– Остается одно: сама Антонина или кто-то по ее просьбе навестил директрису и заставил выдать дело, – подытожила Рита.
– Других вариантов нет. Директриса оказалась слаба здоровьем, или, может, ночной визитер передавил на нее, и она отдала богу душу. Вопрос: кто этот парень и куда делась Антонина?
– И Илона, – впервые подал голос Байрамов. – Если бы она решила уехать, Сереге точно сказала бы!
– Вот это-то меня и беспокоит, – хмыкнул Женька.
– Ты что, считаешь, Серега что-то знает, но не говорит? – Байрамов аж покраснел от возмущения. – Ерунда какая-то!
– Слушай, а если с другой стороны зайти? – предложила Рита, боясь, как бы мирная беседа не переросла в ссору.
– Ты о чем? – спросил Женька.
– Я тут снова ковырялась в материалах, которые передал мне частный детектив, нанятый Сергеем…
– Что-то нашла?
– Есть несколько снимков, где Антонина с мужчиной.
– Мать Антонины вроде упоминала, что дочура успела сходить замуж. Может, на фотографиях ее бывший?
– Печникова говорила, что он уехал в Питер после развода, – кивнула Рита. – Интересно, что может связывать бывших благоверных?
– Погодите, кто-то меня хочет. – И Фисуненко полез в карман за телефоном. – Слушаю… Когда? Это точно Свердлин? Хорошо, еду!
– В чем дело? – принялась тормошить приятеля Рита. – Что там со Свердлиным?
– Он, кажется, на интервью торопился?
– Ну?
– А вместо этого твой дружок рванул к Илоне! Я же говорил, что оставил ребятишек наблюдать за квартирой?
– Зачем Сереге ехать к Рогозиной, если ее нет дома? – удивился Игорь.
– То-то и оно – зачем? Я намерен все выяснить прямо сейчас!
– Я с тобой! – вскочила Рита.
До дома Илоны они добрались минут за пятнадцать: час пик закончился, и пробок не было. У подъезда их встретил молодой человек.
– И? – без приветствия начал Женька. – Свердлин там?
– Не выходил.
Оставив парня внизу, Евгений и Рита поднялись на лифте на этаж Илоны. Дверь в квартиру была закрыта, и Фисуненко вдавил звонок в гнездо. Они немного подождали – ноль реакции.
– Может, твой мальчик ошибся? – спросила Рита.
Не ответив, Женька забарабанил в дверь открытой ладонью, сопровождая свои действия криком в замочную скважину:
– Свердлин, я знаю, что вы здесь! Открывайте, иначе я вызываю наряд полиции!
На этот раз долго ждать не пришлось. Ключ в замке повернулся, и на пороге возник Сергей. При виде Риты он побледнел и отшатнулся: казалось, ее появление напугало его больше, чем вид следователя.
– Ты? – пробормотал он.
– Сергей, что происходит? – спросила Рита.
– Послушайте, – встрял Евгений, – у вас неприятности! Если выяснится, что вы замешаны в исчезновение Рогозиной…
– Я понятия не имею, где она! – перебил актер. – И у меня есть право здесь находиться!
– Интересно какое?
– Илона – моя жена!
Фисуненко и Рита недоуменно переглянулись.
– Это правда? – переспросила она, оправившись.
Сергей мрачно кивнул.
– Но почему, черт подери, вы не написали заявление о пропаже Рогозиной? – воскликнул Женька. – Квартиру бы уже осмотрели и…
– В том-то и дело, что осмотрели бы квартиру, – развел руками Свердлин. – Прежде чем впустить сюда чужих людей, я должен был… Вы ведь все равно не уйдете?
Рита и Женька одновременно замотали головами.
– Заходите, – вздохнул Сергей, пропуская их в темный холл. Сначала Рита не поняла, что показалось ей странным, как только зажегся свет.
Лишь несколько мгновений спустя до нее дошло, что не так: повсюду – на шкафах, на тумбочке для обуви, на зеркале – висели маленькие цветные бумажки с какими-то надписями. Она не имела возможности хорошенько их разглядеть, потому что Сергей прошел на кухню, и они с Женькой двинулись за ним. В кухне у Риты прямо-таки зарябило в глазах от красных, желтых и розовых стикеров, и на этот раз она смогла прочесть некоторые из них. «Шкафчик для посуды: стаканы и бокалы». «Посудомоечная машина» (сверху донизу обклеенная стикерами с надписями мелким, каллиграфическим почерком). «Плита: пользоваться самой маленькой конфоркой». «Холодильник». «Морозильник»…
– Что это такое? – пробормотала Рита, озираясь: стены и мебель кухни напоминали столбы и дорожные указатели на окраине города, увешанные пестрыми рекламными листовками!
– Вот почему я не хотел, чтобы кто-то оказался здесь раньше меня, – проговорил Сергей, глядя в стену. – Когда вы сказали, что родственник может подать в розыск, я решил это сделать, но…
– Что у Илоны – деменция? – спросил Евгений.
Рита ошарашенно уставилась на приятеля.
– Я уже видел такое, – не дожидаясь вопросов, пояснил он. – Илона больна, и вы не хотели, чтобы кто-то узнал?
– У нее болезнь Альцгеймера.
– Так вот зачем Евгеша! И Антонина…
– Да. Илона не может обходиться без няньки, понимаете?
– Но она не выглядит больной! – воскликнула Рита, с трудом веря в услышанное. – Илона – разумный, адекватный человек!
– Болезнь еще в начальной стадии, – покачал головой Сергей. – Илона всегда боялась, что и с ней это произойдет.
– И с ней?
– Как с ее бабушкой. Мать такая печальная участь миновала. Или, может, она просто умерла раньше, чем все случилось?
– Но ведь Илона вовсе не старая!
– Первые признаки появились несколько лет назад. У Илониной бабушки было так же: сначала никто ни о чем не подозревал, считая, что легкая забывчивость свойственна всем пожилым людям. Илона обследовалась, и выяснилась страшная правда… Вы никогда не думали, почему она так внезапно ушла со сцены?
– Стало трудно запоминать текст… – пробормотала Рита, до которой постепенно доходил весь ужас положения актрисы. – Боже мой, как она, должно быть, переживает!
– Илона была в отчаянии, – вздохнул Сергей. – Мы давно знакомы, и я узнал случайно. Она все время говорит, что не хочет кончить как бабушка. Та под конец вовсе перестала соображать. Она размазывала кал по стенам, писала везде, где приспичит, несколько раз поджигала плиту, ела краску, перепутав ее со сметаной. Когда она упала в коридоре и сломала бедро, став неходячей, все вздохнули с облегчением. Она никого не узнавала и все время просила есть – ей казалось, дочь и внучка намеренно морят ее голодом!
– Не приведи господь, – прошептала Рита, взглянув на Женьку. Тот молча кивнул.
– Так что, – продолжал Сергей, – Илона представляет, что ее ожидает, и не желает оказаться в беспомощном положении. Она присмотрела частную лечебницу и даже сделала первый взнос за свое содержание и уход, когда придет время. Для этого ей пришлось распродать коллекцию живописи и приняться за антиквариат.
