Да мало ли тем, достойных всестороннего рассмотрения!
Они давно уже знали все друг о друге, и первое время Осенева не раз, наплевав на личные дела, мчалась к Лане домой, когда чувствовала, что той плохо. Что тоска по несбывшемуся снова давит на подругу, лишая смеха и радости.
А потом случилась беда.
[2]
Затаившиеся враги семьи Красич организовали серьезнейшую подставу, в результате которой Лана оказалась в СИЗО, где ее едва не изуродовали сокамерницы. Для того чтобы вывести девушку из‑под грозившего ей немаленького срока, от отца Ланы, Мирослава, требовали контрольный пакет акций его холдинга. И Мирослав Красич готов был отдать свой бизнес, он уже практически подписал все бумаги, когда…
Когда появился Кирилл Витке, живой и практически здоровый. Настоящий владелец фирмы, пытавшейся подставить Красичей.
И черная, вязкая, страшная полоса жизни осталась позади.
Вот уже больше года происходит только хорошее, только светлое, если и случается что‑то неожиданное, то это неожиданное окрашено в искрящиеся цвета радости.
Потому что дела строительного холдинга Красичей идут все успешнее. Потому что отец и мать здоровы и счастливы. Потому что фильмы с участием Яромира Красича собирают все больше денег (а то, что из‑за этого Ярик практически весь этот год ни разу не появлялся в Москве — вполне объяснимо: у сестренки все хорошо, пора наверстывать упущенное).
Но главное — потому что Лана и Кирилл были вместе. А то, что они до сих пор не поженились — так это лишь вопрос времени. Просто руки не дошли. Хотя нет, руки ведь не ходят, а значит — не дошли ноги. До загса.
Просто они не хотели, чтобы свадьба стала каким‑то незаметным, проходным событием. Это должен быть настоящий праздник, а не банальная пьянка в ресторане, пусть и в самом дорогом.
Кирилл решил лично заняться организацией церемонии, причем замыслил что‑то ну о‑о‑очень масштабное. Для чего собирался арендовать замок где‑нибудь в Европе. Где точно — Лана не знала, ее мужчина держался стойко. Сюрприз — значит, сюрприз.
Единственное, что удалось выведать девушке — свадьба намечена на будущую весну. Скорее всего, на апрель.
А сейчас был сентябрь. Серый какой‑то, хмурый, вечно чем‑то недовольный. И очень плаксивый, дождь моросил почти ежедневно. Кирилл уехал в очередную командировку по делам совместного с будущим тестем бизнеса — они с Мирославом Здравковичем решили, что идея недоброжелателей не так уж и плоха и участие финансовой группы «Монблан» (собственности Кирилла Витке) в делах строительного холдинга Красичей может принести хорошие дивиденты. И приносило, между прочим, причем больше, чем ожидалось. А то, что Кириллу приходилось довольно часто уезжать — что ж тут поделаешь. Лана, управлявшая холдингом вместе с отцом, прекрасно понимала необходимость этих поездок.
Причем так совпадало, что и месяц назад, когда Осенева в шоковом состоянии вернулась из поездки, и сейчас Кирилла не было дома. И, если честно, так было даже лучше. Вряд ли Лена приехала бы к подруге, знай она, что Кирилл там. Нет, к любимому мужчине мадемуазель Красич девушка относилась с искренней симпатией, они славно проводили время все вместе, когда выдавалась такая возможность. Но одно дело — веселиться, шутить, смеяться, подкалывать друг дружку и совсем другое — делиться своей бедой. Мужчина здесь не всегда кстати, даже если он молча сидит в своей комнате. Может, он сидит там и раздражается, не желая видеть зареванную и опухшую физиономию подруги своей девушки.
И хотя Кирилл ни разу не дал повода так о нем думать, командировки его пришлись как нельзя кстати. Правда, в квартире оставался другой представитель сильного пола — алабай Тимка (фамильярность допустима только для своих, для всех остальных просьба обращаться только по имени‑отчеству: Тамерлан Хан), но этот парень истерить совсем не мешал. Даже наоборот, он искренне сопереживал, чувствуя настроение хозяйки и ее гостьи, поскуливая и периодически укладывая лобастую башку на колени одной из них. Той, кому в данный момент было хуже всего.
А значит — на колени Лены Осеневой.
Вечер пятницы Лана собиралась посвятить полноценному релаксу. В программе были намечены: джакузи, ароматические свечи, скрабы, маски, крема — все, что вспомнилось из многочисленного арсенала следящих за своей внешностью дам. А в качестве завершающего штриха — бокал мартини.
Из всего намеченного случился только мартини. Причем одним бокалом дело не ограничилось.
Хотя начиналось все строго в соответствии с графиком проведения вечера. Лана выгуляла нетерпеливо переминавшегося с лапы на лапу пса, зашла по пути в ближайший овощной магазинчик, собираясь приготовить легкий ужин, вручила алабаю в зубы сумку с покупками и вернулась домой, предвкушая дальнейшую последовательность приятственных событий.
Но приятственное событие вкусилось только одно, да и то повезло только Тимке, получившему вечернюю пайку.
Пока пес бренчал в миске размером с тазик сухим кормом, Лана перемыла купленную зелень и приготовилась кромсать ее для салата. Однако приготовленный для жестокого кромсания нож пришлось отложить в сторону, не идти же с ножом наперевес открывать дверь.
Зачем открывать дверь? Так ведь позвонил кто‑то. Причем очень настойчиво позвонил. А если охрана снизу ничего не сообщила, значит, этот кто‑то либо сосед, либо из тех, кого охрана хорошо знает.
Правда, редко кто из друзей и знакомых приходил к Лане без звонка. И вовсе не потому, что она требовала непременного согласования времени визита, просто гость мог не застать девушку дома, рабочий день у мадемуазель Красич к нормированным не относился. А уж застать ее в пятницу вечером раньше восьми (вот как сейчас) — вообще редкая удача.
Лана глянула на монитор видеокамеры, установленной над входной дверью, и срочно забренчала замками, отпирая их. А поскольку она уже больше не собиралась сегодня никуда выходить, то заперлась основательно, на все, что было втиснуто в дверь. Ну да, имелась определенная фобия, согласна, но я посмотрела бы на вас, случись с вами хоть треть того, во что судьба окунула Милану Мирославовну Красич.
— Господи, Ленка, что случилось? — Спокойно смотреть на мертвенно‑бледную подругу, тщетно пытавшуюся прилепить на лицо постоянно соскальзывавшую бодрую улыбку, не было никакой возможности. А Лана и не смотрела, она решительно втянула прислонившуюся к стене тень в квартиру и захлопнула дверь. — Так, стаскиваем туфли, надеваем тапки и… Осенева, ты где шлялась? Почему ноги насквозь промокли? И не только ноги! Ты что, без зонтика прогуляться решила? Все, сначала в ванную, полежи в теплой водичке, согрейся, а потом — на кухню. Расскажешь, что произошло.
Лена послушно поплелась за подругой в указанном направлении, она даже пыталась сказать что‑то жизнеутверждающее, вот только зубы, стучавшие все сильнее, превращали все попытки в набор странных, слабо поддающихся идентификации, звуков.
