Таким образом, маска тролля вводит четкое разделение на своих и чужих. Что более важно, она требует эмоциональной переориентации по отношению к контенту. Возводя защитный экран между личностью и троллем, маска тролля одновременно возводит второй, гораздо более прочный защитный экран между троллем и объектом его внимания. Это в свою очередь позволяет, чтобы не сказать требует, лулзового ответа на контент. Что неудивительно, если вспомнить идеи философа Анри Бергсона, который писал, что юмор основывается на гибкости ума и эмоциональной дистанции
{60}. Маску тролля оживляют обе эти составляющие, что делает возможным зияющую эмоциональную лакуну – идеально откалиброванную для привлечения и извлечения лулзов.
Интересно, что присущий троллям талант эмоционального отгораживания сравним только с их способностью распознавать и эксплуатировать привязанности их мишеней. Питер Партивэн (с которым мы снова встретимся в главе 5) объясняет:
Непристойность ради эпатажа работает только до определенного уровня. Нужно общаться с теми, кого троллишь. Искажать их слова, отвечать на их комменты и т. д. Они бесятся еще больше, если тыкать их носом в изъяны их аргументации. И можно довести их до белого каления, если забраться им в голову. Либо, выбрав линию атаки, отталкиваться от их предыдущих реплик («самоубийцы попадают в ад» – для религиозных типов), либо попробовать нащупать что-то личное в их профилях. Самое болезненное – когда угадываешь что-то личное. Когда пишешь в комментах что-то, созвучное мыслям того, кого троллишь, озвучиваешь сомнения, которые преследуют их каждый день
{61}.
Как видно из слов Питера Партивэна, тролли прекрасно понимают, как их поведение воздействует на других, и точно знают, какие темы более всего заденут жертву. От расы до класса и все, что в промежутке, – тролли сунут пальцы в любую рану, чтобы лучше вас затроллить. Как объясняет фейсбучный тролль Уилсон Музоне (еще один тролль, к которому я вернусь в главе 5), «[Великие тролли] в полной мере понимают последствия всего, что они говорят и делают, поэтому они и велики. Они обладают эмпатией и могут придумать, как наилучшим способом доводить людей, но это также значит, что они в полной мере понимают, какой вред наносят»
{62}.
Другими словами, тролля делает успешным его способность проявлять эмпатию. Однако я хотела бы возразить, что даже эта проницательность – которая, как утверждает Питер Партивэн, может быть чрезвычайно острой – основывается на абстрагировании. Некоторые тролли могут вести персональные вендетты, что требует какой-никакой эмоциональной вовлеченности. И порой случается, что провоцируют самих троллей, и тогда лулзы либо улетучиваются, что временно приостанавливает игру, либо оборачиваются против тролля-агрессора, что смещает игровую мишень. Но в подавляющем большинстве случаев троллинг явно диссоциативен, основан на отстранении, о чем мы уже говорили, когда обсуждали фетишизм лулзов. Разумеется, независимо от того, какой офлайновый опыт тролль может привнести в данное взаимодействие, маска защищает его личные привязанности, тем самым позволяя ему сосредоточиться исключительно на извлечении лулзов. Тролль Anon2 подчеркивал этот момент в фейсбучном интервью. «У нас нет намерения унижать людей, – сказал он. – Цель – довести их»
{63}. Для человека, который демонстративно отделяет эмоцию от поступка, для кого цели уже оправдали средства, такое разграничение между «настоящим» оскорблением и тролльским глумлением очень тонко.
Даже если кто-то и поверит, что тролли троллят только ради лулзов и не хотят никому вредить по-настоящему (постороннему трудно принять такую позицию, но среди субкультурных троллей она очень распространена), он не сможет отрицать, что погоня за лулзами заставляет на самом базовом уровне рассматривать людей как объект. Мишени троллей не являются целью в кантианском смысле
[6], они – фетишизированные пешки в игре троллей. В главе 7 мы вернемся к анализу понятия лулзов и рассмотрим логику культуры, из которой возникает этот импульс. Пока же ограничимся тем, что лулзы основываются на асимметрии – что делает их извлечение заведомо непростой задачей.
3. Отработка метода (и методологии)
Это исследование проводилось с помощью комбинированных методов изучения цифровых медиа, фольклористики, культурологии, субкультурологии, элементов критической теории рас и теории феминизма. Кроме того, было проведено обширное этнографическое исследование. Я записала и расшифровала десятки онлайновых интервью, взятых у 25 троллей с нескольких площадок, обменялась бесконечным множеством электронных и личных сообщений, представилась и была представлена нарастающему, как снежный ком, числу новых участников исследования и посвятила тысячи часов наблюдению за пользователями форчановской /b/-борды, Encyclopedia Dramatica, «Фейсбука», «Скайпа», «Ютьюба» и других интернет-пространств (коммерческих сайтов, личных блогов, определенных веток форумов) по рекомендации «своих» троллей.
С самого начала проект страдал от ряда методических трудностей, включая необходимость ответить на обманчиво простые вопросы: как и чем ограничить предмет своей научной работы, как справиться с постоянно меняющейся динамикой между сообществом и площадкой, настойчивым желанием троллей оставаться анонимными, постоянными изменениями в субкультуре и, что особенно раздражало, моей научной близорукостью?
Определение границ исследования
Первое и главное препятствие, с которым я столкнулась, – это определение объема исследования. В начале 2008 г., когда я начала писать о троллинге, это была сложная задача. Хотя время от времени в СМИ появлялись материалы, которые, как будет рассказано в следующей главе, помогли утвердить субкультурную коннотацию термина «тролль», я могла вести обстоятельные беседы об основанном на лулзах троллинге только с самими троллями – добытчиками лулзов. В дальнейшем все больше ученых и журналистов стали присоединяться к этому разговору, но изначально я могла черпать материал из весьма ограниченного числа источников.
Поэтому (в особенности это относится к первым месяцам работы) единственным способом получить полное и точное понимание того, что подпадает под определение троллинга и кто такие тролли, было пойти к тем, кто сами себя идентифицировали как троллей, и наблюдать. Я начала с форчановской /b/-борды и Encyclopedia Dramatica, поскольку это были любимые площадки тех, кто называл себя троллями.
