Э. Кюблер-Росс: Поиск врача, который подходит лично этому пациенту – это трудное дело. Это также сложно, как найти честного адвоката или зубного врача, которому вы доверяете и любите. Если у вас диагностировано злокачественное новообразование, вам необходимо тщательно разузнать все, чтобы получить самую достоверную информацию. Это как отправиться за покупками самой дорогой для вас вещи: вы ведь ходите из магазина в магазин, не так ли? Кто тот врач, который умеет действительно выслушать пациента? Если вы решили отказаться от химиотерапии, какой врач не будет навязывать вам чувство вины, обвиняя вас в том, что вы делаете серьезную ошибку?! Вам необходимо тщательно искать то, что вам нужно. Вы должны спрашивать людей, у которых был рак: друзей, соседей, родственников. Кто сможет помочь вам наилучшим образом организовать систему поддержки вас во время болезни? Именно такие поиски и позволят вам найти наилучший вариант.
Б. Брайант: Одна из проблем состоит в том, что так много людей считают, что они обязаны лечиться только с помощью химиотерапии и облучения. Та много людей не доверяют всему, что не является стандартным, общепринятым современным медицинским лечением, основанным на применении новейшей аппаратуры и техники. Даже те люди, которые лично для себя применяли другие методы лечения, из чувства долга хотят обеспечить для своих близких все самое лучшее, что только можно купить за деньги, а это обычно наиболее дорогостоящее лечение – независимо от того, является ли оно правильным или нет для этого конкретного пациента. Похоже, что они стремятся обрести чувство уверенности, опираясь на то, что они считают «общепринятым лечением рака», а именно хирургическая операция, облучение и химиотерапия.
Э. Кюблер-Росс: Тогда может быть это именно и есть то, что им необходимо испытать? Кто вы такой, чтобы знать, что для них хорошо и что необходимо испытать тому или иному человеку? Мы все должны выбирать и принимать то, как человек чувствует, что подходит именно ему. Если кому-то необходимо пройти через хирургическую операцию, химиотерапию и все остальное в этом же роде, может быть это тот жизненный опыт, который необходим именно ему больше всего в этот конкретный период его жизни? Вы должны постоянно помнить, что любое лечение поможет человеку, если он верит в это лечение. Все, во что вы верите, все, чему вы доверяете, принесет вам положительные, благотворные результаты.
Я убедилась в этом в клинике госпиталя Монтефьор в Нью-Йорке, где мы проводили множество исследований эффекта плацебо. Мы использовали самые разнообразные лекарства, чтобы определить, какое именно лекарство является наилучшим для какого именно пациента. И мы лечили пациентов открыто и честно. Если они доверяли нам и понимали, что мы хотим для них наилучших результатов, если они верили, что все наше лечение обязательно принесет им пользу, мы получали хорошие результаты, независимо от того, какие лекарства мы применяли. Физические компоненты лекарств были почти не важны. И наоборот, если пациенты не верили врачам или не доверяли тому, что мы для них делали, мы отмечали отрицательные результаты.
Мы можем наблюдать это на множестве самых разных уровней. Например, пример с сигаретами. Если вы сами боитесь того, что вы курите, и люди вокруг вас постоянно причитают: Ой, ты же умрешь от рака легких. И это вызывает у вас раздражение каждый раз, когда вы закуриваете сигарету, тогда это занудное нравоучение принесет вам гораздо больше вреда, чем сама сигарета, если вы просто расслабляетесь и наслаждаетесь этой сигаретой. Реальный вопрос, что помогает именно вам? Что хорошо именно для вас и что плохо именно для вас? Это не столько само по себе лечение, которое вы выбираете; это ваше отношение к нему.
Б. Брайант: Так что вы не разочаровываете пациентов, которые на все 100% верят в то, что предлагает официальная медицина, даже если лечение само по себе может оказаться весьма опасным.
Э. Кюблер-Росс: Конечно, нет. И тем не менее, у меня также есть пациенты, которые говорят нечто вроде: «Мой друг принимал лэтрил (витамин В-17), или иглотерапию или лечение витамином С, и он потрясающе себя чувствует. Как вы думаете, стоит мне попробовать тоже?» Я отвечаю просто: «Делайте то, что – как вы чувствуете, правильно для вас. Я здесь не для того, чтобы сказать вам, что хорошо для вас, потому что вы сами знаете это лучше, чем я. Я могу сказать вам статистически, какому количеству людей помог тот или другой метод. Но вы не есть статистическая единица. Вы – личность, отдельная индивидуальность. Так что используйте именно тот метод, которому вы доверяете, метод, о котором вы чувствуете, что он подходит именно вам и примите мои благославления. И я буду помогать вам и поддерживать вас всем, чем только смогу. Вы и ваша собственная душа, ваше внутреннее знание и чувства, ваша интуиция знают сами.»
И эти пациенты добиваются потрясающих результатов. Ни всем из них можно помочь физически, вы понимаете. Ни все из них выздоравливают. Но может быть цель – не всегда выздороветь. Исцеление вовсе не значит просто выздороветь физически. Исцеление значит стать целостным, цельной личностью – прежде чем умереть; обрести шанс выучить все уроки своей жизни.
Б. Брайант: Согласно этому определению, процесс исцеления включает все аспекты человеческого характера.
Э. Кюблер-Росс: Да, и это бесконечный процесс. В ходе этого процесса важно не навязывать свою волю другому. Есть люди, которые навязывают свою волю другим из чувства долга. Семья, в которой есть раковый больной, часто боится, что если пациент не следует «букве» лечения, то их будет мучить чувство вины за любое ухудшение состояния здоровья близкого и любимого человека.
Многие раковые пациенты говорят: «Я абсолютно против еще одного курса химиотерапии, но если я скажу своему врачу об этом, он бросит меня, как горячую картошку, которая обжигает руки». Это отражает отношение врачей, которые пытаются лимитировать пациентов согласно их собственным предрассудкам. Но существуют такие врачи, которые не навязывают свою волю тем пациентам, с которыми они общаются. Они могут прислушаться к внутренним потребностям своих пациентов. Эти врачи проявляют гибкость и открытость ума и предлагают разные альтернативы.
Удивительным примером такого врача является д-р Берни Сигел (я рассказывала нем в предыдущей главе). Берни Сигел пришел на мой семинар и сначала он решил, что это какие-то цирковые фокусы – особенно наша идея, что, анализируя спонтанный рисунок пациента, можно сказать, что еще он не завершил в своей жизни.
Но, как я уже упоминала раньше, когда вы рисуете все, что исходит из вашей интуиции, когда вы не думаете, это дает вам ключ к тому, где вы находитесь сейчас на стадии своего духовного развития и какие незавершенные дела у вас еще есть и что вас мучает. Так что мы просим людей рисовать спонтанные картинки. Затем мы анализируем эти картинки и предполагаем, над какими вопросами каждый человек должен работать. Все это казалось Берни Сигалу притянутым за уши, пока я не проанализировала его собственную картинку. Да, кстати, я ничего не знала о нем до этой встречи, но я смогла рассказать ему, над чем ему необходимо работать, – что является его собственным незавершенным делом. Он был просто потрясен.
