Статья изобиловала вопросами о том, как
удалось молодому адвокату в столь короткий срок столь радикально изменить свое
положение. Поскольку Клей не имел права упоминать ни тарван, ни что бы то ни
было с ним связанное, он лишь неопределенно сослался на некое быстро
достигнутое досудебное соглашение по делу, на которое наткнулся, исполняя
прежние обязанности государственного защитника. Позиция фармацевтического
гиганта упоминалась лишь вскользь – «профессиональные злоупотребления»,
«адвокаты, навязывающие свои услуги клиентам и наносящие ущерб экономике», –
основная же часть текста была посвящена Клею и чудесной истории его
восхождения. Автор хорошо отзывался об отце Клея, «легендарном юристе из D.C.,
одержавшем множество побед в суде», который ныне поселился на Багамах,
«удалившись от дел».
Гленда в качестве директора БГЗ
характеризовала Клея как «рьяного защитника обездоленных». Отличная характеристика,
за которую Клей отблагодарил ее обедом в шикарном ресторане. Президент
Национальной академии правозащиты признался, что никогда не слышал о Клее
Картере, но «весьма впечатлен его работой». Некий профессор из Йеля сокрушался,
видя в ней «еще один пример злоупотребления процедурой коллективной тяжбы», а
другой, из Гарварда, называл ее «идеальным примером того, как с помощью
коллективных исков можно призвать к ответственности корпоративных
правонарушителей».
– Проследи, чтобы эта статья была размещена на
нашем сайте, – сказал Клей, передавая газету Ионе. – Клиентам она понравится.
Глава 18
Текила Уотсон признал себя виновным в убийстве
Рамона Памфри и был приговорен к пожизненному заключению. С правом
условно-досрочного освобождения через двадцать лет, хотя статья в «Пост» об
этом умалчивала. В ней говорилось, что Район Памфри стал жертвой одного из
серии уличных убийств, которые представлялись на редкость немотивированными
даже для города, привыкшего к бессмысленному насилию. У полиции не имелось
никаких объяснений. Клей пометил в ежедневнике: позвонить Адельфе, узнать, как
она поживает.
В некотором роде он был обязан Текиле, но не
знал, чем мог бы его отблагодарить. Клей убеждал себя, что для парня, большая
часть жизни которого прошла в наркотическом дурмане, пребывание в тюрьме,
независимо от тарвана, может оказаться даже благом, но гордости от своего
поступка все равно не испытывал. Все было просто и понятно: он продался. Взял
деньги и похоронил правду.
Статья, опубликованная на предыдущей странице,
привлекла его внимание и заставила забыть о Текиле Уотсоне. На фотографии
красовалась одутловатая физиономия мистера Беннета Ван Хорна в неизменной
твердой шляпе с монограммой. Мистер Ван Хорн и другой мужчина – подпись под
фотографией гласила, что это главный проектировщик корпорации БВХ, – напряженно
всматривались в какие-то чертежи. Компания развязала мерзкую возню за право
застройки территории близ Ченселлорсвилльского мемориального поля сражения, что
в часе езды на юг от Вашингтона. Беннет, как всегда, предлагал один из своих
уродливых проектов, включавших особняки, кондоминиумы, многоквартирные дома,
магазины, теннисные корты и неизменный пруд, – все это в какой-нибудь миле от
центра мемориального поля и в непосредственной близости от того места, где
генерал Джексон по прозвищу Твердокаменный был убит патрулем конфедератов.
Общество охраны исторических памятников, юристы, военные историки, защитники
окружающей среды и члены общества конфедератов обнажили мечи, приготовившись
искромсать Беннета-Бульдозера. Неудивительно, что «Пост» пела хвалу всем этим
группам, не удостаивая Ван Хорна добрым словом. Тем не менее земля, о которой
шла речь, принадлежала неким пожилым фермерам, и, похоже, Беннет одерживал
верх, по крайней мере в настоящий момент.
В статье приводился длинный список других
исторических памятных мест Виргинии, заасфальтированных застройщиками. Газета
сообщала, что Общество истории Гражданской войны возглавило движение протеста.
Адвокат общества характеризовался как бесстрашный радикал, готовый довести дело
до суда, чтобы не отдать историю на поругание. «Но для ведения тяжбы мы нуждаемся
в деньгах», – цитировала его слова газета.
Сделав два звонка, Клей узнал номер телефона
адвоката. Они проговорили около получаса, и, вешая трубку, Клей уже выписывал
чек на сто тысяч долларов для основанного Обществом истории Гражданской войны Фонда
зашиты Ченселлорсвилля.
* * *
Когда он проходил мимо стола мисс Глик, она
вручила ему телефонограмму. По дороге в зал заседаний Клей дважды перечитал имя
и, набирая указанный номер, не мог избавиться от сомнений.
– Могу я поговорить с мистером Пэттоном
Френчем? – сказал он, когда на другом конце линии сняли трубку. В
телефонограмме говорилось, что его просят срочно перезвонить.
– Простите, как вас представить?
– Клей Картер из округа Колумбия.
– Ах да, конечно, мистер Френч ждет вашего
звонка.
Клею было трудно представить себе
могущественного и чрезвычайно занятого Пэттона Френча сидящим в ожидании его
звонка. Тем не менее великий человек снял трубку моментально.
– Привет, Клей, спасибо, что перезвонили, –
сказал он так непринужденно, что Картер даже немного растерялся. – Отличная
статья в «Джорнал», не так ли? Неплохо для новичка. Жаль, что я не познакомился
с вами лично в Новом Орлеане. – Голос звучал так же, как и там, через микрофон,
но гораздо небрежнее.
– Не стоит извинений, – ответил Клей. На слете
кружка барристеров было сотни две адвокатов. Ни у Клея, ни тем более у Пэттона
Френча не было причины для личного знакомства, едва ли Френч вообще знал, что в
аудитории присутствует человек по фамилии Картер. Однако, судя по всему, теперь
он навел кое-какие справки.
– Клей, я бы хотел с вами встретиться. Думаю,
мы могли бы посотрудничать. Я уже месяца два отслеживаю дилофт. Вы меня
обскакали, но у «Акермана» денег хватит на всех.
Клею совершенно не хотелось лезть в одну
берлогу с Пэттоном Френчем. Хотя, с другой стороны, о методах, с помощью
которых тот принуждал фармацевтические корпорации идти на многомиллионные
соглашения, ходили легенды.
– Что ж, можно обсудить, – ответил Клей.
– Слушайте, я прямо сейчас лечу в Нью-Йорк.
Что, если я подхвачу вас в округе Колумбия и мы полетим вместе? У меня
новенький «Гольфстрим-5», и мне не терпится его продемонстрировать. Остановимся
на Манхэттене, чудненько поужинаем сегодня вечером, поговорим о деле и вернемся
завтра к вечеру. Ну как, идет?
– Вообще-то я очень занят. – Клей отчетливо
вспомнил, какое отвращение вызвало у него в Новом Орлеане публичное хвастовство
Френча своими игрушками – новым самолетом, яхтой, замком в Шотландии.
