В 2008 году мы отмечали пятидесятую годовщину с момента первой публикации романа, и за это время Алан Силлитоу доказал, что является самым многоликим и непредсказуемым среди писателей-современников. Среди пятидесяти двух изданных им произведений — романов, новелл, книг для детей, стихов, путевых заметок, пьес, мемуаров, критических очерков — есть вещи, решительно не поддающиеся жанровым определениям. «Поездка в Нигилон» вызывает в памяти «1984» Оруэлла и «О дивный новый мир» Хаксли, но стилистически автор превосходит обоих. Это как если бы «Поминки по Финнегану» были бережно переписаны связными предложениями, помещены в четкую сюжетную рамку и возникла бы поразительная картина тоталитаризма, бесчеловечности и фарса. «Повествователь» (1979) — один из лучших в мировой литературе романов о беспощадной, безжалостной природе писательского труда, а «Генерал» (1960) — прямой литературный предшественник фильма Романа Полански «Пианист». В «Одиночестве бегуна на длинные дистанции» (1959), последовавшим за романом «В субботу вечером, в воскресенье утром», Силлитоу предстает как самый значительный мастер малой формы после Джойса.
Читайте первый роман Алана Силлитоу, наслаждайтесь этим чтением и знайте, что перед вами — веха в литературной истории.
Ричард Брэдфорд
Предисловие к изданию романа «В субботу вечером, в воскресенье утром» 1979 г.
Роман «В субботу вечером, в воскресенье утром» увидел свет двадцать лет назад, осенью 1958 года.
Никто, включая рецензентов, не удивился его успеху так сильно, как я. Последний вариант романа я писал на Майорке, в 1966–1967 годах, но многие главы и некоторые эпизоды сочинялись с начала 50-х, так что, можно сказать, работа продолжалась в течение семи лет, прежде чем рукопись ушла в Лондон.
Кое-какие главы изначально были написаны в форме новелл, иные из них я предлагал ежемесячным журналам, но получил отказ. Один-два фрагмента романа (включая раздумья героя во время рыбной ловли воскресным утром) первоначально имели поэтическую форму. Это были всего лишь эпизоды, события, но они удачно встроились в композицию романа, потому что либо разворачивались вокруг одного характера — Артура Ситона, — либо имели своим центром картину одного города и одной семьи.
Впоследствии эти этюды и новеллы были утрачены, ибо, переезжая в эти суровые, безденежные годы литературного ученичества из одной области Испании в другую, я просто не мог таскать за собой в чемоданах постоянно растущие в размерах гигантские кипы бумаги.
Роман был отвергнут четырьмя издателями. Я рассчитывал получить за него максимум 200 фунтов, и эта сумма позволила бы мне вернуться на Майорку и прожить там в течение года, пока не будет готов к изданию новый роман, на котором, хотелось надеяться, я заработаю столько же, и так далее — буду жить и писать.
Многие читатели сегодня, как и в ту пору, когда роман был издан впервые, делают одну и ту же ошибку: видят в нем жизнеописание этого автора. Это не так, во всяком случае, это не автобиография в строгом смысле этого слова. Приступая к сочинению романа, я уже десять лет как не работал на фабрике. Но главное — книга, воссоздавая в определенной мере атмосферу жизни, в которой я вырос, является плодом воображения, и все действующие в ней персонажи — это фигуры, выписанные и расположенные таким образом, чтобы в итоге нельзя было сказать, будто они списаны с кого-то конкретно. Мне кажется, романисты, описывающие жизнь среднего класса, действуют таким же образом.
Мною руководило только одно — радость самого писания, я готов был работать изо всех сил ради того, чтобы написанное получилось точным и правдивым. Я стремился запечатлеть черты обыкновенных людей, какими я их знаю, так, чтобы они узнали в персонажах самих себя. Эта работа отняла у меня много сил и времени и оказалась более тяжелой, чем можно было себе представить.
Не мне судить, получилось у меня задуманное или нет. Я по-прежнему остаюсь писателем и не являюсь критиком либо рецензентом. Я настолько поглощен сочинением своих романов — новых, в той же степени, что и этого, — что меня даже не тянет по-настоящему их прочитать. В конце концов, «В субботу вечером, в воскресенье утром» была и остается первой книгой автора, со всеми ее просчетами и недостатками. Тем не менее мне представляется, что именно в этом произведении я заговорил своим настоящим голосом, и если оно хоть в какой-то степени мне до сих пор нравится, то причина состоит именно в этом. А дальше — пусть судит читатель.
Алан Силлитоу
Часть 1. В субботу вечером
Глава 1
Шумная компания любителей погорланить песни, расположившаяся за несколькими столиками, наблюдала за тем, как Артур неровными шагами приближается к лестничной площадке, и хотя все наверняка знали, что он пьян в стельку, и понимали, какая ему грозит опасность, никто не попытался его остановить и вернуть на место. Залив в себя одиннадцать пинт пива и семь стаканчиков джина, играющих теперь в прятки у него в желудке, он пересчитал все ступени лестницы, сверху донизу.
Нынче вечером у членов клуба «Белая Лошадь» бенефис, и в честь него был вскрыт ящик для пожертвований и устроена попойка во всех помещениях и четырех стенах паба. Половицы скрипели, оконные рамы хлопали, листья комнатных растений увядали в парах пива и клубах сигаретного дыма. Команда графства Ноттс обыграла гостей, и друзья клуба «Белая Лошадь» собрались наверху отпраздновать победу. Артур не был членом клуба, но Бренда была, так что ему — до времени — полагалась доля выпивки ее отсутствующего мужа, а когда клубные средства иссякли и предусмотрительный хозяин паба расстелил салфетки перед теми, кто был не в состоянии платить, он выложил на стол восемь полукроновых монет в знак того, что отныне раскошеливается сам.
Ибо нынче был субботний вечер, лучшее и самое веселое время недели, одна из пятидесяти двух остановок в медленном вращении Большого колеса года, неистовая прелюдия к обессиленному воскресенью. В субботу вечером выплескиваются наружу переполняющие тебя чувства, и отложения, накопившиеся в организме за неделю изнурительной фабричной работы, исторгаются свободным и неудержимым потоком. Ты следуешь девизу «пей и радуйся жизни», обвиваешь мускулистыми руками женскую талию и чувствуешь, как пиво благотворно проникает в податливые вместилища твоих внутренностей.
Бренда и еще две женщины, сидевшие с Артуром за одним столиком, смотрели, как он оттолкнул свой стул, с трудом поднялся, и его серые глаза подернулись пленкой, делая его похожим на высокорослого худого шамана, готового пуститься в какой-то безумный танец. Вместо этого, однако, он пробормотал нечто нечленораздельное — что именно, они, то ли слишком пьяные, то ли погруженные в себя, разобрать не смогли, — и нетвердыми шагами поднялся на верхнюю площадку лестницы. Множество глаз наблюдали, как Артур цепляется за перила. Он повернул голову и медленно обвел взглядом переполненное помещение, словно прикидывая, с какой ноги начать, чтобы придать своему телу инерцию движения вниз, или даже пытаясь понять, зачем ему вообще понадобилось спускаться именно в этот момент.
