Майоры весело рассмеялись…
* * *
Еще издалека Ермолай услышал командный голос капитана Милорадова. Капитан читал мораль одному бойцу, при этом частенько употребляя свое любимое словечко — наклеп. Увидев подходящего Сергеева, он отпустил бойца и шагнул навстречу.
— Рад, очень рад, что с тобой разобрались и выпустили, — весело изрек капитан. — Ты как, Ермолай?
Сергеев улыбнулся.
— Я тоже рад, настроение боевое. Как вы тут без меня, Василий Никифорович?
— Докладываю: взорванный вагон отцепили, с ним будут проводиться следственные действия, инвентаризация и так далее. Груз вагона, как я понял, то ли оставят здесь, то ли отправят в Москву. Восстановительные работы железнодорожного полотна закончены. Оставшиеся 14 вагонов состава и наш «пассажирский» с минуты на минуту отправляется на Урал. Все остальное у нас по-старому, караул проинструктирован, наклеп. Один боец, получивший контузию во время взрыва, отправлен в госпиталь, вместо него получена замена. Доклад закончил.
— Спасибо, Василий Никифорович, — улыбнувшись, бросил Ермолай.
— Предлагаю пройти к нашему вагону.
— Предложение принимается.
— После отправки в моем купе поужинаем.
— Хорошо…
* * *
Москва
Хейдес специально отправлял в Рязань своего человека, чтобы он узнал о последствиях массированной бомбардировки Люфтваффе городского железнодорожного узла. Агент сообщил, что из-за авиаудара на сутки узел был парализован, было много разрушений, пожаров, сгорели целые составы. Из разговоров с людьми агент узнал, что якобы сгорел один вагон из состава, перевозившего золото, убит охранник, двое гражданских.
Подумав, Хейдес составил красочное, слегка приукрашенное донесение в центр…
* * *
Берлин, штаб-квартира армейской разведки и контрразведки (Абвера), кабинет начальника
Канарис прочитал донесение резидента из Москвы в рамках операции «Эшелон». Хейдес сообщал: бомбардировка Рязани оказалась успешной, сгорели два вагона из состава, перевозившего русскими золото, убито значительное число охраны состава.
Адмирал допускал, что резидент мог слегка приукрасить ситуацию. Тем не менее, он довольно вымолвил:
— Хорошо, операция «Эшелон» приносит нужные результаты. Пожалуйста, — обратился к стоявшему на вытяжку адъютанту, — срочно подготовьте донесение для фельдмаршала Кейтеля, положив за основу донесение московского резидента…
* * *
Состав тронулся с места. Ермолай достал из вещмешка продукты и отправился в соседнее купе.
— Ты со своими харчами! — весело встретил Милорадов. — Унесешь обратно, у меня запасы немереные, хватит на дорогу до Владивостока, наклеп. Кстати, и самогоночка у меня еще есть. Ты как к ней?
— Сейчас по рюмашке для снятия напряжения будет самое то. Я только за…
Они хорошо поели, поговорили о многом, выпили, Ермолай слегка опьянел.
Ужин подходил к своему логическому завершению, когда капитан, став серьезным, вымолвил:
— Виноват я перед тобой, ты прости меня, Ермолай, если сможешь.
— За что простить, Василий Никифорович?
— Понимаешь, этот старший майор Неболтай узнал, что я ночью ходил в санитарный поезд. Ну и начал шантажировать меня. Неприятно все это. Короче, я написал бумагу под его диктовку, что ты мне предлагал украсть золото из состава.
«Вот откуда у госбезопасника на меня компромат!» — воскликнул Ермолай.
Весь хмель из головы его как-то быстро вышел, стало как-то душно. Вмиг стало неприятно общество капитана, пища, да и самогон этот, да и его это любимое словечко «наклеп»…
«Пасквиль у Неболтая. Получается, я по-прежнему нахожусь под его колпаком?» — подумал и выдавил:
— Спасибо, — и поднялся с полки.
— Вижу, что обиделся ты, — изрек капитан. — Я был в безвыходном положении и был уверен, что ты выкрутишься. Ведь доказательств моих слов не было. Несмотря ни на что, жизнь продолжается и служба наша совместная тоже, наклеп. Как будем нести ее с обидами, недовольствами друг на друга, Ермолай? Да и война идет жестокая, чтобы победить, надо быть сильным, надо быть вместе.
В голове Сергеева была полная каша.
— Посмотрим, — неопределенно бросил и вышел из купе…
* * *
Астрахань
День клонился к закату. Лиза Жохина сидела на лавочке на берегу Волги и смотрела на проплывающие корабли и баржи.
«Вот бы уплыть куда-нибудь и зажить бы весело в свое удовольствие! — раздумывала. — Но… — загрустила, — вот куда?.. Везде есть начальники, милиция…».
А тут еще хозяйка, старая карга, привязалась с вопросом, когда на работу пойдешь? Когда на работу пойдешь?..
«Нет, надо искать состоятельного мужчину, — прикидывала Лиза. — Иначе спокойной жизни не будет. Но вот где его найти в условиях войны?.. — вспомнила своего бывшего сожителя и хозяина Сапегу и загрустила. — Ведь нормальный, покладистый был мужик… Может, зря я его бросила? Погналась непонятно за чем…».
Невдалеке, что-то грустно напевая, прошли две молодые женщины.
«Тоже, наверное, девоньки ищут своего состоятельного мужчину, — усмехнулась Лиза. — Впрочем, им всем подавай принца!».
Настроение совсем испортилось.
«Ну, да ладно, чего уж теперь сожалеть о Сапеге, — подумала. — Схожу в магазин, куплю бутылочку винца для поднятия настроения…».
* * *
В своем «купе» Ермолай завалился на полку. После освобождения из камеры, настроение его заметно поднялось. Он стал переключаться на позитивный лад, на вопросы, связанные с выполнением задач в рамках операции «Призрак». Опять же, прекрасно покушали с капитаном, поговорили. И тут вдруг признание Милорадова!..
«Под колпаком Неболтая? — нервно раздумывал Ермолай. — Сегодня меня выручил комиссар, а завтра?.. Что делать мне? Как вести себя с капитаном-доносчиком? Ведь он под давлением госбезопасника снова может что-то написать?..».
Раздражительность и даже злоба накапливалась и накатывалась на Ермолая.
«Нет, нет, это плохие советчики, надо взять себя в руки… Думать о хорошем… А органы? Органы разберутся…».
Ведь тот же капитан Милорадов прав, сейчас надо думать о службе, работе, войне. И все сделать для победы…
* * *
Москва, штаб-квартира Главного разведывательного управления Генштаба Красной армии, кабинет начальника
Комиссар Голиков и его заместитель Селезнев обсуждали ход операции «Призрак»…
В кабинет стремительно вошел адъютант и вымолвил:
— Прошу прощения. На линии товарищ Берия.
