– Нам сейчас вы рассказали правду, потому что поняли: мы не верим в виновность вашего мужа, стрелка подозрений указывает на Маслова? – предположил Никита.
Снова кивок, потом Эмма заплакала.
– Простите, простите, простите. Надо было сразу… все… объяснить. Иван Павлович, Семен Занавесин, владелец бутика, где я работаю, сказал, что вы очень хороший человек. Но я все равно опасалась. Вдруг информация, которой я владею, погубит Роба? А сейчас я поверила вам окончательно. И вы мне поверьте. В банке есть тайный ход! Только я не знаю, кого попросить это подтвердить.
Я посмотрел на мужчину, который молча сидел в кресле:
– Феликс Михайлович, вы генеральный директор банка «Крос», почему молчите?
– Просто слушаю, – сухо ответил Феликс, – меня ни о чем пока не спрашивали.
– Эмма говорит правду? – поинтересовался я.
– О чем? – задал свой вопрос гендиректор.
– Тайный ход в банк и в зал ячеек существует? – осведомился Никита.
Феликс кивнул:
– Да. Мы рады каждому клиенту. Персонал безукоризненно вежлив как с тем, у кого две тысячи рублей на счете, так и с тем, кто хранит сотни миллионов. Для каждой группы клиентов есть своя система привилегий. С ней можно ознакомиться на нашем сайте.
– Там нет ни слова о тайном ходе в банк, – усмехнулся я.
Директор не стал спорить:
– Верно. Есть несколько вип-клиентов, чьи имена я не назову, даже если вы покажете мне ордер прокурора. Да. Они могут войти и выйти келейно. Не только в «Кросе» такую услугу оказывают. Мы опирались на мировую практику. Но! На моей памяти ночным сервисом за много лет воспользовались лишь трое клиентов. Остальные звонят мне лично в любое время дня и ночи, заказывают суммы, я организую получение денег, инкассация доставляет их куда надо. У тех троих был полный форс-мажор, они сами ночью приехали. Хороший банк никогда не спит, это наш принцип. У них были ключи. Надеюсь, вы понимаете, что тех, кто имеет право сам открыть депозитарий, отключив камеры, раз-два и обчелся. У остальных арендаторов ячеек в вип-зоне был телефон Григорьевой. Надо человеку срочно открыть сейф? Он звонит Стелле. Той вменялось в обязанность никогда не отключать служебный мобильный. Завдепозитарием приезжала в банк в любое время, хоть в три утра, и впускала клиента. Разные обстоятельства у людей бывают. Одну нашу известную писательницу обокрали в Париже, вытащили у нее кошелек со всеми карточками. Дама позвонила мне, часы показывали в Москве десять вечера, я успокоил клиентку: «Ложитесь спать, кредитки заблокированы». Утром в восемь ей в спальню на подносе вместе с чаем, круассанами, багетом и маслом горничная принесла конверт. В нем была новая виза-карта. Как я это устроил? Не скажу.
Если Стелла уезжала в отпуск, ее замещал Маслов. Я доверял Игорю, считал его умным, интеллигентным человеком, настоящим профи, который умеет держать рот на замке. Планировал повысить его до моего первого зама, тот на пенсию вот-вот уйдет. Я поражен тем, что услышал от дамы-блогерши. Очень сочувствую Оксане Масловой. Ей следовало прийти ко мне и рассказать правду о садисте. Я бы ей помог. До сих пор шокирован разговором, который прозвучал тут в записи. Маслов производил впечатление другого человека. Да, не все клиенты знают, что высокопоставленный сотрудник ночью может открыть доступ в депозитарий. И очень мало кто владеет информацией про тайный ход. Равенство людей – миф. Неравенство существует с первой минуты рождения человека: одного бросила в помойку мать-наркоманка, другой спит в колыбельке в дорогом перинатальном центре в окружении подарков от родных.
Я посмотрел на Эмму:
– После того как Роберт положил пакет в сейф, он по приказу Маслова поехал в деревню, чтобы там спрятать какой-то сверток. Вы на самом деле забыли название села?
– Да. Я бы сказала, верю вам теперь, – пробормотала Шмидт. – Игорь Кириллович дал мужу железный, тщательно запертый чемоданчик. Роб все исполнил, домой вернулся рано утром.
– Это моя «папочка», – сказал Григорий Круглов, – я кладу бумаги в такие, многие клиенты на них помешаны. Игорь собирал документы на всех, на начальство, на коллег. Все бубнил: «Если имеешь папочку на человека, ты его хозяин. Информация важнее денег». Он хотел сначала Тела нанять, но не срослось у них.
– Тел? – повторил я. – Уже слышал это странное имя. Это кто?
Гриша дернул плечом:
– Мой конкурент.
– Григорий Валентинович, поскольку многие участники беседы с вами не знакомы, представьтесь, пожалуйста, – попросил Борис.
Круглов спокойно начал:
– Я давно занимаюсь документами, составляю родословные, биографии. Или исследую чью-то личность. Сразу предупреждаю: все законно. Зачем кого-то под лупой рассматривать? Люди не все указывают в анкетах. Ну, например, судимость. Если она снята, то гражданин чист. Имеет право об отсидке не сообщать. Серьезные работодатели всегда нанимают меня, Тела или кого-то из нас, чтобы полную инфу о кандидате собрать. Я сейчас веду речь не о ФСБ, полиции, органе, который президента обслуживает, у них свои люди есть. Имею в виду какой-нибудь банк, бизнес, частное лицо. Обращаются управляющие богатых людей, они прислугу для хозяев нанимают. Я прочесываю все возможные леса, нахожу блох в траве. Мой совет: если в подростковом возрасте у вас был привод в полицию за драку, то на собеседовании, услышав вопрос: «Имели ли вы конфликт с законом», нужно ответить предельно откровенно: «Один раз, когда учился в восьмом классе, подрался с парнями и загремел в «обезьянник». Этого опыта мне навсегда хватило, чтобы более не нарушать закон». Такой ответ вызовет доверие к вам. А вот если вы соврете: «Никогда. Я добропорядочный гражданин», то вас на службу не возьмут. Я же раскопаю правду. Не являюсь частным детективом, не бегаю по людям, не беседую с ними, пытаясь выяснить разные тайны, просто изучаю документы. Поверьте, в них очень много интересного и все они находятся в открытом доступе.
– Вы еще работаете с Максимом Петровичем Загорским? – уточнил я. – Наташа называла вашу фамилию, говорила о визитах Круглова к ее отцу.
– Это он, – тут же заявила девушка, – я сразу его узнала, как только он в комнату вошел, поздоровалась с ним, а он сделал вид, что впервые меня видит. Смешно.
Григорий улыбнулся:
– Иван Павлович, вы, как и я, зарабатываете на клиентах. Будут ли они довольны, если вы направо-налево станете озвучивать их фамилии? Я бы и про Маслова вам ничего не сказал. Смерть заказчика не избавляет от соблюдения его тайн. Но мы с вами долго беседовали, и я решил нарушить свои принципы, приехал сюда, чтобы сказать: да, Маслов часто обращался ко мне для поиска компромата на разных людей. Да, я отыскивал требуемые сведения. Да, он интересовался семьей Шмидт, выяснял их материальное положение, жилищные условия, чем занимается жена, сколько детей, где они учатся, есть ли темные пятна в прошлом. Что же касаемо слов девушки о том, что мы знакомы… Лично с Натальей я дел никогда не имел. Она не была моей клиенткой. Что же касается господина Загорского, то я уже объяснил свою позицию в отношении неразглашения имен клиентов. У меня очень большой объем работы. Интернет пестрит объявлениями тех, кто готов составить вашу родословную за очень большие деньги. Или за огромную сумму выслать вам чужое грязное белье. Но, обратившись к этим специалистам, вы лишитесь средств и получите ерунду. На рынке всего несколько настоящих профи. Лучшие из них Тел и я. Мы конкуренты. Но ни одного дурного слова о Теле сказать не могу. Мегапрофи! Обращался ли ко мне Загорский? Спросите у него. Ответить на сей вопрос имеет право лишь сам клиент. Я сделал исключение только из-за Маслова. И лишь потому, что речь идет о спасении жизни и репутации Роберта.
