– Ну? – спросил Рамон. – Ничего не приходит в голову?
– По-твоему, эти чужаки посещали Твердь еще тысячелетия назад, – недоверчиво спросил я, – и уже тогда поймали на Земле каких-то троглодитов и переселили их сюда?
– Или какая-то группа чужаков сама здесь одичала, а потом и вымерла, успев, однако, измалевать стенку пещеры, – подхватил Рамон. – Можно легко придумать еще с десяток версий, тут не в деталях дело.
Он подмигнул мне, и я, кажется, сообразил, куда он клонит. Не то чтобы идея о глубокой древности твердианской цивилизации пришлась мне по душе, я такой фантастики не люблю, но в будущем в качестве пропагандистской догмы – почему бы и нет? Правда, в отдаленном будущем – так мне тогда казалось. И еще мне очень не хотелось лично заниматься внедрением в массовое сознание этой лабуды, хотя дело, несомненно, благое. Чем слабы мы, твердиане, да и вообще все колонисты? Не только технологиями. При всей неприязни к Земле и землянам у нас перед ними комплекс неполноценности. Они грабят наши богатства, а мы перед ними вроде бедных родственников. Ну не обидно ли?
Правда, тезис о грабеже уже не казался мне столь бесспорным, как только я начал вникать в экономику вообще и экономику Тверди в частности. Но для дела это уже малосущественные детали. Политики не ищут истину, они ищут аргументы. Так мне сказал однажды дядя Варлам, и я запомнил. А кто мы в будущем, до которого надеемся дожить? Если не политики свободной планеты, то либо политзаключенные, либо трупы. Вариантов совсем немного.
– Ты по-прежнему уверен, что те чужаки были людьми? – спросил Рамон.
– Если человека можно научить двигаться в разы быстрее, то они люди, – убежденно ответил я. – В сотый раз тебе говорю. Все не веришь?
– Да верю я, верю… – Рамон набил свою трубочку, поднес чадящую зажигалку и начал попыхивать, наполняя помещение ядовитым дымом. – Тут вот какое дело: можно ведь на всю эту историю с чужаками взглянуть иначе. Гляди, как интересно получается. Есть две силы – земляне и мы, причем Земля настолько сильнее нас, что недовольство твердиан вообще не принимается министерством колоний во внимание. И министерство можно понять. Толстопят может не смотреть вперед себя, ему это не надо, кто не спрятался, я не виноват… Но если появляется еще одна, третья сила, возможно, более могущественная, у нас уже возникает шанс, ты не находишь?
– Этот твой шанс разнес Джафару голову, – хмуро сказал я. – В меня этот шанс тоже стрелял.
– Кажется, ты тоже стрелял в ответ и даже убил одного, – мгновенно возразил Рамон. – Стало быть, счет равный – 1: 1. По всем моральным нормам и большинству придуманных людьми законов, начиная с кодекса Хаммурапи, мы получили достаточное удовлетворение. Запомни: любое соприкосновение двух культур начинается с пограничных инцидентов, и в них льется кровь, да-да. На то они и инциденты. Потом стороны приносят извинения, выплачивают, если нужно, компенсации, находят общие интересы и начинают сотрудничать. Было бы хорошо этак посотрудничать с теми чужаками… Вот за это давай и выпьем.
Меня передернуло.
– Не стану я за это пить…
– Хорошо, забудем, – легко согласился Рамон. – Давай тогда выпьем за твою стажировку.
– Уже пили за это.
– Правда? Ну ладно, давай выпьем за свободу Тверди.
– Это можно, – согласился я. – Жидкость, правда, для такого тоста неподходящая.
– Почему? – возразил Рамон. – Очень даже подходящая. Ты что, в самом деле думаешь, что нам удастся добиться независимости без помощи Земли? Даже не мечтай. За нашу свободу и глупость метрополии! Пей!
Я не заставил себя ждать. Голова уже почувствовала алкоголь, и жить стало легче, и казалось, что нет передо мною несокрушимых препятствий. Что захочу, то и смогу, а что смогу, то и сделаю. Было бы время, а решимость найдется.
– Кстати, – сказал Рамон, – кем бы тебе хотелось работать по окончании университета?
Я подивился тривиальности вопроса.
– Инженером, конечно…
– Я понимаю, что не дирижером духового оркестра! Над какими инженерными задачами тебе хотелось бы работать?
– Ну… Тверди не мешало бы иметь свой гипертранспорт, только ничего из этого не выйдет. Пока мы колония, земляне этого не допустят. Кой черт не допустят – просто не дадут денег, вот и все. Без них мы это не потянем ни по средствам, ни по общему техническому уровню. Если Твердь станет независимой – не потянем тем более. Надо будет начинать с общего машиностроения, приборостроения и так далее, а потом, наработав кое-какой потенциал, переходить к традиционной космической технике, например. Как паллиатив. Я имею в виду ракетную технику. Вот этим бы я занялся с удовольствием.
– Полагаешь, это нужное дело? – пыхнул клубом едкого дыма Рамон.
– Лет через тридцать-сорок при достаточном финансировании мы смогли бы запустить первый спутник, – ответил я, немного покривив душой. – Лет через сто худо-бедно освоились бы с полетами в пределах нашей системы – вплоть до Карлика. Лет через сто пятьдесят-двести мы могли бы отправить корабль к соседней звезде.
– Туннельный корабль?
– Нет, обычный досветовой. Несколько десятилетий в одну сторону, столько же в другую… Смысл тут заключен преимущественно в отработке технической стороны дела. Если мы сможем построить такой корабль, то сможем и создать гипертранспорт – эти две задачи примерно равной сложности. Корабль нам пригодится, но главная польза от него в другом. Он станет по сути индикатором – мы готовы.
– К чему? – хихикнул Рамон.
Вопрос показался мне настолько идиотским, что я на миг растерялся. Хотя надо было бы насторожиться. Рамон не станет ни с того ни с сего косить под дурачка.
– Ну… стать на ноги, что ли. Добиться реальной независимости от метрополии. Какая независимость без силы? А тогда Земля станет с нами считаться.
– Через двести лет?
Вздохнув, я развел руками.
– Хотелось бы раньше… а как?
– Через двести лет метрополия шагнет вперед, а мы по-прежнему будем плестись в хвосте, – сказал Рамон. – Земля уже сейчас имеет рентабельные туннельные звездолеты. Все эти боты-сеятели, стационарные гиперканалы – вчерашний день. А что будет завтра?
– Ты это к чему? – насторожился я.
– А вот к чему. – Рамон налил мне и себе уже не по чуть-чуть, а по-серьезному. – Ты пей, пей. Давай без тостов. Решать все эти вопросы нам придется потом, да и не нам, а нашим потомкам и притом в самом благоприятном случае… а обдумывать надо уже сейчас, причем не обязательно на трезвую голову. Трезвый узко смотрит. Хотя и трезвому ясно, что без третьей силы нам не обойтись. При всей несусветной глупости политики метрополии по отношению к нам мы все равно проиграем без третьей силы. Понимаешь, к чему я клоню?
Я помедлил и кивнул.
– Ты все-таки реши, кого ты сильнее ненавидишь – землян или этих твоих чужаков с их подпольными Вратами, – сказал Рамон. – Не знаю, как обернется дело дальше, но пока оно оборачивается следующим образом: нам очень нужны эти чужаки. С ними мы имеем реальный шанс завоевать независимость. Без них – в лучшем случае сможем завещать внукам продолжить начатое нами. Так и будем пахать землю, валить лес, добывать скандий и ненавидеть землян. Кстати, для чего используется скандий?
