– Се…стренке? – ошеломленно произнесла леди Хорнбери.
– Вы ошибаетесь, – словно не слыша, продолжал Томас Гослинг. – Мое чувство сильнее любви. Оно даже сильнее вашей жажды власти и положения. Единственное чувство, которое я пронес через годы, – ненависть ко всему, что связано с вашим именем! Все, к чему вы прикасаетесь, становится грязным. Мне терять нечего, а вот вам… Ваш последний муж, держу пари, не знает о проделках женушки? А своей обожаемой падчерицы? Боже, какой скандал!
В этот момент молодой человек заметил, что женщина сжимает в руке бархатную сумочку. Она мяла ее так сильно, что рисковала порвать.
– Что у вас там, миледи? – спросил Томас и, грубо выхватив у леди Хорнберри предмет дамского туалета, раскрыл ее. – Вы, я вижу, решили изменить стиль?
Он двумя пальцами извлек из сумочки изящный револьвер.
– Не мышьяк, как с первым мужем? Не цианид, как со вторым? Мне предназначалась пуля! Что ж, гораздо гуманнее – если, конечно, вы хорошо стреляете. А вы хорошо стреляете, леди Хорнберри? Вы сможете убить с первого выстрела? Потому что, если нет…
Томас Гослинг не счел нужным заканчивать фразу. Он аккуратно положил револьвер на стол, в непосредственной близости от руки леди Хорнберри. Затем он развернулся на каблуках и медленно пошел к двери. Женщина продолжала стоять неподвижно.
– У вас есть лишь один способ остановить меня, – не оборачиваясь, бросил Томас Гослинг. – И всего пара минут, пока я не выйду.
Он взялся за ручку.
Леди Хорнберри, словно сломавшись пополам, грузно осела на пол. Томас еще постоял, не поворачивая головы, а потом распахнул дверь.
Занавес обрушился, отрезав зрителей от происходящего на сцене. В звенящей тишине раздался выстрел, заставивший многих в зале вздрогнуть. Рита судорожно сжала локоть Байрамова. Тот с удивлением посмотрел на нее, не представляя, что спектакль мог произвести на жену столь глубокое впечатление. Он не собирался идти в театр и сделал это лишь потому, что его заставила Рита. Игорь был равнодушен к драме и полагал этот жанр отжившим, поэтому известие о новой постановке «Перекрестка» Руперта Рингуолта, забытого драматурга начала прошлого века, его в отличие от Риты не вдохновило. Хотя Байрамов подозревал, что, если бы в главной роли не был занят Сергей Свердлин, его жена охотнее провела бы вечер дома.
– Как думаешь, она его убила? – задумчиво спросила Рита, когда Байрамов помогал ей одеваться в гардеробе. – Или сама застрелилась?
– Понятия не имею, – пожал плечами Игорь. – Терпеть не могу неопределенные концы! Хотя дамы вроде леди Хорнберри обычно не пускают себе пулю в лоб, предпочитая уничтожать других.
Рита незаметно улыбнулась: Игорь не остался равнодушным к пьесе, иначе не удостоил бы ее такой реплики, сильно попахивавшей анализом! Рита знала, что он отправился в театр только потому, что она настояла, и еще потому, что Сергей Свердлин – его друг. Если бы не эти два факта, то Байрамова не удалось бы затащить на драматическую постановку.
– А как тебе Свердлин? – спросила Рита, твердо намеренная заставить мужа выразить мнение в отношении спектакля. – Великолепен?
– Мне больше нравится смотреть на него на экране, – пожал плечами Игорь.
Рита снова улыбнулась. Сергей Свердлин считался самым знаменитым из ныне живущих отечественных актеров театра и кино. Он был едва ли не единственным русским артистом, которому удалось покорить европейские подмостки, одинаково успешно снимающимся как у российских, так и у зарубежных режиссеров. Рита не любила бульварную прессу, но не пропускала ни единой заметки о Свердлине. Она знала, что он в данный момент курсирует между Питером, Римом и Лондоном, играя в спектаклях и участвуя в киносъемках. Если правда тот факт, что языковой барьер являлся единственным препятствием проникновения русскоязычных артистов на заграничные сцены, то для Сергея Свердлина его не существовало – он прекрасно владел английским, французским и итальянским, что позволяло ему не прибегать к помощи дублеров.
– Хочешь за кулисы? – предложил Игорь безразличным тоном, понимая, что Рита продаст душу дьяволу за возможность пообщаться с кумиром.
– Ты серьезно? – спросила она, замерев.
Байрамова забавляло то, как серьезно его жена относится к ситуации. Она обладала невероятной способностью сохранять хладнокровие в самых сложных и опасных обстоятельствах, но таяла, как снежная баба, при одном упоминании имени Свердлина. Игорь не ревновал, может, самую капельку. В любом случае он не мог отказать жене в удовольствии лично пообщаться с идолом.
Когда они подошли к гримерной, на которой золотыми буквами было выбито имя «Сергей Свердлин», Байрамов легонько постучал.
– Никого нет! – услышала Рита громкий, хорошо поставленный голос. – Господи, я же просил!..
Дверь распахнулась, и в проеме возникла взъерошенная светловолосая голова. Лицо выражало раздражение, но при виде Байрамова расплылось в улыбке.
– Так-так-так, – проговорил актер, насмешливо глядя на Игоря. – Все же решил удостоить меня посещением?
В этот момент он заметил Риту.
– А-а, – протянул Свердлин, – вот, значит, кому я обязан! Никак, это твоя мифическая жена?
– Почему же мифическая? – возмутилась Рита.
– Да потому, красавица, что он мне о вас много рассказывал, но так ни разу и не показал, – обезоруживающе улыбнулся Сергей. – Я, честное слово, начал сомневаться, существуете ли вы на самом деле!
– Ну вот, теперь ты видишь, что она существует, – буркнул Игорь, проталкивая Риту в гримерку. – И не только существует, но и горит желанием с тобой познакомиться.
– Польщен. Боже мой…
Рита замерла на пороге, решив, что уже успела что-то сделать не так. На лице Свердлина читалось замешательство, к которому примешивалась изрядная доля восхищения. Синие глаза артиста сияли, когда он разглядывал Риту, неловко переминающуюся с ноги на ногу посреди маленького помещения.
– Боже, какая женщина! – пробормотал Свердлин. Она оказалась выше его, по меньшей мере сантиметров на десять, если не считать каблуков, а Сергей гигантским ростом не отличался. Рита не считала это недостатком для столь обаятельного мужчины.
– Где ты ее откопал, Игорек? – спросил между тем Свердлин.
Рите показалось, что она ослышалась: ни один человек, включая ее саму и даже горячо любимую тещу, не смел называть Байрамова уменьшительно-ласкательным именем.
– Простите меня, милая дама, – шутовски поклонился Свердлин, поняв, что посетительница чувствует себя неудобно. – Я только хотел сказать, что не ожидал, что Игорек найдет себе кого-то… кого-то такого невероятно большого и красивого!
Рита почувствовала, что начинает краснеть, как девственница.
– Да уж, куда тебе! – фыркнул Байрамов беззлобно.
– Если не возражаете, я продолжу приводить себя в божеский вид, – сказал актер.
