– На этот вопрос я вам никогда не отвечу. Простите.
Просто доверьтесь мне. – В этот момент Клей искренне надеялся, что собственная
слепая вера в Макса Пейса его не подведет.
– Я даже про Париж почти забыла, – хмыкнула
Полетт.
– Вот это ты напрасно. На следующей неделе мы
там непременно будем.
Иона вскочил на ноги и схватил свой блокнот.
– Как зовут этого риэлтора? – спросил он,
готовый действовать.
* * *
На третьем этаже своего дома Клей устроил
небольшой кабинет. Не то чтобы он собирался там много работать, но было
необходимо место для бумаг. Старинный стол, напоминавший чем-то гигантскую
тумбу для разделки туш, он нашел в антикварном магазине во Фредериксбурге. Стол
полностью занимал пространство вдоль одной стены, и на нем помещалось все
необходимое: телефон, факс, ноутбук…
Устроившись именно за этим столом, Клей начал
робкие попытки вхождения в мир коллективных досудебных соглашений. Первый
звонок он сделал, дождавшись девяти часов вечера – времени, когда некоторые,
особенно пожилые люди, страдающие артритом, отходят ко сну. Выпив чуть-чуть для
храбрости, он набрал номер.
На другом конце провода трубку сняла женщина,
скорее всего миссис Тед Уорли из Верхнего Мальборо, штат Мэриленд. Клей
представился вежливо и небрежно, будто в звонке адвоката не было ничего
необычного и тревожного, и спросил, может ли он поговорить с мистером Уорли.
– Он смотрит футбол, – ответила женщина.
Видимо, когда играли «Иволги», Тед к телефону не подходил.
– Понимаю, но… нельзя ли отвлечь его на
минутку?
– Говорите, вы адвокат?
– Да, мэм, адвокат из округа Колумбия.
– А что он натворил?
– О, ничего, разумеется, ничего. Я хочу
поговорить с ним о его артрите. – У Клея возникло острое желание повесить
трубку и убежать куда подальше, но он подавил его, благодаря Бога, что в этот момент
его никто не видит и не слышит. «Думай о деньгах, – мысленно убеждал он себя. –
О будущем гонораре».
– О его артрите? Но ведь вы, кажется, адвокат,
а не врач.
– Совершенно верно, мэм, я адвокат, и у меня
есть веские основания полагать, что мистер Уорли лечит свой артрит опасным
лекарством. Если не возражаете, я отниму у него всего несколько минут.
Клей услышал, как миссис Уорли звала Теда, тот
что-то недовольно прокричал в ответ, но наконец все же взял трубку.
– С кем я говорю? – спросил он, и Клей
поспешно представился еще раз.
– Какой счет? – спросил он.
– Три – два, «Красные носки» на пятой линии.
Мы знакомы? – Мистеру Уорли было семьдесят лет.
– Нет, сэр. Я адвокат, специализируюсь по
делам о недоброкачественных препаратах, преследую в судебном порядке
фармацевтические компании, выбрасывающие на рынок опасную продукцию.
– Ну и чего вы хотите?
– Согласно сведениям, содержащимся в
Интернете, вы кажется, лечитесь от артрита препаратом дилофт. Не могли бы вы
сказать, действительно ли его принимаете?
– А может, я не желаю вам сообщать, чем
лечусь!
Вполне законный ответ, но Клей был к нему
готов.
– Разумеется, вы имеете полное право не
сообщать мне этого, мистер Уорли. Но единственный способ определить, можно ли
включить вас в коллективный иск, – это знать, принимаете ли вы данное
лекарство.
– Проклятый Интернет, – буркнул мистер Уорли,
после чего между ним и его женой, видимо, находившейся рядом, состоялся краткий
диалог. – Что за коллективный иск? – спросил он наконец.
– Давайте поговорим об этом после того, как вы
сообщите мне, принимаете ли вы дилофт. Если нет, вы счастливый человек.
– Но ведь, насколько я понимаю, это уже не
секрет?
– Нет, сэр. – Конечно, это был секрет. С какой
стати чья-либо история болезни перестала бы быть сугубо конфиденциальной? Но
это маленькое вранье необходимо, повторил себе Клей, нужно смотреть на дело
шире. Такова его работа. Мистер Уорли и тысячи ему подобных могут никогда не
узнать, что принимают опасное лекарство, если он, Клей, им этого не скажет.
«Лаборатории Акермана», естественно, не станут афишировать свою
недобросовестность.
– Ну да, я принимаю дилофт.
– Как давно?
– Около года. Действует потрясающе.
– Не наблюдали ли вы побочных эффектов?
– Например?
– Кровь в моче, жжение при мочеиспускании. –
Клей уже смирился с тем, что в предстоящие месяцы придется обсуждать урологические
проблемы с незнакомыми людьми. Обойти их никак нельзя. Жаль, что на юридическом
факультете этому не учат.
– Нет. А что? – спросил мистер Уорли.
– Мы располагаем предварительными результатами
исследований, которые «Лаборатории Акермана» – компания, производящая дилофт, –
пытается скрыть. Существуют подтверждения, что препарат способствовал
образованию опухолей мочевого пузыря у некоторых принимавших его пациентов.
Теперь остаток вечера и большую часть
предстоящей недели мистер Уорли, который еще недавно был занят собственными
делами, например, смотрел матч с участием своих обожаемых «Иволг», будет с
тревогой думать об опухоли, которая, вероятно, уже зреет в его мочевом пузыре.
Клей чувствовал себя мерзавцем, ему хотелось попросить прощения, но он снова и
снова повторял себе: делать то, что он делал, необходимо. Как иначе мистер
Уорли узнает правду? Если у несчастного старика действительно опухоль, должен
же он быть в курсе.
Держа трубку в одной руке и почесывая бок
другой, мистер Уорли сказал:
– Знаете, я вот сейчас подумал и вспомнил:
несколько дней назад у меня действительно было ощущение жжения.
Клей услышал, как миссис Уорли заворчала:
– Зачем ты ему это рассказываешь?
– Не мешай, – ответил ей муж.
Опасаясь упустить инициативу, Клей поспешил
добавить:
– Моя фирма представляет интересы потребителей
дилофта. Вам стоит подумать о том, чтобы обследоваться.
– Каким образом?
– Сдать анализ мочи. У нас есть врач, который
может принять вас завтра же. Это ничего не будет вам стоить.
– А если он найдет, что у меня что-то не в
порядке?
