Сергей прослонялся по улицам Лондона до вечера. Когда начали зажигаться огни и красочные неоновые витрины, он понял, что оттягивать дальше некуда, и устремился домой. В нем жила робкая надежда, что любовник отсутствует, развлекаясь где-нибудь с друзьями. Артур оказался дома и с порога начал обвинять Сергея в измене. С Робертом Кармайклом. Если бы не тяжелое решение, принятое Сергеем, он поспорил бы с Артуром, но теперь у него язык не поворачивался опровергать обвинения. То, что планировал сделать Сергей, сродни измене. Он намеревался бросить Артура потому, что тот мешал ему продвигаться к заветной цели. Сергей собирался стать предателем.
Не отвечая на обвинения, он прошел в свою комнату и распахнул створки шкафа. Вытащив чемодан на колесиках, начал снимать с вешалок одежду, выбирая лишь те вещи, которые привез из России или купленные на собственные деньги в «Марксе и Спенсере» с тех пор, как начал работать в театре. Подарки Артура Сергей намеренно не тронул.
– Ты куда собрался? – спросил Артур. Тон его звучал вызывающе, голос стал визгливым, но в глазах притаился страх.
– Я ухожу, – тихо отозвался Сергей, не прекращая работы.
– То есть как – уходишь? – голос Артура упал до шепота.
Сергей не смотрел на него, боясь увидеть что-то, способное изменить его решительный настрой. Он продолжал паковать вещи, словно это дело являлось самым важным занятием на земле.
– С этим давно пора покончить, – ответил он. – Пора перестать мучить друг друга!
– Ты о себе говоришь? Потому что я вовсе не мучаюсь! Если тебя что-то не устраивает…
– Меня не устраивает все! Наши отношения зашли в тупик, просто мы отказывались замечать! Мы упорно делали вид, что трудности – временные, что все наладится, будет как раньше… Так вот, у меня для тебя новость: как раньше уже не будет! И пусть я сейчас кажусь тебе последней сволочью, но я ухожу!
Артур постоял с минуту, не шевелясь, потом отвернулся. Сергей, чувствуя, что на его плечи внезапно свалилась вся вселенная, снова склонился над чемоданом, не в силах смотреть на удаляющуюся спину бывшего бойфренда. Он предполагал, что расставание не пройдет гладко, но не думал, что сам себе будет противен.
Вскоре Артур снова появился в дверях комнаты.
– Значит, говоришь, не изменишь решения? – неожиданно твердым голосом спросил он. – Ни при каких обстоятельствах?
Сергей покачал головой. Однако ему невыносимо было и дальше выглядеть холодным и безразличным, тем более что внутри бушевал ураган эмоций. Он сделал несколько шагов вперед, намереваясь попытаться убедить Артура в том, что этот выход – единственно правильный, но не успел произнести ни слова, как ощутил внезапную резкую боль в боку. Он инстинктивно отступил и, не веря собственным глазам, уставился на алое пятно, непонятным образом появившееся на его рубашке. Глаза Артура расширились от ужаса, и нож для разделки мяса, который он сжимал в руке, выпал и с громким стуком ударился о плитки пола.
– Я… я не хотел! – выкрикнул Артур, пятясь назад. – Не хотел!
Сергей вытянул руки вперед в успокаивающем жесте, пытаясь остановить любовника, который продолжал идти задом, натыкаясь по пути на мебель и не замечая этого.
– Я не хотел! – снова выкрикнул Артур, оказавшись у распахнутой двери на балкон, выходящий на пустынный переулок. – Это ты сам… Ты во всем виноват! Господи, все было так хорошо! Зачем? Зачем?
Когда грузное тело Артура перевалилось через перила балкона, Сергей попытался схватить его за руку. Одно мгновение они смотрели друг на друга, и в глазах Артура плескался животный ужас от осознания, что он совершил нечто непоправимое. А потом его рука выскользнула. Падение было недолгим, но Сергею оно показалось вечностью. Его первым порывом было броситься вниз и проверить – может, Артур еще жив и его можно спасти, если вовремя доставить в больницу. Но вместо этого он, зажав рану рукой, направился к телефону и набрал номер Роберта Кармайкла.
Рита слушала Сергея, затаив дыхание. Все, что он описывал, напоминало триллер.
– Я не знаю, что сделал Роберт, – говорил между тем Сергей. – Я отключился в его машине, до приезда в госпиталь. Впоследствии полиция установила факт самоубийства. Роберт следил за делом и сказал, что всплыл диагноз Артура, и следствие потеряло к происшедшему интерес. Пресса пошумела немного – все-таки погиб сын российского дипломата, иностранный гражданин и все такое.
Он умолк.
– Но ведь соседи не могли не знать, что Артур проживает не один? – осторожно спросила Рита. – Они не описали тебя полиции?
– Не знаю, – покачал головой Сергей. – Похоже, в дело вмешался отец Артура. Возможно, он не хотел дополнительной шумихи. Захоти полиция меня разыскать, им без труда удалось бы это сделать, ведь я числился временно проживающим в Лондоне иностранцем, так что дело нехитрое. Может, Роберт помог, с его связями. Я провалялся в больнице неделю, а потом уехал в Южную Африку, где Ли Трауберг снимал свой фильм. Съемки длились восемь месяцев, и, когда мы вернулись в Лондон, чтобы доснять финальные сцены, никто и не вспоминал о том, что случилось с беднягой Артуром.
Фильм сделал Сергея знаменитым. Такое случается редко – чтобы не самая большая, да еще и отрицательная роль мгновенно вознесла актера на вершину олимпа киноиндустрии. Обаятельный контрабандист настолько понравился критикам и зрителю, что на следующий день после выхода картины Сергей проснулся звездой. Пути назад не было, впереди маячило долгое восхождение, и он оставил у подножия горы все, что связывало его с прошлым, в том числе и нелепую гибель Артура.
– Так ты считаешь, что этим писакам удалось это раскопать?
Сергей пожал плечами.
– В моей жизни было много того, чем я не горжусь, – ответил он. – Наркотики в том числе. Но гибель человека по моей вине…
Рита попыталась было возразить, но Сергей остановил ее взмахом руки:
– Я не закончил! Ты думаешь, я не пробовал убедить себя, что не виноват? Наши отношения с Артуром не сегодня завтра все равно бы закончились, но я сделал первый шаг. Я настоял на окончательном разрыве как раз тогда, когда был ему нужен, и только потому, что он мог помешать карьере. Другой причины не было, понимаешь? Все эти годы я не сожалел об Артуре. Наверное, Дорис говорила правду: мы, актеры, чудовища, на все готовые ради успеха и славы!
Рита хотела бы найти слова, чтобы успокоить Сергея, но вдруг поняла, что он не нуждается в утешении. Он лишь ответил на ее вопрос о том, что могли раскопать газетчики, а не излил душу, как Рита полагала вначале. Считать ли Свердлина монстром? Он не пытался себя оправдывать, но, ощущая вину, не собирался мучиться угрызениями совести до конца жизни. Он переступил черту, расставшись с прошлым, в котором оставил и Артура, и его отца, и все свои промахи и неудачи. Перед Ритой полусидел на кровати успешный, высокооплачиваемый, желанный для миллионов зрителей обоих полов артист. То, что Сергей поведал Рите, могло быть монологом из очередного спектакля или фильма: он оставил бы в душе актера такой же незначительный след, как и эта абсолютно правдивая история.
