– Мало.
– Это все, что смогла предоставить страховая
компания. Расслабься, папа, я знаю, что делаю.
Спорить не приходилось: успех говорил сам за
себя. Деньги, которые, можно сказать, печатал его сын, вернули Джаррета к дням
его собственной профессиональной славы. В ушах звучала магическая формула,
произносимая председателем жюри присяжных: «Ваша честь, мы, члены жюри
присяжных, выносим вердикт в пользу истца и назначаем возмещение ущерба в
размере десяти миллионов долларов». После этого Джаррет Картер обнимал своего
клиента, произносил несколько благодарственных слов в адрес представителей
обвинения и триумфатором покидал этот зал суда, чтобы переместиться в
следующий.
Отец и сын надолго замолчали. Обоим надо было
выспаться. Джаррет встал и подошел к перилам.
– Ты когда-нибудь вспоминаешь того черного
парнишку? – спросил он, глядя в темноту. – Того, который застрелил человека,
сам не зная почему?
– Текилу?
– Да, ты рассказывал мне о нем в Нассау, когда
мы покупали лодку.
– Да, иногда я о нем думаю.
– Это хорошо. Деньги – еще не все. – С этими
словами Джаррет отправился спать.
* * *
Плавание вокруг острова заняло большую часть
дня. Капитан, судя по всему, в принципе понимал, как работает судно и как на
него воздействуют ветра, но, если бы не Маккензи, их могло унести в открытое
море, и никто никогда их бы не нашел. Хотя Джаррет старался изо всех сил, его
слишком отвлекала Ридли, которая почти все время загорала обнаженной на палубе.
Джаррет был не в состоянии оторвать глаз от этого роскошного тела, как и
Маккензи, но последний, к счастью, был способен вести судно даже во сне.
Обедали они в уединенной маленькой бухте в
северной части острова. На подходе к Сен-Мартену Клей встал к штурвалу, а отец
присел выпить пива. На протяжении всего плавания Клея слегка подташнивало, и
роль капитана ничуть не облегчила его состояния. Жизнь на яхте явно была не для
него. Романтика кругосветных морских путешествий его не увлекала: он заблевал
бы все великие океаны. Нет, Клей предпочитал самолеты.
Два дня на берегу – и Джаррет был готов снова
выйти в море. Отец и сын попрощались рано утром, и «Экс-юрист», выйдя из бухты
Густавии, взял курс прямо от берега, без определенной цели. Клей, стоя у
причала, слышал, как отец на ходу препирался с Маккензи.
Клей так и не понял, каким образом на террасе
появилась дама-риэлтор. Когда он вернулся из порта, очаровательная француженка
просто сидела там, болтая с Ридли за чашкой кофе. Она сказала, что проезжала
мимо и заглянула проверить дом, принадлежащий ее клиентам, некой шумно
разводящейся сейчас канадской паре, и поинтересоваться, как живется
постояльцам.
– Лучше некуда, – ответил Клей, присаживаясь.
– Великолепный дом.
– Восхитительный, правда? – с готовностью
подхватила француженка. – Это одно из наших лучших предложений. Я как раз
говорила Ридли, что он построен всего четыре года назад этой самой канадской
четой, которая приезжала сюда всего пару раз. Потом у него неважно пошли дела,
она чем-то заболела – словом, там, в Оттаве, все стало очень плохо, и они
выставили дом на продажу по очень разумной цене.
Ридли исподтишка взглянула на него, в воздухе
повис невысказанный вопрос: «Сколько?»
– Всего три миллиона, – продолжила дама. –
Сначала они хотели пять, но, честно признаться, в настоящий момент на рынке
много предложений…
Когда дама-риэлтор ушла, Ридли буквально
набросилась на него в спальне. Утренний секс был чем-то неслыханным в их отношениях,
но он с удовольствием ему предался. И после обеда тоже. Во время ужина в
очередном чудесном ресторане она не отнимала от него рук. Вечерний сеанс
начался в бассейне, продолжился в джакузи, продолжался почти всю ночь, а на
следующий день к обеду снова объявилась дама-риэлтор.
Клей чувствовал себя усталым и не был
расположен к приобретению еще какой-либо собственности. Но Ридли желала
получить этот дом больше, чем что бы то ни было на свете, и он купил его. Цена
действительно была минимальной, и покупка представлялась удачной: цены на
недвижимость неизбежно возрастут, всегда можно будет продать его с выгодой.
Когда приступили к оформлению документов,
Ридли, отведя Клея в сторону, спросила, не будет ли разумнее оформить дом на ее
имя, из-за налогов, как она выразилась. О французском и американском налоговых
кодексах она знала столько же, сколько Клей – о грузинском праве наследования,
если таковое вообще существовало. Черта с два, сказал он мысленно, а ей заявил
твердо:
– Нет, так не пойдет, именно «из-за налогов».
Она явно обиделась, но обида прошла сразу же,
как только он вступил в права владения. В банк, переводить деньги, Клей
отправился один. И на встречу с адвокатом по имущественным правам – тоже.
– Я хотела бы остаться здесь на некоторое
время, – сказала Ридли, когда они вечером сидели на террасе. Клей собирался
улетать на следующее утро и полагал, что она отправится с ним. – Нужно привести
дом в порядок, – добавила она, – встретиться с декоратором и просто с недельку
отдохнуть.
«Почему бы нет? – подумал Клей. – Раз уж это
мой дом, нужно им пользоваться».
И он вернулся в округ Колумбия один. Впервые
за много недель он наслаждался одиночеством в своем любимом джорджтаунском
доме.
* * *
В течение нескольких дней Джоэл Хэнна
подумывал о том, чтобы действовать в одиночку: он на одном конце стола лицом к
лицу с небольшой армией адвокатов и их помощников – на другом. Он представит им
разработанный компанией план выживания, и ему действительно не нужна помощь,
поскольку этот план – его детище.
Однако Бэбкок, адвокат их страховой компании,
настоял на своем присутствии. Речь шла о пяти миллионах долларов,
принадлежавших его компании, поэтому возражать было бы неэтично.
