– Конечно! – спохватилась Рита. Вот ведь идиотка: муж пришел с работы голодный, а она даже не удосужилась разогреть ужин! Вытащила из холодильника сваренные матерью накануне щи и картофельные зразы с грибами в большой чугунной сковородке, метнув все это на плиту.
– Пять минут перетерпишь?
Игорь пожал плечами и уселся на стул.
– Слушай, – вдруг сказал он, теребя подбородок, – а что, если воспользоваться гипнозом?
– Гипнозом?
– Ну, в фильмах показывают, что в случае амнезии применяют гипноз. Если Серега согласится…
Рита застыла с вилкой в руке. Почему эта идея не пришла в голову ей?
Затрезвонил домофон.
– Вы ждете Следственный комитет? – вежливо осведомилась консьержка.
– Что-о? – переспросила Рита. – Это ты, что ли, Женька?
Раздался приглушенный смех.
– Так пропускать или нет?
– Да пропускайте уже!
– Что, Фисуненко? – спросил Игорь. – Этот парень чует, когда садятся есть, честное слово!
Через минуту Женька уже звонил в дверь.
– Пахнет отменно! – с порога заявил он и принялся раздеваться.
– Жениться тебе надо, Женька, – заметила Рита, с сочувствием глядя на друга.
– Ага, – кивнул он, проходя на кухню. – На твоей матери, ведь это она так здорово кашеварит!
Рите вспомнилось, что при отце все садились обедать и ужинать в столовой. От членов семьи требовалась парадная форма одежды, поэтому Михаил и Катерина вечно пытались избежать совместных приемов пищи. Только Рите, как самой младшей, приходилось отдуваться на пару с матерью, на которой лежала ответственность за то, чтобы великий Синявский был доволен. После смерти отца все благополучно перебрались на кухню, а в новой квартире Риты и Игоря правила устанавливали они сами. Ни Байрамов, ни тем более Женька не возражали против компании кофемашины, электрочайника и телевизора на холодильнике.
– Хорошо у вас, – тяжко вздохнув, произнес Женька, с вожделением глядя на кастрюлю со щами.
– Да ладно уж, налетай, – усмехнулся Байрамов. – Чтоб потом не рассказывал, что в этом доме отказали голодающему полицмейстеру!
Раньше Рите казалось, что Женька недолюбливает Игоря – возможно, даже ревнует подругу к Байрамову. Но они все же поладили. Уплетая за обе щеки, Женька не уставал нахваливать умелые руки хозяюшки, имея в виду, конечно же, Наталью Ильиничну. Утолив голод, Фисуненко блаженно зажмурился, словно Абрек, который решил временно отказаться от отшельничества и милостиво устроился у гостя на коленях.
– Ты приехал пожрать или по делу? – поинтересовался Игорь, закуривая.
– Неприятный ты все-таки тип, Байрамов!
– Какой есть. Давай, выкладывай, что ли?
– Ладно-ладно.
Он полез за пазуху и извлек порядком измятую фотографию.
– Что ты о ней знаешь? – спросил он, выкладывая ее на стол. Со снимка на Риту смотрела Антонина.
– А почему ты спрашиваешь?
– Ты не особо удивилась! – констатировал Женька.
– Верно, – не стала спорить Рита, – но ума не приложу, почему ею заинтересовался уголовный розыск. Антонина помогает Илоне с тех пор, как Рогозина выгнала Трубачеву…
– …которую нашли убитой и которая приходилась матерью твоей клиентке, – подхватил Женька. – А ты не задавалась вопросом, что может связывать Евгешу и эту девицу? Ты говорила, Илона обвинила помощницу в краже и уволила ее с позором и как-то очень кстати подвернулась Печникова. Есть идеи?
– Ты не пришел бы ко мне, имея только эту скудную информацию, – заметила Рита. – Давай, колись!
– Ничего от тебя не скроется, Шерлок! – ухмыльнулся Женька. – Нашлись свидетели, видевшие Евгешу в компании девицы, похожей на Антонину.
– В день убийства?
– Нет.
– Как ты вообще вышел на нее?
– Мои ребята тупо ходили по квартирам, опрашивая соседей, – пожал плечами Женька. – Я снабдил их фотографиями всех, с кем могла встречаться убитая. Кое-кто указал на дочь или подруг, и только Антонина не вяжется с этой публикой, ведь она, как мы полагали, даже не была знакома с Евгешей. Она ведь стала работать у Илоны после того, как та прогнала Трубачеву?
– Кажется, так, – неуверенно пробормотала Рита.
– Знаешь, – продолжал Женька, засовывая в рот кусок хлеба с маслом и шумно перемалывая его крепкими челюстями, – на моей практике совпадения случаются редко. Так что тебе известно об Антонине?
Рита рассказала Женьке, что узнала от Жарова.
– Да, задачка! – хмыкнул он по окончании рассказа. – Интересный расклад получается!
– Тут Байрамов высказал интересную мысль, – начала Рита, покосившись на мужа, молча курившего в форточку. – Ты когда-нибудь использовал гипноз для того, чтобы свидетель по делу вспомнил какие-нибудь обстоятельства или факты?
– Я, видишь ли, во все эти штуки не верю – экстрасенсорику там всякую…
– При чем здесь экстрасенсорика? – подал голос Игорь. – Гипноз – вполне себе научное явление, им пользуются даже в лечебных целях!
– А что, Марго, ты хочешь заставить Свердлина заговорить под гипнозом?
– Ведь ему и самому хочется узнать правду! Он клянется, что не пил никаких таблеток, кроме витаминов, и уж тем более не вкалывал себе препаратов. Значит, это сделал кто-то еще. Как он проник в дом и сумел запереть собак? Как листки из дневника Илоны оказались в доме Свердлина?
– Что ж, можно рискнуть… Если, конечно, у него самого рыльце не в пушку!
* * *
– Не знаю, не знаю, – с сомнением в голосе проговорил Лев Самуилович Берлин. – Я никогда такого не делал!
– Да бросьте, доктор, – отмахнулся Фисуненко. – Гипноз – ваша специализация!
– Так-то оно так, молодой человек, – ответил седой профессор Первого медицинского института, – да только гипноз – он разный бывает. Я занимался посттравматическим синдромом и амнезией, полученной в результате воздействия других гипнотизеров. Что же касается потери памяти, вызванной химическим воздействием, то тут я – профан вроде вас!
Сергей с энтузиазмом воспринял идею о гипнозе.
– И почему мне в больнице не предложили? – удивленно воскликнул он, когда Рита поинтересовалась его мнением на этот счет.
– Твой врач не был уверен, что сработает. Могут быть непредсказуемые последствия…
– К черту последствия – мне надоело чувствовать себя идиотом! Важный кусок жизни взял и выпал из моей памяти. Если ты права и меня действительно пытались убить, то где гарантия, что это не повторится? Нет, ты как хочешь, Марго, но я не хочу сидеть и ждать, когда мне на голову упадет кирпич!
