— Я сказал, раздевайся. Сейчас же!.
— Разве мы не можем поговорить?
Он замахнулся, чтобы ударить ее. Она сделала шаг назад, ее пальцы нащупывали пуговицы блузки.
На его лице появилась зловещая улыбка.
— Теперь тебе понятно. Делай это медленно и красиво. Устрой для меня шоу.
Она дрожала так сильно, что едва могла управлять руками.
Блузка была расстегнута и упала на пол. Затем юбка. Она заколебалась, коснувшись пояска колготок.
— Все, — проревел он. — Я хочу видеть тебя голой.
— Почему ты делаешь это со мной?
— Ты знаешь, почему. Это последний раз, когда ты убежала от меня. — Он полез в карман своей куртки и достал пригоршню шелка. Это были четыре шарфа, ярко-красные и какие-то зловещие. — Ни одной женщине не удастся оставить меня в дураках дважды. А теперь снимай остальное.
Глядя испуганными глазами на шарфы, она стянула колготки, а затем нерешительно, не отрывая взгляда от его рук, которые скручивали тонкий шелк в веревки, она сняла лифчик и трусики.
Когда она попыталась прикрыть свою наготу руками, он схватил ее за руки и потащил к кровати. Бросив ее на спину, он привязал оба запястья, а затем обе лодыжки к изголовью и изножью кровати.
— Что ты собираешься делать? — кричала она, борясь со своими шелковыми оковами.
— Преподать тебе урок, который ты никогда не забудешь.
Она услышала звук расстегиваемой молнии. Затем кровать опустилась, и он внезапно оказался между ее ногами.
— Подожди… — сказала она, задыхаясь. Но он уже был внутри нее, достигнув ее лона одним внезапным болезненным толчком.
Она крепко зажмурила глаза и сжала зубы, чтобы не кричать. Она думала, что это безжалостное нападение будет длиться вечно. Он, казалось, сильно ударялся о нее, наказывая. Все происходило в полной тишине. Она чувствовала, как медленно погружается в крутящийся водоворот; ощущала оружие, которое причиняло ей вред. Она видела все это перед своим мысленным взором; она сконцентрировалась на этом. Водоворот крутился быстрее и быстрее, пока вокруг перестало существовать все, кроме огня, бушующего в глубине ее таза, и горящего желания в ее ногах.
Наконец, не способная больше сдерживать это, она издала высоким голосом продолжительный вопль. Ее тело изогнулось, задрожало, а затем упало на кровать и замерло.
Очень осторожно он извлек из нее свою все еще твердую плоть и пошел в ванную. Там он включил холодную воду и подавил свое возбуждение. Он не изверг семя; он никогда не делал этого с нею.
Это помогало ему сохранить силы для следующего члена клуба.
Когда он вышел через несколько минут из ванной, она потягивалась и улыбалась ему. Он развязал шарфы, не говоря ни слова, и направился к двери.
— Подожди, — сказала она, догоняя его. — У меня есть кое-что для тебя.
На сей раз это был маленький пакет золотого цвета. Он не открыл его сразу; он приберег это на потом. Но он знал, что это будет что-нибудь очень дорогое. Она была одним из наиболее щедрых членов клуба «Бабочка».
41
Линда так быстро шла по коридору, не глядя, куда идет, что, столкнувшись с Хосе Мендозой, хирургом-ортопедом, она чуть не упала.
Но он подхватил ее и сказал:
— Помедленнее, мой друг! Где срочный вызов?
Она наклонилась, чтобы поднять папки, которые уронила.
— Прости, Хосе! Просто я опаздываю на встречу в Беверли Хиллз.
Он помог ей собрать рассыпавшиеся бумаги и сказал:
— Я никогда не знал кого-нибудь, кто бы всегда так торопился, как ты, Линда. Я думаю, это нехорошо для тебя — такой темп.
От смеха у нее перехватило дыхание. Она удостоверилась, что все папки в порядке, потом отбросила волосы назад и улыбнулась Хосе.
— Ты… кто бы говорил! Я видела, как за тобой бегают студенты, изучающие медицину, потому что ты читаешь им лекции.
— У всех нас есть свои невидимые фантомы, мой друг. Возможно, мы должны вместе бежать от наших. У тебя есть время, чтобы выпить?
— Боюсь, не сегодня вечером. — Она посмотрела на часы. — Я уже опаздываю.
— А что в Беверли Хиллз?
Ее улыбка стала задумчивой. «Что было в Беверли Хиллз? Возможно, — подумала она, — покой для ума, наконец».
— Извини, Хосе, — сказала она, торопливо уходя. — Но мне действительно надо бежать.
— Эй, — крикнул он ей вдогонку. — Я слышал, ты ушла из того телешоу.
— Да, — сказала она, оглядываясь. — Ты хочешь взяться за эту работу?
Он засмеялся.
— Не в этой жизни, мой друг!
И она ушла.
А он стоял и смотрел ей вслед.
Линда быстро доехала до бульвара Вилшир на своем «феррари». Как только решение о том, чтобы вернуться в «Бабочку» и попробовать еще раз, было принято, она не хотела тратить впустую ни одной драгоценной минуты. Она была теперь очень решительной женщиной.
Неудавшийся вечер в ее спальне с Барри Грином так расстроил ее, что она несколько раз посетила доктора Раймонд за последние три недели.
— Это было слишком скоро, — сказала психиатр. — Ты не была готова к нему.
— Я подумала, что мне не стоит ходить в «Бабочку». Я была обескуражена и напугана.
— Ты не дала «Бабочке» никакого шанса, Линда. Ты никогда не позволяла компаньону зайти достаточно далеко. Тебе нужно воспользоваться превосходными возможностями, которые может предложить тебе этот клуб.
— Мне кажется, что я не могу сама себе помочь, Виржиния. Как только он решается направиться в то место, я коченею. Я просто не могу позволить ему увидеть меня.
— Но ты должна, Линда. Думай о нем как о враче-сексологе.
Виржиния была права, и Линда знала это. Это была первая причина, почему она вступила в клуб «Бабочка» — не для того, чтобы в любое время иметь доступный секс, а как способ найти средство от своей фригидности. Линда решила, что она должна вернуться, снова встретиться со своим компаньоном в маске и дать ему возможность помочь ей.
Дежурный встретил ее у заднего входа в «Фанелли» и поднялся вместе с ней на лифте. Комната, в которую ее привели, была знакомая: кровать с балдахином на возвышении, портьеры и постельные принадлежности персикового цвета, ковер цвета шампанского. Закуски были уже сервированы: охлажденное вино, паштет и тосты, свежие фрукты. Но Линду не интересовала пища. Быстро проведя гребенкой по волосам, она прикрепила маску к лицу и повернулась на звук открывающейся двери.
На сей раз он был в смокинге. Из-за этого он выглядел высоким и изящным. Даже маска выглядела уместной.
Они некоторое время танцевали, медленно и приятно, и пили вино. А затем он начал заниматься с нею любовью.
