– Вы говорите об Илоне Рогозиной?
Уголок рта Ольги Лавриной пополз вверх, обнажая стертые до десен зубы. Гаврилову показалось, что с ее лица, как в кино, сползает латексная маска: вся физиономия старухи, казалось, пришла в движение, черты исказились. Зрелище было не для слабонервных.
* * *
– Итак, что мы имеем? – Фисуненко мерил шагами кабинет. – От Гаврилова пока нет вестей, но и так ясно, что акушерка вряд ли признается в организации сделки по продаже ребенка. А значит, она станет отрицать, что Трухин пытался с ее помощью разыскать сестру и мать! Что касается внезапной смерти директрисы дома малютки, боюсь, нам не доказать, что Трухин к ней причастен. И так-то его вина косвенная – тетка просто перепугалась насмерть.
– Как насчет парня из дома малютки, того, что видел Трухина с директрисой? – с надеждой спросила Рита.
– Он вряд ли узнает Алексея, ведь было темно. Равшан видел, что директриса пришла с мужчиной, и не более того.
– У нас есть показания Антонины…
– …которую Кавсадзе назовет подельницей и подвергнет сомнению каждое ее слово!
– Разве в роддоме не должны остаться какие-нибудь записи?
– Дело было сорок лет назад! Опера поднимают архивы, но, как назло, в 1980-х в больнице был пожар, и административный корпус с архивом почти полностью сгорел. Персоналу удалось спасти часть документов, но не факт, что нужные нам сохранились. Да и кто сказал, что Илона не подписалась другим именем?
– А паспортные данные? – не сдавалась Рита. – Она не могла их не оставить, иначе бы ее просто не приняли!
– Если бы все происходило сейчас, я бы с тобой согласился, – кивнул Женька. – В наше время без полиса в больницу соваться бесполезно. Хотя и сейчас находятся женщины, которые не идут в женскую консультацию, а дотягивают до самых родов и вызывают «Скорую». Вдруг Илона тоже так поступила?
– Слушай, а ведь мы с тобой забыли самый очевидный вариант! – осенило Риту.
– Какой?
– Она рожала на дому!
– Но акушерка же…
– Трухин знает, что она работала в роддоме, но откуда ему знать, где рожала мамаша?
– Если так, тогда мы в тупике. – Фисуненко печально покачал головой. – Без признания Илоны или акушерки нам нечего предъявить суду.
– Должны же быть свидетели – те, кто видел Илону беременной?
– Я выяснял. Как раз в то время, когда она, по нашим предположениям, залетела, ее не было в городе почти год. Незадолго до этого она развелась с мужем и находилась в депрессии. Сама понимаешь, беременной никто из знакомых ее не видел.
– А что, если я скажу вам, что Рогозина ни при чем?
Фисуненко и Рита разом обернулись к двери. Надо же, оба так увлеклись, что не заметили, как вошел Гаврилов. Он изо всех сил старался казаться спокойным, но под маской бывалого скрывалось щенячье возбуждение.
– Удалось добиться признания? – посерьезнел Женька.
– Все здесь. – Егор любовно погладил сумку, в которой лежал заветный ноутбук с записью допроса. – У бабули проблемы с дикцией после инсульта, но прокурор разберется!
– Расскажи сам, – попросил Фисуненко, – потом посмотрим.
– Рассказываю. Ольга Лаврина одна вырастила дочь Татьяну. Муж от них ушел, когда Татьяне исполнилось три года…
– Нельзя ли ближе к делу? – перебил Евгений.
– Дай человеку рассказать по порядку, – вступилась Рита. Она видела, что Гаврилова прямо-таки распирает от информации. – Извини, Егор. Продолжай!
– Так вот, Татьяна выросла и вбила себе в голову, что станет актрисой. Мать ничего для нее не жалела – наняла репетиторов, всячески поддерживала. Несмотря на все усилия, на актерский факультет девица не прошла, но со второго раза поступила на режиссерский. Там она познакомилась с некой Лерой Качалкиной. Лаврины жили в Гатчине, поэтому Татьяне дали комнату в общежитии. Одной из ее соседок стала все та же Лера. Девчонки были просто неразлей вода, но через полгода Лера съехала.
– Отчислили?
– Нет, Лера просто нашла себе папика. Говорила, что он из мира искусства, но наотрез отказывалась назвать имя.
– Иначе говоря, девчонка нашла себе мужчину намного старше, еще и знаменитость, – уточнил Женька. – Она переехала к нему?
– На съемную квартиру. Лера надеялась на скорую свадьбу. Мужик был якобы по уши влюблен и собирался оставить семью.
– Так он оказался женат! – не сдержалась Рита. – Как банально.
– Жизнь вообще банальна, – философски заметил Фисуненко, – так что трудно ожидать от людей оригинальности.
– Ага, вот и здесь все было как в заурядной мелодраме, – кивнул Егор. – Узнав о беременности, любовник благородно предложил оплатить аборт и даже найти врача, но Лера отказалась.
– Надеялась на продолжение банкета?
Лейтенант кивнул.
– Бедная дурочка считала, что любовник обязательно одумается, как и положено в историях со счастливым концом.
– Но он не одумался?
– Наоборот: сказал, что все кончено. Лера даже к его жене ходила, но мужик оказался кремень. В общем, к тому времени, как у нее не осталось иллюзий, делать аборт было уже поздно. И тогда Лера обратилась к Татьяне. Та обижалась на бывшую подружку: как же, Лера дала понять, что взлетела на такую высоту, где не место старым связям. Но вот плакаться она побежала именно к Тане. И очень кстати, ведь ее мамаша по счастливому стечению обстоятельств работала акушеркой.
– И Лера попросила ее принять роды?
– Да, но здесь возникли кое-какие проблемы. Во-первых, Лера приехала из Краснодара. Во-вторых, она не становилась на учет в женской консультации. Еще она боялась, что о беременности узнают в институте. Первую сессию она сдала, а потом надеялась купить больничный и как-то дотянуть до родов. Лаврина взялась помочь и пообещала найти усыновителя за часть вознаграждения. Кто-то на примете у нее уже был.
– Трухины, – одними губами проговорила Рита, поймав Женькин взгляд.
– Деньги Лере требовались срочно: любовник прекратил оплачивать квартиру, вернуться в общежитие она не могла. Податься было некуда, и Лаврины временно приютили ее у себя в Гатчине. Она хотела рожать дома, но Ольга отказала. Боялась, что что-то пойдет не так – роды первые, девчонка молодая. Не исключено, что она опасалась соседей – те могли услышать крики и донести. Словом, Лаврина предложила дождаться схваток и потом по «Скорой» ехать в роддом. Поскольку они планировали фактически продать новорожденного, светить собственные документы было нельзя, и Лера предоставила фальшивые паспортные данные. Внимание: она продиктовала врачам данные Илоны Рогозиной!
– Погоди, Егор, но ведь это означает, что Лера знала Илону!
– Лаврина об этом не сказала ничего, подозреваю, что ничего и не знала. Ее интересовали только благополучный исход родов и деньги, которые они с Лерой поделят. Лаврина планировала перебраться из Гатчины в Питер и сделать первый взнос за кооператив. Я лично думаю, – добавил лейтенант, – что Илона и Лера пересекались по жизни, в конце концов, театральный мир не так уж велик.
