Нажав кнопку отбоя, Виктор Борисович пару мгновений не двигался с места, с силой сжимая и разжимая пальцы. Телефон лишь жалобно поскрипывал.
– Что-то случилось? – рискнул поинтересоваться Корнилов.
И словно проколол своим вопросом переполненный пузырь гнилой желчи.
– …!..!.. мать!.. его…!.. на…! – Похоже, глава концерна «Скиф» стажировался у портовых грузчиков. Либо являлся способным самоучкой. Во всяком случае, свидетелем подобного матоизвержения Лана никогда раньше не была.
Она медленно, стараясь двигаться незаметно, передислоцировалась за спину Корнилова. Пусть господин директор собирает на себя слюни своего руководства, ему за это деньги платят.
Да и в целом опасно находиться рядом с взбесившимся гиппопотамом. Вон как ногами топает, аж стулья подпрыгивают.
Зато цвет на мордень вернулся, из белой она превратилась в свекольную.
Виктор Борисович щедро делился своими эмоциями еще около пяти минут, затем припадок постепенно пошел на убыль, пока совсем не убыл.
Скипин обессиленно рухнул на диван и просипел:
– Игорь, минералки плесни, возьми в холодильнике.
Корнилов молча выполнил просьбу и подал шефу стакан с ледяной пузырящейся влагой.
А Лана осталась стоять у двери, прикидываясь вешалкой для шляп. Правда, у вешалки не бывает непослушной, стремящейся расплыться в счастливой улыбке физиономии. А сиять от радости нельзя, никак нельзя, чтобы не провоцировать поганца, с хлюпом вливавшего в себя воду.
– Да-а-а, лапа, – криво улыбнулся он Лане, вернув стакан Корнилову, – умеешь ты сводить мужиков с ума! Да так, что они готовы рисковать жизнью ради тебя. Неужели ты успела потрахаться с этим уродом, извращеночка моя?
– Не понимаю, о чем вы, – процедила девушка. – И потрудитесь…
– Да ладно, – лениво отмахнулся жирдяй, – это я так, к слову. С этим чучелом даже целоваться невозможно.
Хотелось вякнуть – «а вы откуда знаете?» – но Лана мысленно зашила себе рот.
– Борисыч, – снова не выдержал Корнилов, – да объясните же, наконец, в чем дело?
– А дело в том, дорогой мой Игорек, что моя задница чуть было не поджарилась на открытом огне. Звонил мой человечек из окружения Мирослава Красича, предупредил – около двадцати минут назад на мобильный господина Красича поступил анонимный звонок, в котором сообщалось, что за похищением его дочери стоит Виктор Борисович Скипин лично, и искать девушку следует в загородном доме упомянутого Виктора Борисовича. Больше ничего аноним не сказал. Но, как вы понимаете, этого было достаточно. И сейчас к моему дому на максимально возможной скорости мчится кавалькада из четырех джипов, битком набитых мальцами Матвея Кравцова. Папаша тоже в стороне не остался. Но ничего, пока они доберутся, Миша успеет все подчистить и вывезти одну уродливую крысу.
– Вы Кирилла имеете в виду? – в голосе Корнилова сквозило сомнение. – Это вряд ли. Ему же без вас не жить.
– А больше некому. Петюне это на… не надо. Кто-то из ребят Михаила? Но ради чего?
– Ради денег, конечно. Вы представляете, сколько отвалит Мирослав Красич за спасение своей дочери? К тому же звонивший сообщил только о вашем доме, тогда как Кирилл прекрасно знает, где сейчас находится очаровательная мадемуазель Красич.
– Ну, не знаю, – проворчал Скипин, – разберемся. В любом случае Кирилла надо убрать из дома, чтобы его внешность не вызывала лишних вопросов. А кстати, тебе-то что за дело до Кирюши?
– Да… я на вашего Кирюшу, я крысу хочу найти, – Корнилов нервно заметался по кабинету. – Если завелась гнида, добра не жди. Сейчас не получится – потом застучит. Так и в места не столь отдаленные загреметь можно!
– Не очкуй заранее, – поморщился толстяк. – Разберемся. Сначала Кирюшу слегка попрессуем, а потом Михаил своих прошерстит. Так, дай прикину, что сейчас делать. Для начала – позвоню Пете.
Пропотелый затисканный смартфон снова пошел в дело. Вернее, поплелся. А откуда энтузиазм после противных липких объятий?
– Алло, Петр? К тебе едет Миша, он все объяснит. Кирилл где? Нет, в дом не ходи, пусть все будет как обычно. Запомни – я последний раз приезжал на прошлой неделе. А когда явятся непрошеные гости, при них позвонишь мне на мобильный и позовешь. Понял?…, не задавай кретинских вопросов! Что? Миша подъехал? Быстро он, молодец. Ладно, управляйтесь там. И спокойнее, спокойнее, все под контролем. Ты – всего лишь охранник, ничего не видел, ничего не знаешь. Все, на связи.
Скипин отбросил измученный аппаратик в угол дивана и обратил, наконец, венценосное внимание на вешалку для шляп. Или виновницу проблем, кому как больше нравится.
– Так, лапа, придется тебе поскучать, пока я разберусь с неприятностями. Как ты понимаешь, звонок папочке отменяется, упоминать обо мне сейчас не стоит. Но ничего, вместе придумаем что-нибудь, ты же у меня умничка, верно?
Умничка тренировала челюстные мышцы, стиснув зубы до испуганного визга. Зубов. Молчи, дура, молчи! Молчание в твоей ситуации не просто золото – жизнь. И не только твоя…
– Ну вот и ладненько! – толстяк кивнул Корнилову: – Игорь, отведи ее в «Жасмин».
– Вы уверены? Учитывая все обстоятельства, может, стоит поместить вашу даму в карантинный блок?
– Обстоятельства – мои проблемы. Я все улажу. А запирать Ланочку в карантинном блоке рядом с этими чучелами не надо, девонька все поняла и глупить не станет. Уродовать такое прелестное личико было бы настоящим преступлением. Да, кисуня, – взгляд вязко перетек на пленницу, – в коттедже найдешь полный ассортимент нашей продукции, выбери себе по вкусу. Без этого тебе теперь нельзя. Я вечерком загляну, отдыхай пока. Игорь, обед пусть принесут в коттедж.
– Дверь запирать? – уточнил Корнилов.
– Какую, эту?
– Коттеджа.
– Зачем? Пусть гуляет, знакомится с соседками. Тебе, лапуля, будет полезно пообщаться с нашими дамами. Все, идите.
Глава 30
Китайский иероглиф, означающий слово «кризис», имеет еще одно толкование – «перемены». И если для банды ублюдков во главе с господином Скипиным перемены в данном случае ничего хорошего не сулили, то Лана по пути в коттедж с трудом удерживалась от лихого перепляса с присвистом. Одно останавливало – неумение свистеть.
На этот раз господин директор был сдержан и суров, от игривой болтливости не осталось и следа. По озабоченному челу грозовыми тучами бродили мрачные мысли. Спотыкались, падали, тихо матерились и снова брели.
Можно, конечно, было потерзать паршивца дурацкими расспросами, но тогда даже неумение свистеть не спасло бы, Лана непременно сорвалась бы в перепляс.
Хотя, по большому счету (да и по малому тоже), повода для особой радости не было. Все получилось бы, не будь рядом с отцом скипинского стукача.
