Но у русских и своих проблем хватало. Внешние-то партии их предводитель играл четко и элегантно, словно в техасский холдем, а вот на внутренние дела его уже не хватало. Те же представители власти, кто на них был брошен, определенно имели собственное понимание терминов «профессиональная добросовестность», «гражданский долг» и прочих инвектив из этой серии. По многочисленным отзывам, внутреннюю политику сей державы иначе как геноцидом экономически нежизнеспособных стало не назвать, а законодательные ее органы полностью перешли на сдельную работу с любым, кто в состоянии был оплатить их услуги по гибкому неофициальному тарифу. Примеров хочете? Скандально знаменитый (или знаменитый скандальностью) конгрессмен, или как там они называются, взял моду назначать с трибуны врагов государства, выбирая при этом не конкретных нелюбезных ему товарищей, а целые группы – например, прилегающую ближневосточную страну или соосную фракцию этого их Конгресса. И продолжал выступления в заявленный адрес, покуда допеченные таким вниманием пациенты не вызывались решать вопрос миром, приглашая оратора в гости и накрывая ему хорошую поляну. После этого они немедленно провозглашались лучшими и единственными друзьями родины, а бдительный сумрак ночи переводился на новую жертву. Другой пример: известный деятель от кино пожелал ввести личный налог на любые торговые операции в стране, аргументируя это тем, что все, что ни делается – делается в целях несанкционированного просмотра снимаемых им фильмов. На носители информации его фильмы пишутся, автомобилями перевозятся, на видеотехнике воспроизводятся, с диванов смотрятся, колбасой заедаются, рукавами одежд утираются навеянные просмотром слезы, а сантехника служит для последующих раздумий о его, деятеля, сумрачном гении. Ясно же, что все эти узаконенные лазейки для контрафакции должны быть ему компенсированы. Пожелал – и получил. Не знаю, честно говоря, чего он такого наснимал (да и никто из авторов и комментаторов, включая земляков и современников деятеля, не счел нужным заострить на этом внимание), но порадовался, что до нашей глухомани такие веяния не дошли. Я бы и Стивену нашему Спилбергу, при всем уважении, хрена с два доплатил бы за бензин – а его фильмы хотя бы смотрибельны. Самые гуманные из законопроектов, выдвигаемых на рассмотрение, и на голову оказалось не натянуть: то не продавать без рецепта никаких лекарств, включая аспирин, то взимать с тех, кто не может найти работу, налоги пожестче, чем с тех, кто таки нашел, то – вот это вообще блеск и, главное, уместно донельзя – радея за чистоту культуры, запретить неприличные слова под страхом уголовной ответственности. Из тех краев вообще множество подобных историй поступило, но читать дальше я побоялся – мне бы здоровый сон сохранить. Впрямь никакому внешнему врагу не выпадет чести сломить эту страну – пока чужие армии дойдут до Москвы, соль нации управится с народными массами своими силами. Похоже, население пресловутой шестой части суши разделилось на три группы: тех, кто подпер собой внешние границы и прорывы Междумирья, тех, кто использовал ситуацию для укрепления своей личной красивой жизни, и тех, кто флудит в сети, жалуясь и сетуя с энтузиазмом, достойным лучшего применения.
Из Южной Америки информации поступало сравнительно мало и скудно. В Колумбии FARC попытались, пользуясь возникшим замешательством, взять власть, но попытка вышла им боком. Стянутые для обеспечения безопасности совсем от другого правительственные войска выдали им впечатляющий отпор. Президент Гайаны исчез с началом безобразий. Если бы кто-нибудь знал, где находится Гайана, эти сведения могли бы оказаться заметно более ценными. Возможно, знает мой папа. Возможно, и президент не так просто за хлебушком вышел. Да, параноидальный цинизм составляет немалую часть моей личности. Вот занятное: от Чили отвалился полуостров Брунсвик. Маленький, но гордый город Пунта-Аренас от Сотрясения частично сполз с него в океан, но это не помешало свободолюбивым обитателям свежеобразованного острова объявить себя независимой территорией. Суровое чилийское правительство не приняло таких новостей и вернуло себе потерю силами ракетного катера и малого десантного корабля с группой насупленных морских пехотинцев на борту. Произвол властей не привлек большого внимания – думаю, в основном потому, что больно уж на краю света этот самый остров, независимо от того, соединяет ли его с материком перешеек. А может, никому не захотелось участвовать в создании опасного прецедента.
Один из идеологов хуту в нашей любимой Африке дал пресс-конференцию перед большим сборищем журналистов, объявив, что если через произошедшее придет полный и безоговорочный пипец ненавистным тутси, то он прославляет Сотрясение и при нужде готов сам тоже пасть его жертвой, потому что он совсем настоящий мужик и ему вообще насрать. В порядке утверждения символизма он даже вышел из-за кафедры (оказалось, что помимо парадного кителя с орденами ничего на нем не надето, ибо настоящие мужики близки к корням) и попробовал олицетворить свое равнодушие, но то ли от вспышек камер не сумел сосредоточиться, то ли проблемы с кишечником его настигли, но ничего он из себя так и не сумел выдавить. Так что раздраженно прошлепал босыми пятками через зал и уехал в бронированном бентли. А ведь я его мог бы еще десять лет назад шлепнуть, когда он еще носил штаны и всего-то полевым командиром числился. Но тогда у меня были другие приоритеты.
Однако что-то я растекся мыслью по всея мировому древу. Надо бы сосредоточиться на том, что представляет практическую ценность прямо сейчас, то есть на окрестностях. О других регионах будем беспокоиться, когда здесь станет нечем заниматься. Но сперва надо оторваться от высасывания из интернета сведений и глянуть, что творится в реальном мире.
* * *
В реальном мире Мик отжимался в проходе между рядами кресел. Опять он, значит, заскучал и принялся развлекаться, как умеет. Чарли с утомленным видом прихлебывал чай из стаканчика. Эльф, казалось, задремал, а Редфилд по-прежнему подкреплялся, вылизывая разодранный по всему периметру пакетик длинным, как у собаки, красным языком. За неимением других кандидатов на звание хорошей новости назначим ею тот факт, что наша местная кухня ему явно по душе.
– И сколько он уже сожрал? – спросил я на всякий случай.
– Все, – хором ответили Мик и Чарли.
– Да ладно. Там двадцать фунтов было, в коробке-то.
– Масса нетто, – Мик презрительно фыркнул. – За вычетом веса упаковок, ложек, всяких салфеток и прочего несъедобного – не больше пятнадцати. А у паренька хороший аппетит и приличный склад под это дело.
– Так надо было ему хранительский батончик дать!
– У него есть. Тоже погрыз.
– Вот блин. А мы-то чем питаться будем?
– Так у нас вроде бы появилась хорошая знакомая на раздаче, не? Мейсон, ты у меня смотри. Ты мне друг, но истина, то есть голод, не тетка. Постарайся не огорчать милашку с доступом к продовольственному складу действием или бездействием!
– Вот из принципа переметнусь к Консуэле, чтобы дисциплинировать тебя костлявой рукой голода.
Мик оттолкнулся от пола и пружинисто взметнулся в вертикальное положение.
– Тоже неплохо, – рассудил он философски. – При ней не оголодаешь. Хотя омаров я есть так и не научился, ну да перебьюсь столовой для прислуги. Там такая фейжоада, мне каждый раз уходить не хочется.
