Я, в ужасе от ее планов, покачала головой:
– Жан, ну неизвестно же, в чем причина его поведения? А что, если он действительно так мне помочь пытался? – не сдержавшись, я снова расплакалась.
– Да-а-а, – протянула Жанна, – все прелести любви в наличии. Нет, увольте меня от подобного! А что до мирота – то если так помогают, то, простите, как же тогда вредят? Нет, Лика, поверь моей женской интуиции – мирот не о тебе пекся!
Все, если уж Жанка о своей пресловутой интуиции заговорила, то это – конец! Конец всем разумным аргументам и доводам рассудка. У нее железобетонный аргумент, к которому она обращается как к крайней мере и которым покрывает все, – женская интуиция. Поняв, что ее не свернуть с выбранного пути, я попыталась хотя бы воззвать к очевидному:
– Жануль, ты же не военный специалист! Ни один летящий туда корабль тебя не возьмет! Ты – инструктор по танцам, а это к военным – ну, ни с какого бока! – триумфально закончила я.
Подруга в ответ легкомысленно махнула рукой:
– Считай, что я уже на борту! У меня роман был с одним типом из военных, жуткая шишка. Я его, правда, бросила: уж очень замуж звал… Но вот сегодня свяжусь по скидеру – порадую козлика! Так что билет у меня будет, да еще и взвод штурмовиков в придачу.
Я обреченно застонала. Не знаю, доберется ли Жанна до Даргэна и Агунга, но то, что Цезарион получит незабываемые впечатления, – однозначно. Неугомонная и шалая Жанна все перевернет с ног на голову. Она настолько непредсказуема, что на все способна! Умная и при том по-женски коварная…
– Обещай мне звонить каждый вечер! Я не переживу, если из-за меня с тобой что-то случится, – смирилась я с неизбежным.
– Обязательно! – серьезно пообещала Жанна. – А сейчас расскажи мне все, что про них знаешь! Знания – это сила.
Мы болтали еще часа два, подробно обсудив все, что мне было известно об арианцах, договорившись о том, что Жанна сообщит моим и как объяснит мое молчание, а также что скажет Даргэну, если сможет его найти.
Попросив пересказать все Тине и попрощавшись с подругой, я еще полчаса сидела, уставившись в погасший экран скидера. Жанночка меня встряхнула, как-то погасила мои переживания и, главное, подарила надежду. Пусть робкую, но надежду на то, что с Даргэном я еще смогу встретиться. Конечно, мысль о том, что Жанна собралась вытрясти дух из мирота, пугала, но в этом остается положиться на судьбу, которая убережет ее от таких крайностей!
Решив остановиться на этом оптимистичном моменте, я приняла душ и легла спать. Когда встану, обсужу с капитаном, могу ли быть чем-то полезна команде. Существовать полтора года, как балласт, в праздном безделье, я не смогу. С этим и заснула.
* * *
Шла вторая неделя моего пребывания на «Галаксее». И ровно четыре дня, как пропала связь с Жанной. По этому поводу я изводила себя самыми жуткими предположениями, постоянно коря себя за то, что позволила ей ввязаться. Мы с ней, как и договаривались, общались каждый вечер, делясь впечатлениями и обсуждая ход событий. Она также служила связующей нитью между мною и близкими. И вот четыре дня назад она впервые не отозвалась на позывные. Я сходила с ума целые сутки, живя надеждой, что это была какая-то случайность. Но и на следующий вечер она не отозвалась. И тогда я поняла, что произошло что-то страшное…
Как и предсказывал капитан, разрешение на изменение маршрута корабля ради моей доставки на ближайшую обитаемую планету получено не было. От полуторагодового «сна» я тоже отказалась. Но мне удалось договориться о том, что я буду помогать бортовому штурману-навигатору. Он был один на две смены, поэтому моя помощь оказалась полезной. Быстро освоив маршрутную сеть всего сектора, я уже уверенно пролагала любой путь. Поначалу делала это под контролем бортового специалиста Горта Стерна, но когда он убедился в моей компетентности, стала работать самостоятельно. И я была очень благодарна ему за возможность заниматься любимой работой, иначе сошла бы с ума. Сердце сдавливала невыносимая тоска по моему арианцу, а душу рвало на части от страха и ответственности за жизнь Жанны.
Ночи я стала ненавидеть. Каждую долго лежала в темноте каюты, прокручивая в голове одни и те же страшные мысли, прежде чем удавалось забыться беспокойным тревожным сном. Аппетит совсем пропал, я чувствовала, что становлюсь болезненно худой, но есть себя заставить не могла. Мысль, что, возможно, Жанна сейчас в лапах верпанов, отбивала аппетит напрочь!
Как ни странно, но единственной моей отдушиной во всей этой безысходной и отчаянной ситуации стал капитан Пайт. Сначала по необходимости, а потом уже и по желанию мы много общались. Он стал единственным, кому я в общих чертах смогла объяснить свою проблему. И его горячая поддержка, вера в благополучный исход Жанниной авантюры оставались для меня единственным маяком в беспросветной тьме моих мыслей.
Глава 18
Жизнь приобрела какой-то одержимый ритм, превратившись в круговорот однообразных событий. Я работала, работала и снова работала. Считала дни и подгоняла время, мысленно постоянно обращаясь к Жанне в каком-то нелепом ожидании ответа.
«Так и свихнуться недолго!»
С капитаном Пайтом мы много свободного времени проводили вместе. Я тянулась к нему из-за гнетущего одиночества и серой тоски – просто хотелось хоть какого-то человеческого тепла и участия. Что он находил в сближении со мной – не знаю. Экипаж корабля совсем не стал мне не то что семьей, а даже кругом общения. То ли я всех избегала, то ли все сторонились вечно угрюмой меня. Но дружеского сближения ни с кем у меня не наблюдалось, да и желания подобного не было.
Крорт был единственным, кому удавалось в нерабочее время расшевелить меня. Обычно, закончив вахту, мы шли в столовую, а потом оседали, болтая, в его каюте до самого периода сна. Большинство команды строило на наш счет самые очевидные предположения, но на самом деле дальше разговоров у нас не заходило.
– Да не убивайся так, – в тысячный раз уговаривал меня Крорт, – пока надежда есть, надо надеяться! Мало ли причин, по которым связь может отсутствовать? И почему, если она куда-то попала, то именно в беду? А вдруг – в хорошие руки?!
Шутка не для меня. Ибо я знала, что будет, если попасть в «плохие руки»!
Поняв, что так поднять мне настроение не удастся, Крорт решительно плюхнулся рядом на собственную кровать, на которой, привалившись спиной к стене, сидела я. Небрежно закинув руку мне за спину, обхватив за плечи, он притянул мою голову себе на плечо и, тихонько покачивая, продолжил:
– Лика, ты вся словно неживая. Нельзя же так. У каждого своя судьба. Можно на ровной поверхности в самом безопасном месте поскользнуться и насмерть разбиться, а можно, вон как у тебя, вернуться из ада! Мы каждый миг можем наткнуться на верпанов, что, вероятнее всего, будет для нас жутким концом, но мы же не ложимся в крематорий уже сейчас! Мы живем, живем так, словно все нормально и опасности нет. Потому что если жить только страхом, то это даже не существование. Отпусти ситуацию – ты ее не заставляла туда лететь, это было ее собственное решение! И не ты несешь ответственность за последствия.
