— Привет, — ответила она и предложила ему сесть.
Он сел, повернулся к Труди и проговорил:
— Итак… Мне следует сперва тебе позвонить или я обнаружу себя в твоей постели уже завтра утром?
Ярко-голубой «корвет» несся по бульвару Вилшир, пролетая на желтый свет и перестраиваясь из ряда в ряд. Верх машины был опущен, и волосы Труди и Алексис развевались по ветру Загорелся красный, Труди резко ударила по тормозам, машина резко остановилась. Алексис посмотрела на разозленную кузину и сказала:
— А ведь были времена, когда ты отправилась бы с ним к себе.
— Неужели все мужчины такие? И мне так надоела эта вульгарная манера знакомства!
— Если в барах искать, то только на такую манеру и нарвешься.
Труди поерзала на сиденье и повернулась к кузине.
— Мне тридцать один год, Алексис. Я хочу найти человека, чтобы провести с ним всю оставшуюся жизнь. Но просто любой мне не подойдет. Он должен быть… Ну, я не знаю каким.
— Он должен быть похож на твоего компаньона в «Бабочке»?
— Думаю, да. Я даже не знаю, чего еще хочу.
Рядом с ними в ожидании зеленого сигнала остановилась другая машина. Труди посмотрела на нее: белый «роллс-ройс», классическая модель конца пятидесятых. Окна затемнены, не видно даже шофера.
— Хорошая машинка, — проговорила Алексис. Зажегся зеленый, и Труди нажала на педаль газа.
— Возможно какой-нибудь рок-звезды! — ответила Труди.
«Роллс-ройс» проехал через ворота и повернул к большому зданию из стекла и бетона. Большинство окон на этажах были темными, свет горел лишь в небольшой части двадцатого этажа. Машина остановилась, шофер вышел, чтобы открыть дверцу. Из машины вышла Беверли Хайленд, подняла воротник пальто и торопливо направилась к пустынному зданию.
На двадцатом этаже она прошла через дубовые двери офиса «Хайленд Энтерпрайзис» и поздоровалась с женщиной, которая уже ожидала ее.
— Извини, я опоздала, — сказала Беверли, снимая пальто и вешая его. — Необходимо было дождаться звонка от «Коустал Комишен». Там все снова придется проверять. Что у нас здесь?
Женщина протянула стопку бумаг. Беверли взяла их.
— Новые члены? — спросила она.
— И новые компаньоны, — ответила директор «Бабочки».
— Похоже, нам пора расширяться, — пробормотала Беверли, бегло просматривая бумаги. Потом отложила их и серьезно посмотрела на подругу.
— Он взял деньги, — проговорила она. — Дэнни взял пятьсот тысяч долларов и пригласил меня на свое ранчо в Техасе. Мне удалось отговориться и на этот раз, но рано или поздно нам придется столкнуться лицом к лицу. Он хочет поблагодарить меня лично за поддержку его предвыборной кампании. Пора пускать в действие следующую часть нашего плана. Скажи всем, что через неделю я хочу провести общее собрание. Прямо накануне Нью-Хэмпшир Праймери.
— Хорошо.
— Волнуешься? — спросила Беверли.
— Не знаю.
— Не волнуйся. Дэнни силен, но я все равно сильнее. Все будет хорошо, обещаю.
Две женщины посмотрели друг на друга. Каждая знала, о чем думает другая. Так тридцать пять лет спустя Беверли наконец отомстит. Одиннадцатого июня, в тот день, когда Дэнни Маккей пожалеет, что он вообще появился на свет.
19
Голливуд, Калифорния, 1960.
— Секс — это то, что сегодня хорошо продается, ты знаешь это, Бев?
Она не слышала его. Она была слишком занята, сражаясь с непостижимыми конторскими книгами закусочной. Именно в такие времена Беверли думала о Кармелите. Девушка, рожденная с феноменальным талантом, которая была вынуждена похоронить его вместе с остальными своими мечтами. Кармелита, которая перестала отвечать на письма Беверли два года назад.
— Эй, Бев, кто, по-твоему, наиболее сексуальный актер?
— Я не знаю, — ответила она, не поднимая глаз от своей бухгалтерии.
Рой нахмурился, глядя на обложку «Вэрайэти» и сказал:
— Я серьезно, Бев. Ну, давай же, кто сегодня самый сексуальный мужчина на экране?
Беверли положила карандаш и посмотрела на Роя Мэдисона. Он сидел, как обычно, за угловым столом, расположенным ближе всех остальных к телефону-автомату, и перед ним были разложены самые последние номера «Вэрайэти», «Кастинг колл» и «Голливуд Репортэ». И, как обычно, он был одет в чистую, но аккуратно заштопанную одежду. Его стул располагался так, чтобы он часто мог видеть себя, глядя на свое отражение в музыкальном автомате. Типичный безработный актер.
— Я действительно не знаю, Рой. Я не хожу в кино.
— А как насчет Пола Ньюмана?
Был период утреннего затишья — между наплывами во время завтрака и обеда, за другими столами было всего несколько посетителей. Даже Хайленд-авеню казалась тихой этим утром.
— Почему тебе нужно знать это, Рой?
— Я подумываю о том, чтобы, возможно, сменить имидж. Стать более сексуальным.
Она серьезно задумалась над этим. Хотя Беверли редко уделяла внимание мужчинам вообще и не считала их достойными внимания в течение последних шести лет, она была достаточно наблюдательна, чтобы понять, что с внешностью Роя Мэдисона все в порядке. Он действительно был весьма красив поверхностной красотой экранного идола, и Эдди часто удивлялся, что актер с внешностью Роя больше не получает ролей. Но проблема заключалась в том, что он был маленькой неизвестной рыбкой, борющейся с барракудами. Он получал эпизодические роли без слов то там, то здесь, однажды даже в «Бонанца» — цветном фильме, но этого было недостаточно для начала его карьеры. Он перебивался работами на неполный рабочий день, оставляя их, когда у него ненадолго появлялись деньги, и снова побирался, когда деньги заканчивались. Как сегодня. Прошло уже более месяца, признался он мрачно, с тех пор как его агент возвратил все его запросы.
— Я не думаю, что что-то не так с твоей внешностью, Рой.
— Последний директор по кастингу, которого я видел, сказал мне, что я слишком похож на Фабиана. Это правда, Бев?
Она понаблюдала, как он смотрел на свое отражение в музыкальном автомате, поворачивая голову так и этак, поправляя свою идеальную прическу, и вынуждена была согласиться: он действительно был слишком похож на Фабиана.
— Если бы я мог получить хотя бы одну хорошую роль! Ты понимаешь, о чем я? Роль со словами. Показать им, на что я способен в самом деле. Но нельзя получить роль со словами, если у тебя нет SAG-карты. А стать обладателем SAG-карты невозможно, если ты никогда не исполнял роль со словами. Проклятье, Бев. Только один раз, только один раз я хотел бы, чтобы люди увидели, что я действительно могу делать.
— Ты сделаешь это, Рой, — сказала она мягко. — Когда-нибудь тебе представится такая возможность.
