За обсуждением последовала презентация на тему бизнес-рисков. Аналитик показывал слайды, изображающие последствия распада мировой экономики для стоимости акций ExxonMobil. Директора начали мозговой штурм в поисках решения. Купить золото и свезти его в крепость? Нет, в ходе полного распада общества золото может потерять свою ценность. Запастись водой и товарами? Нет, слишком много понадобится места, чтобы конвертировать в них обширное богатство компании.
Построить еще корабли и отправить активы в космос?
Наступила тишина, директора смотрели друг на друга. Никто не хотел лететь на темный и холодный Титан. Там нельзя играть в гольф. Они все просчитали — мяч просто не будет лететь как нужно.
По мере приближения старта SLFKAM комментаторы стали разбирать с горькой иронией непреднамеренный смысл этого названия. Если сам проект колонии все более связывался с провалом человечества, то Self-Cam можно было воспринимать как камеру для селфи рушащейся цивилизации. Он стал символом крайнего богатства и особых привилегий, той самости, которая и привела в первую очередь к кризису.
Директора Titan Corp. видели, как общественная поддержка ускользает из их рук, и были рады тому, что уже получили оплату за десять космолайнеров, строительство которых на годы загрузило работой космические доки. Но и чувства остальных им были не чужды. Они ведь тоже застряли на Земле. Если жизнь станет хуже, если будет все больше миграций и конфликтов, если система по-настоящему сломается, то где им тратить заработанные деньги?
Президент не сразу понял чувства публики. Он не видел жизни иной, чем при климатическом кризисе. Он вырос с ощущением его неизбежности и видел в проекте колонии маяк надежды, как и миллионы других людей. Но с приближением отбытия SLFKAM коллеги посоветовали ему отказаться от возможности произнести прощальную речь перед колонистами. Опросы показывали, что большинство людей возмущались колонистами и тем, что они могут оставить проблемы мира позади. Демонстрировать связь с ними было политически невыгодно. Президенту не понравилось то ощущение пустоты, которое у него возникло, когда он выслушал эту рекомендацию.
Ночью он в одиночестве смотрел из окна на темные океанские волны, бьющиеся вокруг Белого дома, перемещенного в район Тенлейтаун округа Колумбия, находящегося на возвышенности. Он думал о состоянии, в которое пришел мир. В горах вблизи Пекина президента Китая одолевали похожие думы. Халиф Ближнего Востока и Северной Африки в своем дамасском дворце также размышлял о конфликте и природных катаклизмах, выжимающих остатки жизни из планеты и населяющих ее народов.
Началось обсуждение. Сначала лидеры решили придать символичность моменту отбытия SLFKAM. Они встретятся, чтобы попрощаться с ним. Но не в космическом доке, откуда он должен был отбывать, а в другом символическом месте.
Это событие породило тот отклик, которого они желали. Мир был потрясен видом сильнейших, прежде враждебных друг к другу лидеров, стоящих вместе на палубе корабля в Нью-Йоркской бухте напротив статуи Свободы, стоящей по пояс в воде. Зрители никогда прежде не видели настолько важных персон под открытым небом.
Но следует упомянуть один культурный процесс, начавшийся гораздо раньше. Сообщество артистов, писателей, ученых и общественных активистов образовали сеть, пересекающую границы. По «подземным железным дорогам» северян мигранты перебирались в более холодные области
[94]. Африканские предприниматели, владельцы ферм солнечных батарей, перекачивающих океанские воды в пустыню, собирали онлайн-пожертвования. В построенных ими резервуарах быстро рос урожай водорослей, идущих на биотопливо и корм для животных. Там, где были лагеря для голодающих, люди в кондиционируемых солнечной энергией амбарах обрабатывали растения, производя пищу и энергию на продажу.
Новая сельскохозяйственная революция произошла с появлением вида стремительно растущих водорослей, которые оказалось возможным использовать в разных целях. Зеленая жижа перерабатывала интенсивное солнечное освещение в энергию и пищу, поглощая из воздуха углекислый газ. Фермеры ухаживали за ней по ночам, избегая убийственной жары. Они усердно трудились, и с африканских водорослевых ферм начались экономические изменения.
Политические лидеры ухватились за возможность исторических свершений. Проведя несколько конференций, они согласились урезать финансирование военных операций и начать вкладываться в проекты, защищающие беднейшие страны мира от худших сторон изменения климата. Они не были уверены в популярности этого решения у себя дома, но подписали соглашения по прекращению использования невозобновляемых видов топлива. Никто не верил в то, что война закончится, ведь никто не помнил мира без войны, но новые настроения снизили напряженность конфликта. Молодежь оживленно играла на мировых рынках, радуясь переменам. Рекрутеры повстанцев, через социальные сети привлекающие «пушечное мясо» на поле боя, обнаружили, что поток наивных молодых бойцов иссякает. Война попросту вышла из моды.
Колонисты на борту SLFKAM, покидающего окрестности Земли со все возрастающей скоростью, следили за этими событиями со смешанными чувствами. Их проводили без героической помпезности, в отличие от предыдущих команд, отбывающих на Титан. Теперь они смотрели на обнадеживающие перемены на Земле отстраненно, как ветераны холодной войны на падение Берлинской стены. Конечно, они были рады, но вдруг почувствовали себя как бы менее значимыми. Они считали себя главными героями истории, а оказались всего одной из ее составляющих.
Расстояние до Земли возрастало, и смотреть интернет-видео становилось все труднее. Из-за задержки сигнала загрузка видеороликов шла медленно и часто прерывалась (интернету необходима быстрая двусторонняя связь для проверки ошибок загрузки). Пассажиры скачивали видео и обменивались ими между собой, чтобы сократить время ожидания.
Как-то за обедом трое колонистов смотрели видео на планшете: огромная процессия шла по улицам Боулдера, Колорадо, ставшего одним из крупнейших городов США после того, как многие жители побережий мигрировали в населенные пункты на возвышенностях. Протестующие требовали ускорить изменения: мир и разоружение, усиление помощи мигрантам и повышение налогов для богачей и корпораций, чтобы заставить их выйти из своих цитаделей и поделиться ресурсами с остальными.
«Слишком поздно, — сказал один из зрителей, робототехник. — Случись это лет 30 назад — у Земли был бы шанс».
«Может и нет, — ответил инженер-ядерщик. — Пока общество держится вместе, люди найдут дорогу, будут пользоваться технологиями, решать проблемы. Жизнь может оставаться паршивой десятилетиями, веками, но пока люди не уничтожили себя, они имеют шанс выжить».
«Да мы все равно не из-за этого летим, — высказался руководитель строительства. — Мы — первопроходцы. Что бы ни происходило на Земле, мы летим узнать, что ждет нас дальше. Что ждет человечество. Теперь наш мир — там. То, что происходит на Земле, больше не имеет значения».
