Но одним из главных уроков, преподанных этим проектом колонизации, стало то, что обычно реальность отличается от любого, даже самого точного плана. Корабли тонули и сбивались с курса. Остров Роанок был слишком мал для большой группы людей. В результате там была оставлена лишь сотня человек, по меньшей мере половина из них — солдаты. Корабли покинули аванпост, пообещав вернуться с припасами через год. Но волей обстоятельств припасов не хватило на этот срок. Поселенцы исходили из нереалистичных оценок своих возможностей производить еду и получать ее у коренных американцев.
Лучшим решением Рэли была отправка в экспедицию Томаса Хэрриота, блестящего ученого и математика, который усовершенствовал искусство навигации. Не исключено, что он участвовал и в первой экспедиции. Художник Джон Уайт делал зарисовки, которые и поныне являются важной частью исследования местности. Он также оказался чутким наблюдателем; в своей работе он первым из англичан живописал природу и народы Северной Америки. Он вернулся на корабле, оставившем сотню человек, и привез акварели и отличные отчеты.
Хэрриот остался на Роаноке на год. У Мантео он выучился здешнему языку. Он ходил в дальние пешие походы, бывал в местных деревнях и собирал сведения об их культуре во время первого контакта. Эти уникальные сведения были в те времена государственной тайной, как и акварели Уайта, и послужили основой успеха колонизации.
«В ту пору большой интерес представляла фармацевтика, — говорит историк и археолог Эрик Клингельхофер из Университета Мерсера. — Сассафрас считался чудодейственным средством, и любой, кто разыщет дерево и соберет корни сассафраса, мог разжиться в Европе серьезными деньгами. Считалось, что и другие средства могут оказаться полезными. В книге Хэрриота есть много описаний поисков разных растений и указаний по их применению, сообщений индейцев о том, что такое-то растение помогает при расстройстве желудка и т.п.».
Но Хэрриот презирал тех, кто искал в этой экспедиции богатства, кто оплачивал проезд в надежде отыскать золото или нажиться на торговле с туземцами, а в случае неудачи жаловался на еду и условия и ничем не помогал остальным. Позже колония в Джеймстауне, в Вирджинии, столкнулась с той же проблемой — джентльменами, которые не работали, в то время как население колонии голодало.
«Им все было безразлично, кроме набивания своих животов, — писал Хэрриот об искателях богатства и нытиках острова Роанок. — Из-за того, что здесь не было ни английских городов, ни красивых домов, ни столь желанных излюбленных ими лакомств, ни мягких пуховых и перьевых постелей, эта страна была для них никчемной».
Экология функционирующего сообщества людей подобна пирамиде с широким основанием из производителей и узкой вершиной неработающих потребителей. Вопреки тому, как это показано в костюмированных драмах Би-би-си, большинство людей в Англии составляли не лорды и леди, а крестьяне, которые выращивали хлеб, пряли ткани и таскали воду. Лишь крохотная доля населения могла позволить себе сидеть в поместьях и выдумывать анаграммы. По-настоящему самодостаточная колония из ста человек не может позволить себе даже одного лентяя.
И это поныне так. Автоматизация и электрооборудование определенно повышают долю досуга по отношению к доле труда в нашем обществе, но жизнь на другой планете потребует от каждого прикладывать куда больше усилий просто для того, чтобы выжить. Сообщества XVI в. выращивали зерно, чтобы кормить коров, которые дают молоко, из которого делают масло и сыр, и всю эту производственную цепочку обслуживали умелые работники. Чтобы вообразить аналогичную систему на Титане (позволим себе такую художественную вольность), понадобятся дополнительные звенья цепи: люди, которые строят модули для растений и животных, обеспечивают тепло, освещение, воду и кислород, которым будут дышать коровы. Мы можем отказаться от натуральных молочных продуктов, роботы и прочие механизмы способны выполнять немало работы по производству пищи, а биотехнологии повысят его эффективность, но мы пользуемся технологиями уже достаточно давно, чтобы понимать: они не заменяют человеческого труда. Кто-то должен присматривать за машинами.
На Роаноке нишу производства пищи заняли военные. Рейф Лейн, военный командир, сначала торговал с коренными американцами, а позже и выбивал у них продукты угрозами. Вингина, вождь Роанока, который сначала подружился с колонистами, в конце концов убрался с острова вместе с островитянами подальше от Лейна и его угроз. Его люди, вероятно, голодали, обеспечивая себя и колонистов. До Лейна дошел слух о том, что Вингина собирается напасть — может быть, так оно и было, — и он запросил встречи с ним. На встрече же Лейн убил Вингину и нескольких его приближенных.
Хэрриот тоже доставил коренным американцам много неприятностей, хотя и непреднамеренно. В деревнях, которые он посетил, вскоре после его отбытия вспыхивали смертельные эпидемии. Европейские микробы, с которыми туземцы до того не сталкивались, поразили большое количество местных жителей гриппом, оспой и им подобными болезнями. Аборигены полагали, что у Хэрриота есть невидимая сила вызывать болезни и смерть. Хэрриот, будучи человеком своего времени, также полагал, что эти вспышки были проявлением некого божественного правосудия, карающего местных за их обман и неуважение.
Прошел год, колонисты острова Роанок голодали и опасались коренного населения и испанцев. Они отчаянно нуждались в припасах и подкреплении. Но корабли Рэли опаздывали. Когда внезапно объявился большой флот сэра Фрэнсиса Дрейка, недавно успешно атаковавший испанцев, у Лейна не было выбора, кроме как согласиться на возвращение домой.
«Они действительно думали, что через 12 месяцев прибудут корабли с припасами, — говорит Клингельхофер. — Что ж, этого не случилось, и они, глядя на свои часы (солнечные, вероятно), сказали: “Время вышло, нам пора убираться отсюда. Мы сделали все что могли, мы потеряли не так уж много людей — и, кстати, ни одного в боевых стычках, — и без припасов здесь оставаться незачем”».
Когда корабли с припасами все-таки прибыли, офицеры обнаружили заброшенную колонию и лишь троих человек из команды Дрейка. Они оставили еще 15 человек и припасы, которых должно было хватить на два года. Очевидно, эти люди прожили недолго — вскоре соседние племена объединили силы и уничтожили их.
Преимуществом третьей фазы проекта Рэли были знания, полученные первыми двумя экспедициями, в том числе о необходимости автономии. Устройство колонии было совершенно иным и для своего времени революционным. В Америку отправлялись семьями, с женами и детьми — строить фермы и оставаться навсегда. Инвесторы помимо Рэли вкладывали деньги через корпоративную структуру. Географические сведения, полученные за год изучения и исследования местности, позволили направиться в Чесапикский залив, в район с более высокими шансами на успех.
Художник Джон Уайт собрал около 115 колонистов. Он бы собрал и больше, но привлечь людей было непросто. Он мог предложить безземельным англичанам недвижимость и более здоровый по сравнению с Лондоном климат, снижающий риск умереть от болезни, но предприятие было чересчур рискованным, особенно для семей, у которых имелось имущество и перспективы у себя дома. Мы знаем, что в числе решившихся были люди среднего класса без титулов, но со средствами, и их слуги. Среди них было много протестантов, желающих более свободных форм религиозного служения, чем позволяла англиканская церковь, но они не были религиозными радикалами, вроде более поздних пилигримов. Они хорошо подготовились, собрали запасы, и их план мог сработать.
