Как я, собственно, и предрекал совсем недавно – автоматизированные процессы на местах шокированное государство одобряет, но до участия в них снисходит редко. Изымать и сохранять силами местного самоуправления они рады, а вот наладить утилизацию редко у кого руки доходят. Хотя время от времени до таких заначек доходят руки населения, и тогда они оказываются весьма кстати. Вот стоит мой пулемет – ему даже на полке места не нашлось, поставлен на растопыренную сошку прямо на пол. Вот еще два, три… насчитал четыре ленточных пулемета, включая допотопный виккерс без станка. А вон та труба в уголке – это не иначе как ручной пулемет Льюиса, которому положен здоровущий дисковый магазин. На каждом болталась грубая картонная бирка на веревочке, как на ноге трупа в морге. А вдоль стен в грубо сваренных стойках выстроился не один десяток винтовок – штурмовых и охотничьих, старых и новых, совсем простеньких и обладающих грозными футуристическими обводами. Вот чего при них не заметил, так это прицелов и прочего обвеса, а на некоторые из представленных образцов так и напрашивалась пара фунтов высокотехнологичных причиндалов.
Хорошо, что я не жадный. Или, вернее, что жизнью научен не раскатывать губищи на лишнее барахло, которое тащить придется на собственном горбу. А то бы тут меня и хватил неутолимый кондратий.
– Могу выступить как официальное лицо, – предложил я с явно удивившим коменданта равнодушием. – Объяснить, куда девать.
– К тебе в кузов?
– Нет, спасибо, хотя кое-что из этого я бы позаимствовал… даже не задаром, а в обмен на то, что у нас есть. Но учитывая, какой ты внимательный учетчик, не стану попрошайничать. А будучи на твоем месте, я бы это дело погрузил в большой грузовик и отвез куда-нибудь, скажем, в эту самую Свободную Канаду. Это просто как вариант, наверняка есть варианты безопаснее и ближе. Оружие в хорошем состоянии во взбаламученном государстве можно обменять весьма выгодно. А отчеты можешь даже не переставать отправлять, если так нравится.
– И будет это государственной изменой, – возразил Деннис устало. Очевидно, я на его памяти не первый с такими идеями. Подобрав ключ, комендант отщелкнул замок решетчатой двери и проковылял в комнату. Я вдвинулся следом. Он покосился на меня растерянно, хотел возразить, но смекнул, что много пулеметов я под жилет не спрячу.
– Может, и будет, – не стал я спорить. – Все зависит от того, кто кого перестоит. Историю пишут победители. С подвигом формата «и все грозные военные годы комендант Деннис Гламберг копил, и копил, и копил на своих складах никому не нужное оружие, а потом мы вдруг победили», ты в историю не попадешь. Конечно, можешь попасть, как народный герой, вооруживший за свой счет партизанскую бригаду, но это ничуть не меньшая государственная измена, так что вряд ли решишься.
Деннис ощутимо покраснел, отмахнулся локтем и вытащил из груды прислоненных в углу стволов увесистую, но умеренно изящную охотничью винтовку в ореховой ложе. Узнаю. Дедовский CZ-550, на чьем счету трое из Большой Пятерки, включая белого носорога за три тонны весом. Вот уж вещь так вещь. Правда, стрелять из него я боюсь до усрачки – вы же помните, ценность конечностей входит в скромный перечень моих достоинств, и рисковать переломом плеча мне очень не хочется. С другой стороны, приоритеты имеют свойство смещаться, когда на тебя выскакивает несусветная жуть размером с автобус.
– Тут, вообще-то, и другие винтовки Тедди есть, – сообщил Гламберг, обтирая ствол винтовки рукавом. – Если будешь настаивать, можем их и поискать. После первого нашего разговора я подумал головой, а не казенной шляпой, и рассудил, что смысла их заигрывать нет вовсе. Только вот те, что уже на руки людям выданы…
– Не парься. Лишнего нам не надо, особенно пока сложить некуда. Вот разве что пару магазинов одолжишь? – я показал на полку, где заманчивой стопкой громоздились прямые широкие магазины к ФАЛу. Их тут набралось немало, да и парочка самих винтовок нашлась в стойке. Наверное, автоматические, иначе непонятно, почему их сочли неправомочными. Винтовки-то они неплохие, но в современной армии уже давно другие стандарты, это мы со своей африканской фиксацией все никак из двадцатого века не вылезем. Вот уж это добро точно никто вывозить не будет.
– Погоди-ка, – Деннис привстал на цыпочки, поелозил рукой среди магазинов. – Нету. Гм. А вроде ведь собирался ярлыками все снабдить. Не дошли руки, стало быть. Бери, чего уж. Где-то тут еще патроны были, что-то я такое обещал…
Пока он копался в здоровенных коробках, я пошурудил в стопке, выкопал среди местных дюймовых пару метрических магазинов и запихал их в карманы штанов, к тем, что уже там были. А потом подумал и, чтобы не терять времени, прихватил еще парочку. Тоже, конечно, лишняя тяжесть, но своя, успокаивающая. Сунул за пазуху и, вздохнув поспокойнее, принялся оглядывать оружейную.
– Да у тебя тут на половине ярлыков нет!
– Не твое дело, – буркнул комендант угрюмо.
– Ну, так-то да, не мое. Просто помочь хочу. Оно тебе надо – так трястись над этим барахлом, которое к тому же неучтенное?
– Я ему то же самое говорю, – сообщила появившаяся в дверях Энджи. – Девать никуда не позволяет, ревизию каждый месяц делаем, неучтенного все прибавляется. Подметала на днях, вымела очередной облетевший ярлык. Что такое «SW MP15 223 11/11/12», его скрупулезная светлость сам не помнит!
– А ну, не каркай под руку! – рыкнул на нее Деннис, причем побагровел уже серьезно, как наша многострадальная луна. – Тоже мне, всякая мелочь пузатая учить меня будет!
Пока он копался, отвернувшись от меня, в картонных коробах, я оглядел экспозицию на предмет, чего бы посоветовать Энджи для утаскивания в свою пользу. Сложная это оказалась задачка – при всем своем многообразии наш оружейный рынок немилостив к организмам весом в сто фунтов и с лапками в полтора раза меньше среднестатистических. Но кто ищет, тот найдет. Почти на самом виду обнаружилась компактная винтовка со всеми фамильными чертами АР-15, со стволом намного короче даже карабинного, утопленной в цевье мощной банкой пламегасителя и ершистая от планок пикатинни, что твоя железная дорога. Таких штуковин в Канаде не вдруг и не купишь, а в Штатах на них требуется особая лицензия третьего класса. Забыл посмотреть в сети, что тут сейчас можно, а что нельзя. Пулемет все еще нельзя, а SBR, ранее проходивший по той же степени запретности?… А если можно – подойдет ли такой агрегат Энджи?
Приступ ностальгического брюзжания ON.
Невзирая на общий интерес ко всей этой кухне, я от нее здорово отстаю, ибо на практике пользоваться вынужден тем, что можно купить на месте – а где-нибудь в Сомали даже самый продвинутый торговец не всегда имеет доступ к свежим каталожным новинкам из мира белых людей. А если даже имеет, то жаба начинает душить – когда сам кроишь операционный бюджет, поневоле приходится искать, на чем сэкономить. Потратить две штуки на винтовку и еще пару – на обвес значит урезать выплаты бойцу на эту самую сумму. Вернуть эти деньги потом не удастся, куда вероятнее, что по окончании миссии оружие придется просто сбросить в ближайшую канаву и возвращаться в образе невинных туристов. Большинство парней практично и признает, что модные штуки – это очень клево, но лучше все-таки обойтись немодными и получить разницу деньгами. Так что двадцать подвидов Калашникова родом из диких республик – наше тамошнее все, редко когда польстишься на что-то экстравагантнее. К стонеровским винтовкам я отношусь с большим уважением, ибо при стрельбе люблю не только грохотать, но и попадать, желательно издалека; а они в этой части получше брыкучих псевдорусских лошадок. Но целый ряд факторов не позволяет делать выбор в их пользу. Во-первых, они в полтора, а то и пять раз дороже калашей. Во-вторых, не всегда удается их найти – Африка под завязку завалена оружием с евразийских просторов, а вот с американским в ней традиционно небогато. Ну и в-третьих в минус играет, по иронии, самый большой плюс платформы – модульность. То, чем от души наслаждаются квалифицированные пользователи – спортсмены, охотники, да и военные цивилизованного мира – в африканских пампасах превращается в ужасный божий бич. Вот представьте: каждый, через чьи руки винтовка прошла, считает себя должным как-нибудь ее усовершенствовать, или улучшить, или заменить изношенные элементы. Теперь допустим, проявляя осторожный оптимизм, что хотя бы каждый третий – идиот. В итоге на выходе вместо годной, пусть даже совсем китайской (с конвейера Норинко, есичо, сходят отличные изделия) винтовки получаем франкенмонстра конской цены и страдающего всеми болезнями, которые платформа, казалось бы, залечила еще в двадцатом веке. Без ума замененный затвор не тащит патрон из магазина, а если тащит, то закусывает его на неподходящей рампе; гильза не выбрасывается или летит вперед, куда совсем бы не надо, как бы не быстрее пули; в стремлении присобачить приклад покозырнее подбирается на глазок буфер с далеко не всегда подходящей к случаю пружиной; ресиверы люфтуют так отчаянно, что между ними можно колоть орехи (а особо предприимчивые продавцы стойко представляют это такой фичей – увеличенными допусками, прямо как в калашникове) … Почему нельзя оставлять винтовки прямо в исходном виде, в котором они отлично работают, невзирая на настораживающую дешевизну, я понятия не имею. Не позволяет религиозная предпринимательская повинность? На калифорнийском-то полигоне можно встретить немало стрелков-любителей, заказавших винтовку за три-четыре сотни по почте и никогда об этом не жалевших. А вот в Африке приходится иметь дело с беспощадной статистикой: калашников дешевле, доступнее и испортить его труднее. Переделывать же чудом урванную М16 обратно в работоспособную конфигурацию… ну, вообще говоря, такой у меня план Б на старость – если не сложится с четырьмя канадскими женами, открою где-нибудь в Кении оружейную мастерскую. Когда же думать приходится больше о выполнении работы, чем об эстетике и перфекционизме, берешь на месте из ящика то, что уверенно переживет несколько дней барахтания в грязи, песках и болотах и не паришься.
