И если раньше Лана старательно избегала этой темы, то сейчас так же старательно прибежала к ней. Все, что угодно, лишь бы не говорить о сиюминутном.
В целом с задачей отец и дочь справились. Мама Лена почти успокоилась, даже рассмешить ее удалось пару раз, а уж когда Лана попросила принести в следующий раз любимые блинчики с клубничным вареньем, все вообще встало на свои места. Для мамы Лены.
И она засобиралась домой, чтобы проверить наличие в доме клубничного варенья. Февраль все‑таки за окном, да и дочка давненько в гости не забегала, поэтому вполне может случиться, что стратегический запас, сваренный прошлым летом, давно закончился, а она не в курсе.
К тому же доктор, несколько раз заглядывавший в палату, наконец не выдержал и вежливо попросил посетителей уйти, больной необходим отдых.
Он был прав — стоило родителям скрыться за дверью, веки вдруг стали совершенно неподъемными, превратившись в чугунные, и Лана уснула. Вполне возможно, что в капельнице, впившейся в руку, было что‑то седативное. Либо сказалась потеря крови.
Но в этот раз сон не вернул девушку в мир абсолютного счастья. Ей вообще показалось, что она только на минутку закрыла глаза, а потом снова их открыла, но в палате уже бродил по углам сумрак.
Значит, она все‑таки спала. Без солнца, без моря, без Кирилла, без этого симпатяги пса, который казался своим. Она даже имя его запомнила — Тимыч. Определить, что это за порода, Лана не смогла, потому что не очень разбиралась в собаках. И относилась к мохнатым и не очень друзьям человека совершенно спокойно, не роняя умильные слезы. Но этот пес… Он был такой настоящий, такой славный, такой живой! Девушка запомнила темное пятнышко вокруг глаза, обрубки ушей и хвоста, выразительные умные глаза, улыбку во всю пасть, огромный теплый язык на своем лице…
Она сходит с ума? Возможно, об этом подумала и медсестра, когда пациентка, едва очухавшись после серьезной потери крови, попросила принести справочник собачьих пород. Зина тут же сообщила об этом доктору, но тот ничего необычного в просьбе Миланы Мирославовны не увидел и велел раздобыть нужную книгу. Все, что пожелает пациент, что может поспособствовать душевному покою.
И перед ужином Лане принесли справочник. Тимыч оказался среднеазиатской овчаркой, алабаем. Никогда раньше девушка не встречала представителей этой породы, что называется, вживую. Ни у кого из ее друзей и знакомых такого пса не было, так откуда же он пришел в ее сон?!
Оттуда же, откуда приходит живой, здоровый, а теперь — и загорелый Кирилл. И куда так хочется порой уйти самой Лане. Но — нельзя. Рано. И вообще, пора уже прекратить бредить человеком, которого больше полутора лет нет в живых. Надо жить дальше.
Но как научиться управлять сновидениями?
Может, и получится. Потому что в эту ночь Кирилл снова не пришел. Снов не было вообще. Или это лекарство так действует? Надо будет узнать у доктора, что это за препарат, и купить себе.
Сил на постоянную душевную боль больше не было.
Воскресный сладкий сон
И утренняя нежность,
Возня с собакой
На заснеженном дворе.
И три цепочки следа
Дарят безмятежность,
Играя в прятки
В набегающей волне…
Что было бы,
Если бы случилось так?
Не случилось. И не случится. А лекарство поможет забыть.
Утром Лана чувствовала себя уже значительно лучше. Нет, раны еще болели, ходить было трудно, оказалось, что Шана превратила ее ноги в листочек в клеточку. Во всяком случае, порезы располагались почти так же. Некоторые оказались довольно глубокими, и хирургу пришлось наложить швы и на них. Но самой болезненной и самой опасной была рана на предплечье, нож уголовницы рассадил руку почти до самой кости.
Что же в этом всем подходило слову «лучше»? А выматывающая слабость почти исчезла. Лана уже могла самостоятельно добредать до санузла, хоть дорога и занимала пятнадцать минут вместо двух. Правда, медсестра заистерила утром, увидев бредущую уже обратно пациентку:
— Вы что, с ума сошли? Вам же нельзя еще вставать! Николай Петрович велел еще как минимум три дня соблюдать строгий постельный режим.
— Это с уткой в обнимку, что ли? — просопела Лана, дотянув себя наконец до кровати.
— Ну почему же в обнимку? — хихикнула медсестра, уже другая, Зина, видимо, сменилась. Эта была моложе и смешливей. — Верхом.
— А я не люблю верховую езду, поэтому скакать на ваших тазиках не собираюсь. Так и передайте Николаю Петровичу.
— Но вам же…
— Нам же надо отдохнуть.
— Так это я и имела в виду.
— Отдохнуть, а потом снова прогуляться. Понимаете… Как вас зовут?
— Люда.
— Так вот, Люда, лежать вонючим поленом я не собираюсь, а вот принять душ — хочу. Как это сделать, не задевая швы?
— Ой, что вы, Милана Мирославовна…
— Прекрати, мы с тобой почти ровесницы, зови меня Лана.
— Лана, я не могу вам запретить вставать, я даже готова помогать вам поначалу, пока вы не окрепнете, но что касается душа, — медсестричка упрямо сжала губы и поправила кокетливую шапочку. — Туда я вас не пущу! Швы мочить нельзя, а у вас их по всему телу нашито! Вернее, по ногам. Вы что, хотите, чтобы швы загноились, да?
— Не хочу, — примирительно улыбнулась Лана. — Хорошо, остановимся пока на прогулках, как бы парадоксально это ни звучало.
— А сейчас — ложитесь, вам надо укол сделать, а потом — под капельницу.
— Слушаю и повинуюсь.
Пока Лана лежала под капельницей, пришла и ушла мама Лена, накормив в промежутке любимую дочурку теплыми блинчиками из термоса. Передала от отца привет и обещание зайти позже.
Этого Лана как раз и ожидала. Говорить в присутствии жены Мирослав не хочет, а обсудить есть что.
И в первую очередь — как обстоят дела со всей этой провокацией. Раз она сейчас не в тюремной больнице, а в дорогой клинике, значит…
А ничего не значит толком. Хотелось бы, конечно, чтобы во всем уже разобрались, провокацию разоблачили, а виновных наказали. Но, судя по выражению глаз отца, положение по‑прежнему аховое. А ее выпустили, скорее всего, под залог.
И надо решать, что делать дальше.
Глава 35
Отец появился после дневного сна, ближе к вечеру. Лана успела в очередной раз посетить царство Морфея, получить несколько болючих уколов в… Внутримышечно, в общем, причем кололи в обе половинки, для симметрии. Лежать теперь было не очень комфортно.
Но в целом состояние улучшалось почти стремительно. Почти — потому что Лана вовсе не относилась к суперниндзя, способным излечивать себя усилием мысли и чистить ауру от ментальной грязи с помощью созерцания пупка.
