Но зато и платили ему соответственно.
Между прочим, давно уже мог поменять свою однушку на роскошные апартаменты с видом на храм Христа Спасителя, но опасения папы Коли в отношении сына подтвердились полностью – Олег Ярцев был феноменальным разгильдяем, обожавшим красивую жизнь и красивых женщин. Он в буквальном смысле сорил деньгами, и неудивительно, что они, деньги, заканчивались очень быстро.
И к тридцати годам у брата все еще не было ни жены, ни детей.
Собственно, и я тоже не спешила порадовать родителей внуками. И вовсе не потому, что не пользовалась успехом у мужчин. И успеха, и мужчин хватало, вот только…
Ни один из них не затронул душу, не заставил задохнуться сердце.
ГЛАВА 15
Мобильник кретински радостным голосом сообщил мне, что он мой телефончик и ему нравится звонить. И еще посмел требовать себе красивенький чехольчик, он, видите ли, там жить собирается! Где ты будешь жить, дорогуша, после того как разбудил меня в шесть – в ШЕСТЬ! – утра, у меня несколько вариантов. И все не самые приятные, поверь.
Да, знаю, сама поставила время на час раньше обычного, сама же выбрала эту дурацкую песенку в качестве утренней побудки, но когда это мы себя виноватыми признаем?
Я попробовала оторвать голову от подушки. Но они, голова с подушкой, похоже, за эту ночь срослись накрепко, разъединить их не получилось. И не то чтобы подушка поднималась вслед за головой, нет, это тыква моя пушечным ядром придавила несчастное изделие из пуха и освобождать его не собиралась. Чугунная такая, тяжелая.
А может, это не смытая вчера косметика к наволочке прилипла?
Да, вчера я впервые за пять лет работы в фирме оскоромилась. В смысле – накрасилась. Новогодний корпоратив все-таки, не хухры-мухры!
Вру. Причем нагло и неумело. Корпоративов – и новогодних, и на День печати, и в честь 8 Марта – за пять лет работы я пережила немало, но никогда не выходила из образа серой незаметной мышки.
Нет, одевалась я хорошо, со вкусом, обувь, сумка и парфюм тоже были не из дешевых, но – ни грамма косметики. Впрочем, полграмма все же имелось – помада натуральных оттенков. Волосы всегда гладко зачесаны и заплетены в косу, очки в изящной оправе, ухоженные руки – вот, собственно, и все. Деловая женщина, занятая исключительно работой. Руководство и заказчики считали меня опытным и надежным менеджером, на которого всегда можно положиться. Что, между прочим, соответствовало действительности – за пять лет я не запорола ни одного заказа, продукция была готова в оговоренные сроки, нужным тиражом и требуемого качества.
Только деловые отношения, никаких приглашений отужинать в ресторане, многозначительного шевеления бровями и потных ладней на моих коленях.
Чего, собственно, я и добивалась.
Потому что это только в Америке сексуальные домогательства преследуются по закону, а у нас… Да, конечно, правовое государство и все такое, но правовое включает и право сильного. Я начальник, ты – дурак. Или дура. А если еще и симпатичная дура, то это воспринимается руководством как дополнительный бонус.
И даже в случае редкой удачи – босс адекватен и при виде красотки не начинает немедленно расстегивать портки – твои заслуги будут воспринимать остальным коллективом однозначно: давалка, что с нее возьмешь. Потому что красивые умными не бывают.
Понимаю, что утрирую ситуацию, и не все так печально, но – лучше перестраховаться. Поскольку в студенческие годы, увлекшись экспериментами со своей внешностью, нарвалась на похотливого профессора.
И если мой биологический отец хотя бы изображал влюбленность, к тому же был, как утверждает мама, очень даже ничего, то толстый, одышливый, с облепленной мерзкими бородавками физиономией Иннокентий Викентьевич сексуальной привлекательностью мог посоревноваться со слизнем.
И прекрасно понимал это. Но, как часто бывает с подобными типами, похотливость у Кеши-Викеши зашкаливала. И сдать экзамен по его предмету – философии – можно было только в двух случаях: либо вызубрить все лекции назубок и шпарить цитатами из нетленок гуру от философии, либо «цигель-цигель ай-лю-лю». А если студентка была еще и хороша собой, то зубрить не имело смысла – все равно завалит. Только тошнотворный «цигель». Девчонки, прошедшие через это, советовали очередной жертве хорошенечко напиться перед «экзаменом». Тогда кое-как вытерпеть можно.
Я же, став студенткой, увлеченно экспериментировала с косметикой, меняя образы, имела толпы поклонников, наслаждалась властью, данной красивым женщинам. В общем, слова старой песни «Красавицы могут все, красавиц счастливей нет» казались мне вовсе даже не выдуманными.
Но я совершенно упустила из виду одну ма-а-аленькую деталь: красавицы могут все, если они научились виртуозно использовать секс в качестве главного аргумента. Причем независимо от внешности объекта. В общем, цель оправдывает средства.
А вот это было для меня неприемлемо. Совсем. Потому что…
Я не знаю, почему так сложилось. Откуда у меня появился и вырос до невероятных размеров пунктик в отношении секса. Но банальный, простите, трах – ну че, пойдем, перепихнемся, че ли? – меня не устраивал. Хотелось, чтобы сердце замирало при одном лишь взгляде на своего мужчину, чтобы от прикосновения било током, чтобы от страсти отшибало разум. А неопрятная возня в углу или на заднем сиденье машины, да хоть и в самой лучшей спальне, когда партнер не вызывает никаких эмоций, – пошло. И противно.
Только так. И не иначе. Глупо? Наверное. Я даже пыталась поначалу, когда у красивой меня появились пылкие ухажеры, избавиться от несовременных принципов, но, увы, – не получилось. Хотя парней и мужчин я выбирала самых лучших (на мой вкус) – эдаких мачо с немного неправильными, но по-мужски привлекательными лицами, с мускулистыми торсами, воспитанных, умеющих красиво ухаживать.
И все было поначалу замечательно – цветы, рестораны, походы в закрытые клубы, страстные поцелуи… И, собственно, все.
Потому что разум не отшибало. Совсем. Он, разум, механически фиксировал – этот целуется очень даже неплохо, лучше, чем предыдущий. И сердце не собиралось замирать при виде очередного ухажера, и током не било, когда он за руку брал.
Говорю же, дура. Мне еще повезло, что мужчины попадались нормальные, адекватные и силой своего не пытались добиться. Хотя на этот случай я постоянно таскала с собой электрошокер.
А потом на моем пути появился Кеша-Викеша. И немедленно закапал гнилой слюной. Не краситься и ходить на лекции бесцветной молью? Бесполезно, бородавчатая жаба меня уже запомнила. И зубрить не имело смысла. Так, во всяком случае, сказали мне старшекурсницы, уже прошедшие через потные лапы профессора.
Я до сих пор не могу понять инертности мышления большинства наших людей: сказано нельзя – значит, нельзя. А кем сказано? Кто за меня решить посмел?
В общем, я вызубрила лекции наизусть. Я прочитала все труды известных философов, указанные в списке. Я даже разобралась в них! И смело пошла сдавать экзамен. И, само собой, не сдала. Потому что преподаватель, если захочет завалить студента, он его завалит. Тем более когда принимает экзамен один на один.
