Рите показалось, что, несмотря на сдержанность и даже, пожалуй, холодность Ларисы Александровны в отношении приемного сына, она все же взволнована.
– Пока не известно, – дипломатично ответила она.
– Они… что они с ним сделают, если найдут?
– Будем надеяться, ничего плохо…
– Если он поведет себя благоразумно, – перебил Гаврилов. – Мы не стреляем в людей почем зря, что бы вы там себе ни думали!
– Стре…
– Не берите в голову, – бросив злобный взгляд на лейтенанта, попыталась успокоить женщину Рита. – Капитан Фисуненко – отличный следователь, и ему тоже, знаете ли, неприятности ни к чему!
– Вы думаете, Алексей и в самом деле похитил ту актрису, Рогозину? – медленно произнесла Трухина.
– Скоро все выяснится, – ответила Рита. – Вы не возражаете, если мы вместе съездим к Геннадию Валерьевичу?
– Зачем?
– Ну, вы же сами сказали, что не знаете обстоятельств усыновления Алексея, верно?
– При чем здесь это?
– Едем! – прервал грозившую затянуться беседу Гаврилов. – Вы на машине, Маргарита Григорьевна?
* * *
– Не надо тебе туда, капитан. – В голосе начальника группы быстрого реагирования капитана Борзова слышалось сомнение. – А вдруг он палить начнет? Неадекватный же, сам сказал! Как я объясню комитетчикам вашим?..
– Ты, капитан, дай мне броник и сиди жди. Попробую его уговорить выпустить Рогозину. Дама серьезно больна, неизвестно, что может с ней случиться.
– Говоришь, торчок он? Давай подождем. Вряд ли он прихватил с собой месячный запас дури. Рано или поздно начнется ломка, и тогда…
– Что тогда? – снова перебил Фисуненко. – А если у него крыша съедет и он решит, что Рогозина – черт в юбке или инопланетянка, мечтающая съесть его мозг? И еще мы понятия не имеем, что станет делать его подельница Антонина. Нет уж, капитан, ты как хочешь, а я иду внутрь. Поверь, мне и самому это не по душе.
Один из бойцов помог Евгению застегнуть бронежилет. Капитан протянул ему Макаров.
– Нет, не надо, – покачал головой Фисуненко. – Думаешь, он меня с пушкой впустит? А вот телефончик, пожалуй, прихвачу.
– Но…
– Беру весь позор на себя!
– Как же, на себя, – пробурчал Борзов вслед удаляющемуся Женьке. – Отвечать-то мне придется!
Фисуненко обошел дом сзади, пригнулся и постучал в окно. Он прикинул, что коттедж небольшой, а люди скорее всего находятся в гостиной на первом этаже.
– Уходите! – раздался крик изнутри. – Я же предупредил, что буду стрелять, если начнется штурм!
– Да побойся бога, какой штурм? – Фисуненко изо всех сил старался, чтобы голос не дрожал. – Впусти, давай поговорим!
– Не будет у нас разговора, я тебя предупредил!..
– Скажи, чего хочешь, а я прослежу, чтобы твои требования выполнили.
На некоторое время в доме воцарилась тишина. «Уже неплохо, – подумал Фисуненко, оглядываясь в сторону забора, за которым расположилась машина спецназа, частично скрытая деревьями. – Может, и выгорит». Он проходил краткий курс переговоров с террористами, но сейчас чувствовал, что не готов. Обычно похитителям, удерживающим заложников, предлагают обмен – деньги, транспорт, еще что-нибудь. Проблема в том, что Алексею Трухину, похоже, нужна Илона, а она у него и так есть.
– Оружие оставь! – крикнул человек в доме. – Если замечу…
– Не бойся, не заметишь! – пообещал Евгений. – Так я вхожу?
Ответа не последовало, и капитан, набрав в легкие побольше воздуха, толкнул дверь. В прихожей никого не оказалось, и он медленно пошел вперед к единственной открытой двери.
– Держи руки на виду, а то шмальну! – предупредил все тот же голос, и Евгений от греха подальше поднял руки.
Так он и вошел в гостиную – с руками над головой. Посреди комнаты стоял высокий мужчина, с охотничьим ружьем наперевес. Оружие, по-видимому, хранилось в доме, и Алексей Трухин знал, где именно. Выглядел он изможденным, но никак не слабаком. Вряд ли удастся разоружить похитителя, не подвергнув опасности жизнь Рогозиной.
Она сидела у дальней стены, рядом с электрокамином. Руки и ноги, склеенные скотчем, были примотаны к стулу. Еще одна полоска скотча стягивала рот. На лице – выражение ужаса. Вряд ли она заметила, что в комнате появился кто-то еще. Антонина устроилась рядом с ней на полу, подобрав под себя ноги и обхватив колени руками. Может, удастся на нее надавить? С другой стороны, женская психика, как известно, устойчивее мужской. Женщина способна сохранять самообладание в критической ситуации даже тогда, когда мужчина его утрачивает.
– Тонька, обыщи легавого! – приказал Трухин, и Антонина покорно поднялась на ноги. Она оказалась одного роста с Алексеем – Фисуненко заметил это, когда она проходила мимо. В глаза вдруг бросилось странное сходство похитителей, которого он раньше не замечал.
Кусочки головоломки, еще час назад упорно не желавшие складываться, вдруг потянулись друг к другу. Выходит, никакие они не любовники? Теперь ясно, зачем Трухин вломился в дом малютки с покойной директрисой: искал сведения о своей сестре! Он выяснил, кто ее удочерил, отправился по месту жительства и встретился с Антониной. Вот откуда она узнала, что ее родители не родные, вот почему внезапно сорвалась с места, ничего не объяснив матери.
Только зачем она понадобилась Трухину? Неужели только затем, чтобы помочь в похищении известной актрисы? Но ведь Антонина несколько месяцев прожила рядом с Рогозиной и не могла не знать, в каком плачевном положении дела Илоны. Или Алексей каким-то образом узнал о браке Илоны со Свердлиным и решил стрясти деньги с него? Но почему тогда Сергей не получил требований о выкупе? Или получил и просто «забыл» поделиться со следствием? Как бы там ни было, искать ответ, глядя в дуло двустволки, не самое удобное дело.
Между тем Антонина, двигаясь на удивление грациозно, уже подошла к Фисуненко, встала на колени и принялась методично ощупывать его. Евгений ощущал силу ее рук, когда она аккуратно, сантиметр за сантиметром поднималась от икр все выше. Цены бы ей не было на таможне! Вот ведь спортсменка чертова. Даже если удастся отвлечь Трухина, за его сестрицей точно не заржавеет, и еще неизвестно тогда, кто кого.
– Чист! – объявила она, поднимаясь. – Что теперь?
– Послушаем, что он нам предложит. – Ружье нацелилось прямо Женьке в пах, и он почувствовал, что покрывается гусиной кожей.
– Я предлагаю отдать заложницу. – Проклятье, почему голос дрожит? – Вам не уйти: снаружи спецназ.
– Тогда что ты здесь делаешь? – ухмыльнулся Трухин. – Сыграем в русскую рулетку: ты приводишь спецназ, а мы поглядим, что останется от старухи, когда дым рассеется!
– Я гарантирую вам обоим безопасность. Могу дать машину и фору – скажем, пару часов.
