Если же он упрется, хуже будет всем.
Глава 32
Раздавшийся в селекторе осипший голос мисс
Глик звучал необычно тревожно.
– Здесь двое из ФБР, Клей, – почти шепотом
сообщила она.
Новички в играх «массовиков» часто озираются
по сторонам, словно делают нечто незаконное. Однако со временем привыкают, и
шкура у них становится такой толстой, что им самим начинает казаться, будто они
защищены тефлоновым покрытием. При упоминании ФБР Клей Картер чуть не подскочил
от испуга, но тут же посмеялся над собственной трусостью. Он ведь не сделал
ничего противозаконного.
Первое впечатление было таково, что этих двоих
только что приняли на работу: молодые, аккуратно стриженные агенты, картинно
демонстрирующие свои значки и старающиеся произвести впечатление на всех
окружающих. Черного агента звали Спунер, белого – Луш, ему пришлось пояснить,
как произносится его фамилия, поскольку написание решительно не соответствовало
произношению. Одновременно расстегнув пиджаки, молодые люди так же синхронно
опустились в кресла в самом освещенном углу кабинета.
– Известен ли вам человек по имени Мартин
Грейс? – начал Спунер.
– Нет.
– А Майк Пэкер? – подхватил Луш.
– Нет.
– Нелсон Мартин?
– Нет.
– Макс Пейс?
– Да.
– Это все один и тот же человек, – объяснил
Спунер. – Знаете ли вы, где он сейчас может быть?
– Нет.
– Когда вы видели его в последний раз?
Пытаясь выиграть время и привести мысли в
порядок, Клей подошел к столу, полистал свой ежедневник, потом вернулся и сел.
Он совершенно не был обязан отвечать на эти вопросы, мог предложить им
немедленно удалиться и заявить, что будет разговаривать с ними только в
присутствии своего адвоката. Если они упомянут тарван, он именно так и
поступит.
– Точно не помню, – ответил он, продолжая
листать страницы. – Несколько месяцев назад. Примерно в середине февраля.
Луш в этом дуэте выполнял обязанности
стенографа, Спунер – дознавателя.
– Где вы встречались?
– В отеле, мы вместе ужинали.
– В каком отеле?
– Не помню. А почему вы интересуетесь Максом
Пейсом?
Обменявшись быстрым взглядом с коллегой,
Спунер счел возможным сообщить:
– В связи с секретным расследованием. Пейс
неоднократно привлекался за кражу секретной финансовой информации и ее
использование в целях мошенничества. Вы что-нибудь знаете о его прошлом?
– Почти ничего. Он не распространялся о себе.
– Как и почему вы с ним познакомились?
Клей бросил ежедневник на журнальный стол.
– Ну, скажем, это было деловое знакомство.
– Большинство его деловых партнеров уже сидят
в тюрьме. Придумайте лучше что-нибудь другое.
– Пока сойдет и это. Какова цель вашего
визита?
– Мы опрашиваем свидетелей. Нам известно, что
некоторое время он провел в округе Колумбия, а также посетил вас на Мастике под
Рождество. Мы знаем, что в январе, за день до того, как вы предъявили иск
компании «Гофман», этот человек продал на время пакет ее акций по сорок два с
четвертью доллара за штуку, а потом, выкупив его по двадцать девять долларов,
незаконно присвоил несколько миллионов. По нашим сведениям, он заранее получил
доступ к конфиденциальному правительственному докладу, касающемуся препарата компании
«Гофман» под названием «Максатил», и использовал информацию в жульнических
целях.
– Что-нибудь еще?
Луш прекратил писать и спросил:
– Вы продавали акции компании «Гофман», перед
тем как подать иск против нее?
– Нет, не продавал.
– Вы когда-нибудь владели акциями компании
«Гофман»?
– Нет.
– А члены вашей семьи, партнеры, дочерние
фирмы и оффшорные фонды, контролируемые вами?
– Нет, нет, нет.
Луш сунул ручку в нагрудный карман. Как всякие
хорошие следователи, на первый раз они предпочли ограничиться лишь краткой
беседой. Пусть свидетель, он же подозреваемый, попотеет и, возможно, предпримет
неверный шаг. Вторая встреча будет гораздо более долгой.
Агенты встали и направились к двери.
– Если Пейс с вами свяжется, мы хотели бы
узнать об этом, – сказал Спунер.
– На это можете не рассчитывать, – ответил
Клей. Он никогда не предал бы Пейса, слишком много тайн их связывало.
– О, мы все-таки надеемся на вас, мистер
Картер. В следующий раз поговорим о «Лабораториях Акермана».
* * *
После двух лет, в течение которых Хелси Ливинг
в общей сложности выплатила по сделкам гигантскую сумму – восемь миллиардов
долларов, – компания выкинула полотенце на ринг, придя к выводу, что
добросовестно сделала все, что могла, чтобы исправить кошмарное положение,
сложившееся из-за ее диетических таблеток, известных как «Тощий Бен».
Корпорация героически пыталась компенсировать ущерб полумиллиону пациентов,
поверивших агрессивной рекламе и доверчиво принимавших препарат, находясь в
неведении относительно его побочных эффектов, мужественно выдерживала атаку
бешеных акул – адвокатов-"массовиков", озолотила их, но теперь
возможности были исчерпаны.
Финансово истощенная, скукожившаяся, висящая
на волоске, нового натиска пострадавших она выдержать не могла. Последней
соломинкой, переломившей ей хребет, оказались два сумасбродных массовых иска,
предъявленных сомнительными адвокатами, представлявшими интересы нескольких
тысяч «пациентов», которые принимали «Тощего Бена» безо всяких пагубных
последствий. Тем не менее эти люди требовали миллионных компенсаций просто за
то, что пили таблетки, вынуждены были, таким образом, беспокоиться теперь за
свое здоровье и это якобы оказывало вредное воздействие на их и без того нестабильное
эмоциональное состояние.
Хелси Ливинг объявила о банкротстве и,
согласно соответствующей статье закона, перестала быть ответчиком по массовому
иску. Три подразделения компании уже прекратили свое существование, та же
участь вскоре должна была постигнуть все остальные. Птичка выпорхнула из
клетки, помахав на прощание крылышками всем адвокатам и их клиентам.
