Она наливала чай в большую белую кружку, но при этих словах, задержав ложку в сахарнице, резко остановилась, и на ее стареющем лице появилось пытливое выражение. Он впервые заметил, что у нее не хватает зубов.
— А тебе откуда про такие вещи известно?
— В воскресных газетах прочитал, — улыбнулся он, ощущая себя, однако, преступником; примерно такое же неприятное чувство он испытал, когда, получив военный билет, впервые направлялся в казарму.
— Не надо бы тебе ввязываться в такие истории, — назидательно сказала она. — Неизвестно, чем все это может окончиться.
— Говорю же тебе, речь идет о приятеле. Это он вляпался в историю, и мне хочется его выручить. Нельзя же бросать друзей в беде. Он хороший парень, и, окажись я на его месте, поступил бы точно так же.
— А ты уверен, — она посмотрела на него с подозрением, — что это он, а не ты вляпался?
Он ответил ей невинным, почти потрясенным взглядом оскорбленной добродетели. Ври до посинения, был его девиз, ври, и рано или поздно тебе поверят.
— Лучше бы уж я, а не товарищ, — серьезно сказал он, — тогда бы я так не переживал. Но в беду попал он, и я должен ему помочь. А иначе для чего существуют друзья?
— Не знаю, что тебе и сказать. — При демонстрации такой преданности Ада смягчилась. — С этими вещами связываться опасно. Я знала одну женщину, которая угодила из-за этого в тюрьму. — Она медленно отхлебнула чая.
— У этой девушки задержка почти на две недели, — пояснил Артур. — Она принимала пилюли, но не помогло.
— Тогда, насколько я понимаю, единственное, что она может попробовать, — это горячая ванна и горячий джин. Пусть сидит два часа в кипятке, сколько выдержит, и запьет пинтой джина. Должно сработать. Ну а если нет, придется рожать, вот и все.
Входная дверь с грохотом распахнулась, и в передней раздался стук множества башмаков. Тяжело дыша после стремительной пробежки от автобусной остановки до дома, передовой отряд выводка скидывал с себя пальто.
— Вернулись, — лаконично констатировала Ада.
Джейн, Пэм, Майк и Эдди ворвались в комнату, громко требуя чая. Артур отодвинул в сторону свою пустую тарелку и чашку. Как раз вовремя, поздравил он себя.
— Умойтесь сначала, — скомандовала Ада. — Все равно надо дождаться, пока чайник вскипит.
Джейн, крупная рыжеволосая девица, бросилась на диван, и Артур заметил, как всколыхнулась у нее под свитером тугая грудь.
— Свиньи твои, что ли, весь чай вылакали? — наливаясь краской, с негодованием спросила Джейн.
— Попридержи язык, иначе вообще ничего не получишь, — замахнулась на нее Ада.
Очередная домашняя свара. Додо оставил после себя достаточно боевое наследие, чтобы его дух постоянно витал в доме. «Если бы это были мои дети, я бы им так не спустил», — подумал Артур.
Следующей досталось Памеле — за то, что она слишком громко включила транзистор. Это была четырнадцатилетняя копия Джейн, только с лицом подобрее и грудью поменьше, с такими же веснушками на руках и такими же огненно-рыжими волосами. За ними появились вернувшиеся из кино Берт и Дейв, и в попытках призвать к порядку Джейн и Пэм разом устроили в комнате оглушительный шум. Один орал: «Заткнись и не лезь в чужие дела», другой: «Сам жри свою колбасу с этих грязных тарелок». Спустился в длинных, до подошвы, панталонах Ральф, дремавший у себя наверху и разбуженный доносящимся снизу криком.
— Чего разорались, черт бы вас побрал? Потише нельзя? — прорычал он, открывая лестничную дверь и держа в одной руке ботинки, а в другой — спортивную страницу сегодняшней газеты. Лицо его перекосилось от бессильной ярости. Но никто — что Ральф сразу отметил — и головы в его сторону не повернул, так что он шагнул к огню и угрюмо присел на скамейку, чтобы надеть башмаки. Ада налила ему чая.
Артур вышел в соседнюю комнату сыграть с двоюродными братьями в покер. Заперев дверь — чтобы предотвратить внезапное наглое вторжение из гостиной, — они включили верхний свет и расселись за круглым полированным столом. Дейв поднял стоявший посередине горшок с цветами и поставил его на пол, у окна.
— Только не жульничать, — предупредил Берт.
— Тот, кто в этом доме попробует жульничать, будет иметь дело со мной, — воинственно заявил Дейв, явно в ответ на какую-то былую обиду. — И это прежде всего относится к тебе, Берт. На прошлой неделе ты меня на семь шиллингов наколол, три короля у него, видишь ли, откуда-то взялись. — Он выхватил колоду из рук Берта, который уже приготовился сдавать, и начал, багровея лицом и наклонившись к партнерам, пересчитывать карты.
— Давайте я сдам, — вызвался Артур. — Уж мне-то можно доверять, я в жизни не жульничал, это я вам точно говорю.
— Когда так говорят, верить нельзя, — недовольно возразил Берт и повернулся к Дейву, сжимая от ярости кулаки. — Смотри, еще раз вот так вырвешь у меня карты — получишь.
— А ты, сука, не жульничай, — огрызнулся Дейв. — Поделом тебе.
Артур раздал карты: другим обычные пять, себе, незаметно для них, — семь, и две самые младшие, пока Дейв и Берт рычали друг на друга, сбросил на колени. Из гостиной доносились глухие удары и громкие голоса.
— Нет, вы только послушайте, — невинно обронил Артур. — Про деньги заспорили.
— Ну да, про кормушку, — загоготал Дейв и, увидев свои карты, насупился.
— Блефует, — сказал Берт. — Наверняка у него флеш-рояль.
— Рояль-флеш, задница ты этакая. — Дейв не стал менять и бросил карты на стол вверх рубашкой. Берт поменял две, улыбнулся и подтолкнул шиллинг на середину стола. Артур перетасовал свои карты и добавил полкроны.
— Спокойно, — сказал Дейв. Он вышел из торговли. — Это большие деньги. Нельзя так играть.
— Да блефует он, а то я его не знаю, — уверенно заявил Берт и удвоил банк.
Но Артур не блефовал.
— Принимаю, — сказал он и раскрыл карты.
Валет — дама — король — туз треф. Семь шиллингов перекочевали к нему в карман.
— А сколько у тебя карт? — подозрительно спросил Берт.
— Столько же, сколько и у тебя. — Явно обиженный подобным недоверием, Артур поджал губы. В чем, собственно, дело? Он просто увеличил банк до пятнадцати шиллингов.
Один из братьев воспринял его победу с юмором, другой с неудовольствием, на что Артур ответил:
— Жульничество? Конечно, жульничество. Я всегда жульничаю, разве вы не знали? — Из чего они заключили, что никакого жульничества не было. Он перемешал и незаметно вернул в колоду с полдюжины секретных карт.
Артур с Бертом отправились в центр города промочить горло. На мосту было темно. Замка не видно, он скрывается где-то позади, в ночной пелене тумана, дыма и темноты. Со складских дворов, заболоченных берегов канала и ручейков с их мелкой живностью донесся порыв ветра, заставив Берта обрушить проклятья на апрельскую сырость, а Артура застегнуть пальто.
