– Скажу как политолог политологу, свободу переоценивают. Ее придумали те, у кого есть все, для всех остальных, чтобы революций не затевали. И как все высосанное из пальца свобода сильно уступает в ценности гарантированной тарелке макарон с сыром.
– Думаешь, Айрин бы нас покинула, если бы Деннис был поделикатнее и предложил ей макароны вместо душа из шланга?
– Я бы покинул, – Мик пожал плечами. – Я люблю макароны.
– И я бы покинул, – поддержал его наш новоявленный дилер. – Я макароны не люблю, но если меня пообещают не поливать из шланга – я, типа, готов.
– И я бы, пожалуй, покинул, – пришлось признать очевидное. – Не ради макарон или водных процедур, а просто чтобы смыться от вас всех. Мик, ты бы на нее повлиял, что ли? Дружба дружбой, но мы же не на курорт едем. Ослов и ученых в середину.
Фон поморщился, потянулся к пачке медбрата и извлек из нее сигарету – на этот раз нормальную, так что отбирать ее я не стал.
– Даю слово, когда найдем достойную середину, там ее и оставим, даже если придется пристегнуть к батарее наручниками и сбежать под покровом ночи.
– А до тех пор будем таскать ее за собой? Как талисман команды? Или применение ей найдем? Типа, когда Коран писали – дороги не минировали?
– Жжош! – заверил меня медбрат. – Когда Коран… это самое… щаз обоссусь.
– Не так это и смешно, дружище.
– Не-не, я не про смешно… я с обеда литра три кофе выдул… простите, чуваки, мне надо, еще увидимся!
Нетвердой рукой запустив окурок мимо урны, наш собеседник метнулся в ту же дверь, которая несколькими минутами ранее скрыла от нас коменданта. Мик вздохнул, подобрал бычок, прикурил от него и отправил по назначению.
– Я имею в виду, что пресловутая середина – это не просто «с глаз долой», это именно «место, где не достанут». В этом обновленном мире я пока не предвижу таких середин. Разве что найти какой-нибудь бункер, выкопанный психованным выживальщиком. Но это не столько образ жизни, сколько камера хранения.
– А я все-таки считаю, что любой, самый провинциальный населенный пункт, который пока не обстреливают и не бомбят, в плане надежности даст фору рейдовой группе. Даже если группа будет в полном составе, а не мы с тобой плюс полтора дебила плюс половинка задрота-гуманитария.
Мик глянул на меня укоризненно.
– Прежде всего мы не рейдовая группа в привычном понимании. У нас нет четко поставленной конечной цели, только промежуточные, что дает свободу маневра. Кроме того, ты нас недооцениваешь.
– Хочешь сказать, ты один стоишь пятерых?
– Нет, хочу сказать, Редфилд ни разу не дебил. То, что он доброжелательный, делает его странным, но отнюдь не глупым. Заметь, ему с этого никакого вреда, кроме пользы! Вот мы его вытащили невесть откуда, таскаем с собой, кормим, развлекаем, работой не грузим – мне прямо завидно, самому бы так устроиться.
– Попробуй покраситься в рыжий и заткнуться.
– Как раз собираюсь, ага. Сочетание «не дебил плюс способен оторвать танку пушку» уже дорогого стоит. А эльфа ты зря считаешь половинкой, задротства ему хватит на целый клан лайнэйджеров. Так что мы, может, и выглядим цыганским зоопарком, но при пересчете боеспособности на душу населения заметно превосходим не только городок, но и почти любую воинскую часть. Отсюда вывод – с нами может оказаться даже безопаснее, чем тут, где покой охраняет робокоп Чаки.
У него собственная логика. Причем постоянно мутирующая.
– Если целенаправленно не лезть на рожон. А мы именно на это и подписались.
– Опять ты, Мейсон, слишком много думаешь, – фон осуждающе помотал головой. – А материала для размышлений у тебя и нету. Одни предположения. Если ничего неизвестно, то по умолчанию будет плохо? Да ни фига! То ли там опасно, то ли нет. То ли Редфилд с эльфом внезапно раскроют таланты, как Джим Керри в «Маджестике», то ли нет. То ли в тумане спит динозавр в обнимку с Ктулху, то ли нет. Слышал про кота Шредингера?
– Которого Чарли с фонаря снимал?
– Нет, тот кот был… – Мик призадумался. – Надо же, какая ирония. В общем, есть такие вещи, которые можно выяснить только экспериментальным путем. Интересная вышла трактовка суперпозиции для чайников. И да, чтобы ты парился поменьше, я это скажу: если Айрин сожрут, виноват буду я.
Я не стал отвечать. Он не стал развивать тему. У каждого свои комплексы. Формальное признание невиновности не избавит от выворачивающего чувства вины, с которым придется каждое утро просыпаться. Не знаю, как с этим у Мика – может быть, помогают дзенские штучки, или дыхательные ката, или врожденная ригидность сознания. Или марихуана. Лично мне не помогает ничего. Думаю, он в курсе. Или нет. Обсуждать такие эстетские заскоки мужикам не положено.
Ситуацию разрядил комендант, вернувшийся с капралом Элвидсеном на буксире. Правая рука в стерильно-белой упаковке была пришпилена на тягах к капральской шее. При солнечном свете капрал оказался довольно молодым, но уже лысоватым и чем-то заметно смущенным.
– Есть небольшая проблемка, – порадовал нас Деннис. – Капрал уже успел по телефону поговорить со своим начальством. Операция-то вышла нешуточная, окончилась хорошо, отрапортовать побыстрее – правильное желание. Хорошая новость – рассказывать, какую образину вы с собой таскаете, он не стал.
– Я слегка от обезболивания поплыл, – признался капрал. – Подумал, а мало ли чего привиделось. Так что решил языком не молоть, а подождать, пока в голове прояснится, уточнить и тогда уже писать рапорт.
– Плохая новость – ему задали вопрос о том, сколько человек участвовало в операции. Это предварительный вопрос, в полный доклад надо будет включить имена. Привлеченных гражданских обычно поощряют, финансово там или каким другим способом. Так вот он сказал, что всего народу было девять человек, то есть одного имени нам не хватает.
– Вот того здоровенного как зовут? – капрал стеснительно повел глазками в сторону машины. – Ваши имена мне дали в комендатуре, а насчет него надо выяснить.
Мне бы их проблемы. Королем мира уже стал бы.
– Знакомьтесь. Джон Мейсон.
– Твой отец? – удивился Гламберг.
– Ну да. Он как раз таких размеров, рыжим вполне может показаться, если в правильной пыли вывалять, и в твоей базе не может быть помечен, потому что у тебя нужного уровня допуска нет. Чарли уже пытался. Чур, если на его имя выдадут поощрение за беспорочную службу, то оно наше.
Комендант переглянулся с капралом.
– А если там проверят, где он сейчас на самом деле?
– То это его проблемы. Как говорит вот он, – я кивнул в сторону Мика. – Слишком вы много думаете.
– Так много, что ни в какие ворота, – подтвердил фон с неодобрением. – Вот видишь, Мейсон, а ты все о свободе. Люди используют свободу для того, чтобы думать. Причем все, нагло пользуясь тем, что думалку не отберешь, как пулемет. На это дело вообще надо ввести особый тип лицензии и допускать к тесту только тех, кто наберет больше ста двадцати по Айзенку.
