– Потрясающе. Меня еще никогда не пасли.
– Молись, чтобы им не понадобилось поймать
тебя.
* * *
Жермен Вэнс делил кабинет с еще одним молодым
необстрелянным адвокатом, которого в данный момент не оказалось на месте, так
что Клею даже удалось сесть. Они обменялись соображениями по поводу дел своих
последних подзащитных.
Клиент Жермена, Уошед Портер, был
двадцатичетырехлетним «кадровым» бандитом, в отличие от Текилы Уотсона имевшим
длинный и устрашающий послужной список насильственных преступлений. Член самой
разветвленной в городе банды, Уошед дважды был тяжело ранен в ходе уличных
перестрелок и однажды осужден за покушение на убийство. Семь из своих двадцати
четырех лет он провел за решеткой. Особого желания освободиться от
наркозависимости не выказал; единственная попытка, предпринятая в тюрьме,
полностью провалилась. На сей раз его взяли по обвинению в двойном вооруженном
нападении за четыре дня до убийства Рамона Памфри. Одна из его жертв скончалась
на месте, другая находилась на грани жизни и смерти.
Незадолго до того Уошед полгода пробыл в
центре «Клин-Стрите», где под строгой охраной прошел курс реабилитации. Жермен
беседовал с его наставником, и разговор весьма напоминал тот, который состоялся
у Клея с Тэлмаджем Эксом. Уошед освободился от зависимости, стал образцовым
пациентом, полностью восстановил здоровье и с каждым днем обретал все большее
самоуважение. Единственный срыв относился к раннему периоду пребывания в
центре, когда он сбежал, накачался наркотиками, но через некоторое время
вернулся с повинной. Почти четыре последних месяца ему позволялось выходить за
пределы территории, и никаких проблем не было.
В апреле, через день после того, как его
выписали из «Клин-Стрите», он совершил два вооруженных нападения,
предварительно украв где-то пистолет. Судя по всему, выбор жертв был совершенно
случайным. Первым пострадавшим оказался разносчик продуктов, с которым Уошед
повстречался возле больницы. Они вступили в разговор, окончившийся ссорой и
дракой, после чего Уошед четыре раза выстрелил в голову разносчику и убежал.
Разносчик до сих пор находился в коме. Час спустя в шести кварталах оттуда Уошед
израсходовал две оставшиеся пули, выстрелив в мелкого наркодилера, с которым
прежде имел дело. Его схватили приятели дилера, но не стали чинить самосуд, а
сдали полиции.
Жермен пока лишь однажды, очень коротко,
беседовал с Уошедом – после предварительных слушаний, прямо в зале суда.
– Он все отрицал, – сообщил Жермен. – Смотрел
пустым взглядом и твердил: поверить, мол, не могу, что в кого-то стрелял. Еще
он сказал, будто это был тот, прежний Уошед, а не теперешний.
Глава 7
За все четыре года знакомства Клей мог
припомнить лишь один случай, когда он звонил, точнее, пытался дозвониться
Беннету-Бульдозеру. Попытка была предпринята в связи с необходимостью получить
доступ к важным адвокатам из окружения великого человека и окончилась ничем.
Мистер БВХ всячески создавал видимость, будто все время проводит «на объектах»,
то есть снует среди землечерпалок, отдавая бесценные распоряжения и носом чуя
безграничные возможности северной части Виргинии. В их доме висели огромные
фотографии, запечатлевшие его в сделанной на заказ и украшенной монограммой
жесткой шляпе, с указующим перстом, посреди площадок, выровненных под
строительство новых торговых центров. Ван Хорн утверждал, что не располагает
временем для праздных разговоров и ненавидит телефоны, однако всегда носил с
собой мобильник, чтобы держать руку на пульсе.
На самом же деле Беннет большую часть времени
играл в гольф, притом очень плохо, по свидетельству отца одного из
университетских однокашников Клея. Ребекка не раз проговаривалась, что ее отец
не реже четырех раз в неделю топтал поле для гольфа в «Потомаке» и втайне
больше всего на свете мечтал выиграть клубный чемпионат.
Сочиненная им самим легенда гласила, что
мистер Ван Хорн – человек действия, у него не хватает терпения сидеть за
столом, и поэтому в кабинете он проводит ничтожно мало времени. Девушка, свирепая,
как питбуль, отвечавшая по телефону: «Корпорация БВХ», нехотя согласилась
соединить Клея с другой секретаршей, обитавшей на порядок глубже в недрах
компании. «Недвижимость!» – рявкнула эта вторая, словно в компании было
бесконечное количество подразделений. Понадобилось не менее пяти минут, чтобы
добраться до личной секретарши Беннета.
– Его нет на месте, – сообщила та.
– Как я могу с ним связаться? – спросил Клей.
– Он на объекте.
– Да, это я понял, но как с ним связаться?
– Оставьте свой номер, я передам его вместе с
сообщениями о других телефонных звонках, – ответила девушка.
– О, премного благодарен, – съязвил Клей и
оставил свой рабочий номер.
Беннет перезвонил ему через полчаса. Судя по
шумовому фону, находился он в помещении, скорее всего в мужской комнате отдыха
клуба «Потомак», со стаканом скотча в руке, огромной сигарой в зубах, в
процессе игры в кункен.
– Клей, как поживаешь, старина? – воскликнул
он так, словно они не виделись много месяцев.
– Прекрасно, мистер Ван Хорн, спасибо, а вы?
– Отлично. Прекрасно вчера посидели, не правда
ли? – Ни рева дизельных моторов, ни взрывов вокруг слышно не было.
– Да, было очень мило, как всегда, – солгал
Клей.
– Чем могу быть полезен, сынок?
– Видите ли, я действительно высоко ценю ваше
желание помочь мне с этой работой в Ричмонде. Я не ожидал такого предложения и
благодарен вам за заботу. – Клей с трудом сглотнул. – Но, честно говоря, мистер
Ван Хорн, в мои планы не входит переезд в Ричмонд в ближайшем будущем. Я всю
жизнь прожил в D.C., здесь мой дом.
У Клея было много причин отвергнуть
предложение Ван Хорна. Намерение жить и работать в округе Колумбия стояло
где-то в середине списка. Главным же мотивом было нежелание строить свою жизнь
в соответствии с планом, предначертанным Беннетом Ван Хорном, и оказаться ему
обязанным.
– Ты шутишь, – не поверил своим ушам Ван Хорн.
– Нет, я совершенно серьезен. Очень вам
благодарен, но мой ответ – нет. – Последнее, чего бы сейчас хотелось Клею, это
схлопотать в лицо комок грязи, который непременно вылетит из-под копыт Беннета.
В такие моменты он особенно любил телефон – идеальный защитный барьер.
– Это большая ошибка, сынок, – сказал Ван
Хорн. – Ты просто не оценил, какая перспектива открывается.
– Возможно. Но не уверен, что вы ее оценили
правильно.
