— Добрый день, Виктория, главный оператор.
Спутницы Малколма по очереди пожали ей руку. С дамой без очков, что так уверенно ориентировалась в здании киностудии, главный оператор определенно была уже знакома, они взглянули друг на друга многозначительно — словно сообщили что-то без слов, и обменялись короткими приветствиями, а второй даме Виктория, очевидно, представилась впервые.
— Марта Брей, продюсер рекламных роликов, агентство «РичЧиф», — отрекомендовалась та в свою очередь.
Теперь Малколму наконец-то удалось разобраться кто есть кто. Продюсер была в солнцезащитных очках, здесь, в помещении, она подняла их на лоб, а режиссер постоянно теребила пристегнутую к поясу джинсов оригинальную деревянную цепь с крупными звеньями. В этой её невротической привычке, в нарочитой резкости тона, которым эта женщина давала указания бегающим вокруг людям, в красивом, но как будто потухшем лице, в широких худых плечах — в всём её облике чувствовалась какая-то ущербность, будто бы она сама не знала за собой никакой силы или власти, но пыталась утвердиться в собственных и чужих глазах…
— Марта, Эдна… Минут через десять можно будет сделать пробный дубль, — сообщила Виктория. Стройная. Лет тридцати пяти. С четкими рублеными чертами длинного лица. От нее тонко пахло молотым кофе.
К Малколму тут же подскочил здешний визажист, ухоженный молодой парень с крашеными волосами до плеч. Он критически осмотрел юношу, завистливо вздохнул, слегка провел пуховкой по щекам и лбу Малколма, полюбовался, помахал еще какой-то толстой кисточкой, поцокал и остался весьма доволен результатом.
— Надевай костюм, — перед Малколмом развернули белоснежную рубашку и черные кожаные брюки, — не застегивайся наглухо, зрителя нужно немного подразнить.
— Поднимись наверх и встань рядом с машиной, — велела ему Марта Брей, когда он закончил с переодеванием, — мы глянем, как вы смотритесь вместе…
Малколм забрался по монтажной лесенке и робко приблизился к безупречно отполированному сверкающему автомобилю, — неееет, так не пойдет, — режиссёр замахала руками, — веди себя свободно, тут тебе не музей, представь, что это твоя машина, владей ею, распоряжайся…
Малколм нерешительно открыл дверцу.
Виктория, которая увлеченно возилась до этого с камерой, теперь подняла голову и, слегка усмехнувшись, сказала, как будто бы себе под нос, впрочем, довольно громко.
— Чувствую, это будет скучнейший клип…
— Ты опять что ли забыла, кто здесь командует? — тут же гневливо отозвалась Эдна, дернув своими костлявыми плечами, — знай свое место, это я говорю тебе, с какого ракурса, под каким углом и что конкретно показывать зрителю, поняла?
Виктория хмыкнула; конфликт между нею и режиссером, по-видимому, был давним: обе амбициозные, они трудно ладили, каждая норовила перетянуть одеяло на себя, отстоять свое мнение и вытащить на экран именно свое видение кадра.
— Кажется, она права, — заметила Марта, — на мой вкус тоже клипу чего-то не хватает… Хотя креативный отдел агентства пыхтел над его сценарием больше недели, получилась тягомотина. Ведь у нас есть всего полторы минуты, чтобы влюбить зрителя в этот автомобиль.
— Клипу стоило бы придать более выраженную эротическую окраску… — со смаком произнесла Виктория. Она ловко вытянула из пачки сигарету и зажала её губами. — Пусть это будет провокация. Такой видеоряд сразу привлечет внимание. Даже если человек просто щелкает по всем каналам, смелый кадр остановит его сразу.
— Но глупо же раздевать модель в этом ролике, — нахмурившись, возразила Эдна, однако её уверенность в собственной правоте слегка пошатнулась, — мы рекламируем всё-таки автомобиль, а не гель для душа.
— Секс — это то, что лучше всего продается, — пояснила Виктория, выпустив струйку дыма, — Красивый мужчина — в первую очередь статусная вещь. Наша задача — создать у зрителя определённый ассоциативный ряд, мотивирующий его к покупке: если у тебя есть роскошная машина, то у тебя будет и роскошный любовник, роскошные друзья, роскошная жизнь — большинство людей хотят приобретать что-либо только для того, чтобы вызывать определённые реакции у других — уважение, восхищение, вожделение — некоторым, есть и такие, нравится вызывать зависть…
— В её рассуждениях есть рациональное зерно, — поддержала Викторию Марта Брей.
Эдне пришлось-таки уступить. Она немного помолчала, перебирая звенья своей деревянной цепочки, а потом с легкой ноткой раздражения сдалась:
— Ладно. Будь по-вашему. Пусть раздевается.
Контракт, как оказалось, полностью вверял исполнителя главной роли в клипе всем этим деятелям массовой культуры, поэтому никто из них троих даже не попробовал поинтересоваться мнением Малколма по данному вопросу, и ему, стоящему в стороне и слышавшему весь разговор от первого до последнего слова, посчастливилось на себе ощутить всю глубину понятия «продать душу».
— Сними одежду, — велела, подойдя к помосту, Марта, глядя на юношу снизу-вверх своими четырьмя глазами, двумя собственными и двумя надо лбом — круглыми, блестящими и совершенно бессмысленными, словно у мухи.
— Всю? — спокойно спросил юноша.
— Естественно, — сверкнув глазами, ответила ему Виктория, Малколм уже успел почувствовать источаемый ею аромат опасности — большие темные глаза бесцеремонно и алчно изучали линии его тела, в пристрастности ее интереса можно было не сомневаться, служители чистого искусства не позволяют себе такого — сидеть нога на ногу на высоком стуле возле камеры, курить одну за одной и смотреть, не отводя взгляда…
Эдна подтвердила слова Виктории кивком головы.
— Да, пожалуй, выйдет нелепо, если в кадре окажется резинка от нижнего белья… А это, кстати, что такое? — осведомилась она, указывая взглядом на большой матерчатый мешок, стоящий возле помоста.
— Розовые лепестки, — немного смутившись, ответила Марта Брей, — я заказала курьерскую доставку.
— Боже мой! Какая пошлость! — воскликнула, всплеснув руками, Эдна, — это же так надоело! В каждом клипе, на каждом плакате какие-нибудь лепестки! Нельзя было придумать что-нибудь более креативное?
— Так решил заказчик, — пояснила, преодолевая неловкость, Марта, — Я, как представитель агентства, отвечаю за выпуск этого ролика, но основные идеи принадлежат специалистам по рекламе компании «Сиена Лаерта».
— И что, если заказчики идиоты, то мы должны поступаться нашими творческими цензами, и снимать вопиющую банальность? — негодующе воскликнула Эдна, перебирая свои деревянные звенья. Они воинственно постукивали, соприкасаясь друг с другом.
— Не кипятись, — как будто бы чуть свысока обратилась к ней Виктория, — мы все здесь люди подневольные, и если нам в конечном итоге не удастся договориться друг с другом, то не будет вообще никакого клипа. А желание заказчика — это закон, он кормит нас, подруги мои, поэтому давайте попробуем с помощью наших талантов как-нибудь реанимировать те идеи, которые нам подсунули…
