– Просто скажи, что ты дала ему пощечину.
– Думаю, если бы я сделала это, легче бы не стало, но нет.
– Ты рассказывала кому-нибудь об этом?
– Мне было стыдно признаться. Ведь я такая правильная девушка. Унизительно понимать, что я так глубоко ошиблась в человеке, который стал моим мужем. – Она часто дышала. – Я ушла из дома.
Кристофер был в замешательстве, мучимый дурными предчувствиями. По всем правилам, после того, как он узнал об этом, должен был испытать облегчение. А его бросало то в жар, то в холод.
– Хорошо, что вы разъехались.
Элеонора принялась покусывать ноготь. Он еще никогда не видел ее такой.
– Хорошо, да не совсем. Кевин был в ярости. Я собрала вещи, пока его не было дома. Когда он вернулся и не нашел там меня, здорово разозлился. Нанял детектива, тот за сутки разыскал меня. Кевин пришел ко мне домой.
– Что он сказал?
– Разыграл восхитительный спектакль. Серьезно. Киноакадемия не поскупилась бы на «Оскар». Умолял меня дать ему второй шанс.
– Но ты отказала?
– Нет. Брачные клятвы для меня святы. Он уверял меня в том, что хочет измениться. Я чувствовала себя обязанной попытаться спасти наш брак.
– Вот черт, Элли. Что было дальше?
– Он попросил меня впустить его, и я сделала это. Он напал на меня.
Кристофер почувствовал, как к горлу подступает тошнота.
– Ты хочешь сказать, он изнасиловал тебя?
– Но ведь он мой муж.
Она побледнела как полотно. Он волновался, что она снова может потерять сознание.
– Муж или нет, он не имел права прикасаться к тебе без твоего желания.
– Он видел это по-другому. У Кевина был припасен козырь. Он знал: если я забеременею, не смогу уйти от него, а потому не предохранялся.
Кристофер чувствовал, будто его разрывает на части, и больше не хотел слушать ее признания. Просто не мог больше выносить этого, но выбора не было.
– Что случилось дальше?
– Когда он уснул, я сбежала.
– К Кирби?
– Я хотела, но меньше чем через неделю должно было состояться их восхождение. Я не желала вражды между ними. Приятельница предложила остаться у нее. Ее парень служил в полиции. У них дома я чувствовала себя в безопасности.
– А Кевин?
– Не знаю, искал ли он меня. На работу я не ходила, вообще не выходила на улицу. Подруга хотела, чтобы я выдвинула против него обвинения, но я не была уверена, что готова пройти через это. Думаю, я была слишком потрясена произошедшим.
– Хорошо, что о тебе было кому позаботиться.
– Да, действительно.
– Что было дальше?
– Кевина я больше так и не увидела, потом мне позвонили и сообщили о том, что он разбился, а мой брат серьезно ранен.
Какой кошмар! Это много хуже того, что представлял Кристофер, полагая, что она до сих пор предана мужу. Он был ошеломлен и силился все осознать. Элеонора была изнасилована, овдовела и почти потеряла брата.
– Кто связался с тобой?
– Кевин находился в горах. Я вернулась домой забрать одежду и другие вещи, которые мне не хотелось оставлять. Я достаточно оправилась, чтобы осознать, что он сделал со мной. Чувствовала себя готовой выдвинуть против него обвинения, как только он вернется из поездки. Пока я была дома, зазвонил телефон. Звонил и звонил без остановки. В конце концов я ответила и узнала, что произошло. А три недели спустя поняла, что беременна.
Кристофер ссутулился и пытался подобрать слова. Неудивительно, что она не хотела говорить с ним об этом.
– Ты рассказала об этом Кирби или родителям?
– Нет, у Кирби и без того было достаточно проблем. Правда убила бы моих родителей.
– Не знаю, что и сказать, Элли. Хотелось бы мне, чтобы Кевин выжил. Тогда я смог бы убить его собственными руками.
Она слабо улыбнулась:
– Ты сказал, что любишь меня. Но тебе нужно выслушать все до конца, чтобы повторить признание.
– Это не те слова, которые мужчина может взять обратно через пятнадцать минут.
– Кристофер. – Она оглянулась так, словно забыла, где находится.
– Да, Элли?
– Повесив трубку, я сделала нечто ужасное.
Он не мог позволить ей продолжать рассказ. Не раньше, чем обнимет ее. Он взял ее на руки и усадил к себе на колени, не обращая внимания на сопротивление.
– Итак, любовь моя, расскажи, что ты сделала.
Она так долго молчала, что он подумал, будто уже никогда не заговорит об этом. Их пальцы переплелись. Наконец Элеонора заговорила:
– Я просто стояла посреди дома, который когда-то был нашим, и не чувствовала даже грусти. Я была опустошена.
Он поцеловал ее волосы.
– Вероятно, это шок.
Она повернулась к нему и смотрела глазами, полными тоски.
– Кристофер, я испытывала облегчение. Так не должно быть, когда узнаешь о чьей-то смерти.
Полтора года. Восемнадцать месяцев. Все это время она несла в себе тяжкое бремя вины. Пока ухаживала за братом, когда родила ребенка и училась быть для него лучшей матерью. Все это время изводила себя.
Он взял ее лицо в ладони и поцеловал.
– Если ты думаешь, что, узнав об этом, я вышвырну тебя из дома и тебе придется до конца жизни посыпать голову пеплом, этого не случится.
Элеонора была потрясена. Кристофер никогда не признается, насколько потрясен услышанным. Улыбка – единственный способ унять ярость, полыхавшую в его груди при мыслях о ее безответственном муже и его столь же бесславной смерти.
– Я люблю тебя. Ничто не в силах этого изменить.
– Кристофер, я совершила чудовищную ошибку. Как я могу снова доверять самой себе?
Это не тот вопрос, от которого можно просто так отмахнуться.
– Скажи-ка мне, Элли, когда вы с Кирби вернулись, что ты подумала, снова увидев меня?
Она шумно перевела дыхание.
– Ах… Я… э-э-э…
– Ты же тоже почувствовала искру между нами, не так ли? Теплое воспоминание о прошлом.
Она провела языком по губам и пролепетала едва слышно:
– Да. Он поднял ее на цыпочки и поцеловал.
– Элеонора, все это время наша связь не прерывалась. Еще подростками между нами возникло чувство. Жизнь развела нас, а чувство, несмотря на разлуку, никуда не исчезло, проросло подобно зерну.
– Уверен, что ты не ботаник?
Ее шутка обнадежила его.
– Я серьезно. Если бы ты осталась в Южной Америке и твой брак был счастливым…
