От туши осталось… ну, немного – это неверное слово, хватило бы на корм для целой свинофермы, но развалило бедолагу знатно. Отрубленная эльфийским незримым лезвием лапа все еще трепыхалась в сторонке. На второй имелись глубокие рубленые раны плюс ряд изломов, очевидно добавленных совсем недавно не без участия топора и его энергичного носителя. В центральной части туши красовалась сочащаяся темной жижей дыра под стать двенадцатому калибру – я бы не обиделся, будь она и побольше, но все-таки ружье свою службу сослужило, без этого попадания сей жиробас размазал бы меня по автомобилю. Ох, жалко ружья, где теперь такое найдешь? Инерционный затвор бенелли – неприжившаяся и потому мало где водящаяся классика. Дома у меня похожее есть, но из него сейчас китайцы с удовольствием постреливают. Впрочем, с учетом обстоятельств дробовики можно вовсе снимать с вооружения. С такими ребятами надежнее договариваться с приличной дистанции, и я даже не уверен, что стоит ограничиваться калашом и фалочкой – они все-таки не на таких амбалов рассчитаны, могут мысль не донести. Надо будет, как вернемся в поселок, еще разок взглянуть на оставшиеся дедовы винтовки – хоть и старше, чем штат Аризона, но мощности в них побольше, чем в пришедших им на смену. Может, ниндзя нам виккерс выкрадет? В иных краях они до сих пор на вооружении, и уж когда такой чешет, от него не отмахнешься.
Уйдя таким образом в рассуждения на посторонние темы, я снова поплыл и чуть не грохнулся плашмя. Снова собраться удалось только к моменту, когда Редфилд водрузил меня, словно тряпичную куклу, на один из давешних прикостровых стульев. Да, Мика поучать мне сейчас не по способностям. Разве что изводить бессвязным мычанием?
– Фирзи, на каком этапе твоя работа?
– Если позволите метафору, я в положении портного, который умеет кроить и шить, но поставлен перед необходимостью залатать огромную дыру в одежде, – эльф, как у него принято, выдержал насыщенную паузу. – Очевидно, что исправить можно все, но для начала необходимо понять хотя бы, как подступиться к задаче… и прихождению этого понимания не способствуют подобные эксцессы.
– Бла-бла-бла. Ты вроде и ответил, но я ответа не получил.
– Работы непочатый хрен.
– Это я и из прошлого монолога понял, хотя подбор лексики достойный. Ты скажи, с какой дистанции можешь работать и сколько времени тебе понадобится. Нам над тобой придется стоять с наведенными пушками, и как бы не пришлось тащиться к коменданту за помощью в живой силе, а то я не уверен сейчас в своей меткости.
Вообще-то у меня в глазах слегка двоилось, так что сомнения мои стоило бы вынести за рамки простой неуверенности, но незачем грузить окружающих несущественными деталями. Переполошатся еще, а мне всего-то и надо, что полежать пару часиков. Может, в будущем такой аскетизм и аукнется, как однажды чуть не ослеп, будучи вынужден почти неделю мотаться с тяжелой контузией, но тут сейчас тоже не картами шлепают. Никак нельзя строй покидать в разгар определяющих событий.
– Наотрез отказываюсь называть какие-либо временные рамки, не имея материала для построения выводов, – уперся вредный гуманоид. – Это процедура, не имеющая прецедента в моей практике, так что призываю к терпению. Работать я вынужден с предельно короткой дистанции. Могу ли приступить или мы все же отступим и зададимся другими целями? Я еще не успел наработать достаточно, чтобы жалко было бросить.
Я бы задался другими – ну, вы знаете, пиво там, сиськи, да просто лечь и полежать с месяцок – но вот беда, эта цель у нас основополагающая, можно сказать, концептуальная. Если не получится тут, придется опять что-то выдумывать… а мысль о выдумывании в моей гудящей голове оказалась донельзя болезненной. Нет уж. Взялся за гуж… что такое гуж?… чертова генетическая память.
– Работай, – буркнул я эльфу. – Фон, хорош шляться по задворкам, сядь у него за спиной и стреляй во все, что оттуда полезет. Айрин! Не пререкайся со мной – думала, я забыл? Ты бы поглядела, что за кровь, откуда и зачем течет, может, даже повязку какую соорудишь, там в ниндзином бауле были разные тряпочки.
– Ладно, – неожиданно покладисто откликнулась Айрин и шмыгнула мне за спину. Надеюсь, не чтобы лопатой отоварить.
– Ну а ты, старина, – я попытался покоситься на Редфилда, не вертя головой, но в ней при движении глазами вспыхнула такая белая боль, что я чуть со стула не навернулся. – Ох. Ты не мог бы хотя бы жестами объяснить, способен ли управиться с винтовкой?
– Он же только что жестами объяснял, что и без винтовки способен с чем угодно управиться, – вписался за рыжего Мик. – Даже такое болотное быдло прониклось.
– Так это все-таки не я его?
– Это коллективный проект, и твой вклад был ого-го, и кстати, если бы ты так ружье не выворачивал, его бы не разорвало. Но и он хорош был, да и эльф добавил… Фирзи, это ты все на свете можешь вот так разрезать? А если чего попрочнее?
– Я просто поместил воздушную плоскость в то же место, где была его конечность. Очень энергозатратный и чрезвычайно грубый прием, знаю пару куда более изящных и продуктивных, но как уже было сказано, я растерялся.
– Это вот так ваши мастера сражаются?
– Нет, так сражались пещерные праэльфы в незапамятные времена, когда магические полюса нашего мира еще лучились избытком могущества, а в головах царила одна лишь жажда крови и разрушения. Никому не рассказывайте, что маг круга Миарго опустился до подобного варварства.
Плохо мы все-таки влияем на окружающих. Вот и этот уже застеснялся собственного поведения. А доселе небось ходил такой гусь гусем, «не знаю» не говорил, воздушными плоскостями не размахивал.
– Мик, я все-таки предпочел бы, чтобы Редфилд умел при надобности воспользоваться огнестрелом. Так что не мог бы ты, скажем, дать ему мою фалку и предложить пострелять в какое-нибудь дерево, хоть бы и на личном примере?
– Попрошу воздержаться, если не хотите, чтобы я сбился и потянул не за то волокно, – возразил много о себе возомнивший Фирзаил. – Это ваше стреляние меня повергает в ужас иррациональный и оттого еще более болезненный.
Вот не было печали. Но он тут главный, придется подстраиваться.
– Ладно, до поры до времени отставить. Ай! Ай-ай-ай-ай-ай! Что за бл…!
Я-то, наивный канадский юноша, думал, что до сих пор было больно. Такое ощущение, что голову полили бензином и поднесли зажигалку.
– Терпи, сам напросился, – сквозь ватную пелену боли донесся голос Айрин, как мне показалось, со злорадными нотками. – Настоящий мужик должен терпеть боль.
– Настоящий мужик не должен прислушиваться к чужому мнению! Ты там головешкой, что ли, орудуешь?!
Перед моим носом возникла знакомая бутылка гленливета.
– Просто полила, для обеззараживания.
– Дай сюда! – видимо, выглядел я еще хуже, чем себя чувствовал, потому что уволочь бутылку из-под моей вскинувшейся руки Айрин не успела. – Нельзя тратить на притирания то, что можно пить без риска сдохнуть, буржуйская ты…
