но ты не можешь спускаться сюда и рассказывать какие–то дикости. Ты меня понимаешь? Ты не можешь спускаться сюда и рассказывать какие–то дикости! — В его тоне звучало безумие, какая- то нарастающая мания, он был подобен закипающему чайнику.
Саша подняла руки и помассировала виски — ее череп пульсировал. Неужели Уиллард прав? Быть может, после стольких лет злоупотребления всякими веществами, до которых только могли дотянуться ее руки, она в конце концов сошла с ума? Ей уже приходилось страдать галлюцинациями в результате особенно сильной невоздержанности. Но это всегда проходило быстро и не оставляло сомнений в том, что послужило источником. Саша заметила стул со сломанной ножкой, тот самый, что повредили в ночь, когда похитили Лирессу, и поняла со всей уверенностью, что она вовсе не вообразила себе все это.
— Я… приношу извинения, — проговорила она медленно и обдуманно. — Вы правы. Я несу бессмыслицу. Извините меня. Мне нужно выйти наружу и подышать свежим воздухом.
Подобно тому как солнце внезапно выныривает из–за грозовых туч, выражение крайней муки сменилось на лице Уилларда полной безмятежностью. Столь резкая перемена его настроения вызывала у нее такую же тревогу, как и его безумное поведение минутой раньше.
— Выйти наружу? Зачем же, ведь там свирепая буря! Ты вымокнешь до нитки!
— Послушайся Уилларда, дорогая, — добавила Лиресса. Из ее носа потекла темная кровь, но она, казалось, не замечала этого. — На улицах какие–то беспорядки. Почему бы тебе не посидеть здесь немного? Я заварю тебе горячего чаю.
— Нет, честно, я обожаю дождь, — поспешно сказала Саша, глядя, как кровь стекает по подбородку Лирессы и капает на пол, и стараясь при этом не содрогнуться. — Мне просто нужно проветрить голову. Я не уйду далеко, обещаю.
Это было ложью. На самом деле она планировала отправиться далеко — на другую сторону пролива Мертвеца. Хашка, которую ей хватило предусмотрительности спрятать в близлежащем переулке, должна принести ей достаточно денег, чтобы оплатить проезд назад в Сонливию, если ей удастся найти покупателя. Она хотела убраться из этого города как можно скорее, с Амбрил или без нее.
Уиллард не пытался преградить ей путь, когда она проскочила мимо него и выбежала на улицу, в полуденную бурю. Ее темные волосы почти сразу же превратились в облепившие голову мокрые веревки под молотящим ливнем, и она, поднимая тучу брызг, пошла по улице, прижав подбородок к груди и стараясь не обращать внимания на промокшую обувь. Небо осветила очередная вспышка, и, оглянувшись назад, она увидела, как с боковой улицы появились Белые Плащи и повернули на запад, к гавани, хотя за бесконечной пеленой дождя Саша не могла разглядеть причалы.
Приближаясь к переулку, где была спрятана ее заначка, она поравнялась с одной из грандиозных башен, которыми знаменита Теласса. Эта башня была невелика по сравнению с теми, что находились в центре города, она не достигала и половины высоты Обелиска в Сонливии. Девушка задержалась на мгновение, подняв глаза на окутанное дождем здание. Неожиданно входная дверь со скрипом отворилась, и по короткой лестнице, ведущей из башни на улицу, соскользнула одна из служительниц Белой Госпожи. Казалось, что дождь падает вокруг этой бледной женщины, оставляя ее белые одеяния нетронутыми.
Служительница остановилась прямо перед Сашей.
