Я показал рукой на противоположную сторону улицы:
– Там кафе, на вид приличное. Мне хочется перекусить.
– Вы меня приглашаете как женщину или как сотрудницу? Платить мне самой? – уточнила Наталья.
– Относиться к вам, как к представительнице слабого пола, я не имею права. Вы у меня работаете, что исключает неуставные отношения, – пояснил я. – Но я принадлежу к старой гвардии и не позволю даме, с которой сел пообедать, платить по счету.
Мы переместились в ресторан, Наташа потерла руки и схватила меню:
– Ну, попируем, раз старая гвардия расплачивается. Есть ли у них райская птица, фаршированная черной икрой?
Желание развести босса на дорогое угощение оказалось шуткой. Ната заказала кофе и кусок пирога с капустой.
– Мой кошелек выдержит и более солидную трапезу, – улыбнулся я.
– Не сомневаюсь, – ответила девушка, – но моя попа боится аппетита хозяйки. Знает, что, если она разжиреет, будет ходить раздетой. Кстати, аллергии на котов у меня нет.
– Я догадался, – кивнул я.
– Один мой знакомый, – продолжила Наташа, – когда ему нужно спешно удрать из гостей, живо врет: «Ой, у вас кошка-собака? Мне плохо!» И дает деру.
– Отличная идея, – одобрил я, – возьму ее на вооружение. Главное, хозяин не обидится.
– Во-во, – кивнула Наташа. – Я как увидела Оксану, вмиг сообразила, что ничего интересного она не сообщит. Но есть соседи. Их придумали, чтобы люди не дремали, ждали нападения врагов. В борьбе с ними закаляешься. Оксана на этаже живет одна. Но квартиры наверху и внизу они с мужем не купили. Как олигархи жилье в обычном доме оформляют? Себе весь этаж, под ним прислуга, а над головой охрана.
– У Масловых нет несметных богатств, – остановил я ее. – Игорь Кириллович с утра до ночи сидел в банке, жена по хозяйству копошилась.
– Поэтому у них есть карма по фамилии Константинова, – весело продолжала девушка, – она ЦРУ, ФСБ, ФБР, уголовный розыск, МОССАД, Сюрте Женераль, жандармерия и все остальное в одном флаконе. А когда я вошла в холл к Масловой, то сразу посчитала: она жертва тирана.
Я внимательно посмотрел на Нату:
– Объясните ход своих мыслей.
У Наташи засверкали глаза.
– Видели, как обувь в прихожей стоит?
– Не обратил внимания, – признался я.
– Зря! – отрезала девушка. – Замшевые ботинки! Шнурки внутрь засунуты. Сапоги: молния доверху застегнута. Кроссовки на меху: липучки скреплены. Все на полках выстроено в одну линию. А шарфы? Шапки?! Они находятся у зеркала, каждая вещь в отдельной ячейке. По цвету распределены. Синие кашне, рядом голубая шапень, такие же перчатки. Зеркало протерто до неистового блеска. Мужские пальто в количестве двух штук и женский пуховик устроены на плечиках, все застегнуты снизу доверху. Плитка на полу сверкает. А домработницы у Оксаны нет! Какой вывод делаем из этой картины? Первое: Оксана лечилась в психушке или сидела на зоне, там требуют от больных зэков тщательно соблюдать аккуратность. Считается, что, наводя порядок, они учатся владеть собой. Или второе: тетка помешана на чистоте, по сто раз на дню моет полы. Людям, которые поступают таким образом, кажется, что они при этом контролируют ситуацию. На самом деле они испытывают глубокий комплекс неполноценности. И у них есть неприятная черта. Они постоянно других упрекают: «Я чищу, вы пачкаете». Но когда мы вошли, Маслова нас не укорила: «Ужас, сколько грязи натащили». Значит, у нее нет комплекса «кипячу все в кастрюле». Третье: у нее муж или сын тиран, ее заставляют жить с тряпкой. Маслова не сидела, диагноза психиатрического не имеет, не истеричка. Значит, ее кто-то подмял под себя. А раз так, она ничего откровенно не расскажет, жертвы даже после смерти садиста по его правилам живут, постепенно от них отвыкают. Я уверена, что Игорь Кириллович жену самозабвенно психологически мучил.
– Почему он? Вдруг это Николай? – протянул я.
– Не-а, – возразила Наташа. – Первое: моральные садисты своему подопечному запрещают общение с другими людьми. Велят с работы уйти, сидеть дома. Сначала женщине поведение мужа нравится, она его за заботу принимает. На этой стадии садюга полностью не раскрывается, поэтому дурочка говорит подругам: «Я так счастлива! Игорь велел мне бросить службу, незачем за копейки ломаться, он нас обеспечит». Приятельницы ей завидуют, а зря. Дело развивается дальше. Никаких подруг, визитов к родителям. «Твоя мать меня не уважает, вечно замечания делает. Выбирай: или я, или она», «Твои подруги меня соблазнить пытаются, в мини-юбках ходят», «Не носи короткие платья», «Не стриги волосы», «Не пользуйся макияжем», «Надевай то, что я купил». И так далее. Не успеешь опомниться, как ты раба господина, который знает, как тебе острую моральную боль причинить. Захочешь пожаловаться, поплакаться кому-то, а вокруг вакуум. Игорь над Оксаной измывался, будь он жив, его супруга дверь нам не открыла бы. А она нас впустила, следовательно, уже оттаяла, поняла: тирана нет. Но порядок еще по его правилам наводит. За короткий срок психика не восстанавливается, Маслова лишь первые шаги делает.
– Где ты всему этому научилась? – поразился я, от удивления забыв про вежливое «вы».
– Книги читала, – пояснила Наташа. – Фрейд, Юнг, Адлер – это классики. Из наших Зинченко, который Петр, Алексей Леонтьев-старший. Много других работ современных авторов по психоанализу, гештальт-терапии. Хочу стать детективом-профайлером.
– М-м-м, – только и смог пробормотать я.
– Я прикинулась, что у меня аллергия началась, – сказала Наташа, – решила, пока вы с Оксаной бла-бла, я лишняя, пошуршу с соседями. Спустилась на первый этаж, а там молодая мамочка с коляской, пандуса нет, я ей помогла. Разговорились с ней у подъезда. Да она только своим бэбиком занята. Но она сказала, что в квартире сто двадцать живет Светлана Федоровна Константинова. Это местная поисковая система. Гугл дома. И я к тетеньке в гости напросилась.
– Как? – удивился я.
– У меня свои секреты, – усмехнулась Ната. – Не спрашивайте, как из тетки я инфу вытянула. Важна не дорога к цели, а достижение цели. Наврала ей, что хочу в их доме квартиру купить, но сначала мне желательно узнать, какие люди тут живут. Мне рассказать, что я про Маслову услышала?
– Начинайте, – велел я, и Наташа принялась излагать занимательную историю…
Раньше в доме во всех квартирах на кухне был мусоропровод. Вроде удобно, никуда ходить не надо, ведра помойного нет. Но из трубы, куда скидывали отбросы, в апартаменты лезли тараканы и вонь поднималась. Поэтому через пару лет жильцы сговорились и заделали мусоропровод, стали бегать на двор к контейнерам. После перестройки коренное население дома стало распродавать жилье, на их место въехали новые люди. Сейчас в подъезде из тех, кто знал, что на кухне ранее был отсек для отходов, осталась одна Светлана. Масловы о нем понятия не имеют, они затеяли перепланировку, из кухни и прилегающей к ней комнаты сделали кабинет Игоря. А у Константиновой все на старых местах, у нее нет денег на масштабный ремонт. Маленькая деталь: когда коренные обитатели собрались уничтожить мусорник, им объяснили, что БТИ не одобрит их инициативу. Поэтому сама железная труба осталась нетронутой, ее не заделали наглухо. Да и как осуществить это? Набросать в нее кирпичей? Залить бетоном? Невозможно. Поэтому просто сняли ковши, перестали бросать в отверстие отходы. А с кухонной стеной, в которой после того, как убрали мусороприемник, образовалась дыра, каждый жилец поступил, как считал нужным. У Светланы Федоровны тогда был тощий кошелек. Она не заделала капитально отверстие для отходов, не убрала ковш, просто закрыла его дверцами из фанеры. И через короткое время сообразила: она хорошо слышит, что происходит на кухне у соседей снизу. Сверху никого нет, она живет на последнем этаже. Госпожа Константинова всегда была не в меру любопытна. В прежние времена, когда еще не было домофонов, она подглядывала в глазок своей двери, интересно же, кто пришел к соседям. Поэтому возможность стать невидимым свидетелем жизни людей, которую ей подарил незаделанный мусоропровод, привела Светлану Федоровну в восторг. Вечерами она усаживалась на кухне, открывала дверцы, вытаскивала ковш и замирала от удовольствия, слушая чужие разговоры, скандалы или любовное воркование. Утром Константинова выходила во двор, садилась на скамеечку, около нее устраивались местные сплетницы, и начинался живой разговор. Светлана оказалась самой молодой по возрасту, остальные уже бабки, но авторитет у Константиновой среди старух был высокий. Вы спросите, почему раньше любопытная дамочка не слышала чужие беседы? Звукоизоляцией служили ковши. Железные, с уплотнительными резинками, они прятались в нишах, их закрывали толстые дверцы, обитые изнутри стекловатой, а поверх нее крепилась деревянная панель. Снаружи все было обтянуто той же ватой, но уже покрытой дерматином. Шло время, апартаменты под норкой Константиновой меняли хозяев. Настал день, когда на этаже поселились Масловы, которые сделали из кухни кабинет. В жизни Светланы Федоровны в это время случилась трагедия. Все ее подружки-старушки ушли из жизни, а на их месте никто не появился. Новые жильцы не любили коротать время у подъезда, они неслись мимо Светланы, которая в одиночестве сидела на скамейке, не говоря ей «здрассти». Константинова знала массу всего интересного. Но какой прок в информации, которой не с кем поделиться?
