Он грустно улыбается.
– Потому что пятнадцать лет назад я сделал вазэктомию.
Я проглатываю ком в горле.
– Ой!
– Мария отчаянно хотела девочку, – рассказывает Каллум. – Мы не сдавались, но после рождения близнецов врачи запретили ей иметь детей. Еще одна беременность могла убить ее. Она отказывалась смириться, но… Я сделал вазэктомию и ничего ей не сказал. – Он печально качает головой. – Я не могу быть отцом ребенка Брук, но могу взять на себя ответственность за него. Если она втянет во все Рида, то они будут связаны навечно, связаны чувством вины, горечью, обязательствами. Я не могу этого позволить. Может, мой сын и ненавидит меня настолько, что лег в постель с моей девушкой, но я люблю его достаточно, чтобы спасти его от дальнейших мучений.
– Какой у нее месяц? – спрашиваю я.
– Третий с половиной.
От чувства бессилия я сжимаю кулаки. Мне хочется вдолбить Каллуму, что он пришел к неверным умозаключениям.
– Я верю Риду, а он сказал, что не трогал ее уже полгода.
Каллум просто смотрит на меня.
– Я верю ему, – настойчиво продолжаю я. – И хочу, чтобы вы тоже поверили. Вы не изменяли Марии, Рид не изменял мне, но это не значит, что Брук такая же.
– Брук слишком хочет носить фамилию Ройал, чтобы пойти по этому пути. Однажды я даже поймал ее на жульничестве с противозачаточными средствами.
Я провожу руками по лицу, потому что очевидно, что он уже сделал свой выбор.
– Ладно, но вы ошибаетесь. – Я встаю из кресла и понуро опускаю плечи. Но у дверей останавливаюсь и предпринимаю последнюю попытку. – Рид хочет, чтобы вы сделали тест на отцовство. Он заставил бы Брук, если бы мог.
Каллум, похоже, ошарашен.
– Он готов рискнуть и взять на себя такую ответственность?! Он ведь может стать законным отцом этого ребенка!
– Нет, он хочет доказать правду. – Я смотрю ему прямо в глаза. – Она лжет вам. Ребенок не от Рида, и если вы хотя бы немного доверяете своему сыну, то заставьте Брук… и покончите с этим дурацким бредом.
Я уже ухожу, когда Каллум поднимает руку.
– Подожди.
Нахмурившись, я наблюдаю, как он берет трубку стационарного телефона и набирает номер. Кто бы ни был на том конце провода, отвечают сразу.
– Дотти, – грохочет Каллум в трубку. – Когда утром приедешь в офис, запиши мисс Дэвидсон на прием к гинекологу, на пятницу, ровно в девять утра. И пришли за ней машину.
Мое лицо расплывается в улыбке. Может, мне удалось достучаться до него.
Каллум вешает трубку и тревожно смотрит на меня.
– Чертовски надеюсь, что ты окажешься права, Элла.
Глава 32
Рид
С тех пор, как меня выписали из больницы, Элла не отходит от меня ни на шаг. Что совершенно необязательно. Почти все время я нахожусь под обезболивающими, а пока не двигаюсь, то единственное, что причиняет дискомфорт, – это чешущиеся швы. Врачи велели не трогать их, чтобы не разошлись, поэтому я отвлекаю себя тем, что наблюдаю, как Сойер и Себастиан резвятся в бассейне с Лорен, перекидывая ее друг другу словно мячик.
Погода для плавания совсем неподходящая, но в нашем бассейне есть подогрев, а у Лорен есть близнецы, которые не дадут ей замерзнуть. Мы с Эллой лежим рядышком на одном из шезлонгов, а Истон сидит на стуле и переписывается с кем-то по телефону.
– Уэйд хочет знать, останется ли у тебя крутой шрам, – рассеянно произносит Ист.
Элла громко ворчит.
– Скажи Уэйду, чтобы он перестал думать о всяких глупостях и просто радовался тому, что его лучший друг остался в живых.
Я давлюсь от смеха.
– Так и процитирую, сестричка. – Ист что-то печатает, ждет, потом начинает смеяться. – Уэйд хочет знать, ты точно так же кричишь на Рида, когда вы занимаетесь сексом?
– У тебя есть смайлик со средним пальцем? – сладким голосом спрашивает Элла. – Если есть, отправь ему.
Я провожу пальцами по ее мягким волосам, наслаждаясь теплом ее тела, прижатого к моему. Если бы она только знала, как чертовски сильно я тогда испугался – не за себя, а за нее. Когда из темноты вдруг выскочил этот парень в капюшоне, моим первым и единственным инстинктивным порывом было защитить свою девушку. Я даже не помню, как в меня вошел нож. Помню лишь, как оттолкнул Эллу и опустился перед ней.
Господи! А если бы Дэниел послал кого-то за ней, а не за мной? Если бы ее серьезно ранили?
– Рид, – с беспокойством шепчет Элла.
– М-м-м?
– Ты вдруг так напрягся. С тобой все в порядке? – Она резко садится. – Нужны обезболивающие?
– Со мной все хорошо. Просто думал о Делакорте и о том, какой он псих.
– Точно, – мрачно поддакивает Ист. – Надеюсь, в той военной тюрьме из него вышибут дерьмо.
Элла вздыхает.
– Это не тюрьма, а военная академия для трудных подростков.
– Трудных подростков? – Ист фыркает. – Придурок вообще с головой не дружит. Он заказал моего брата!
– Ты и правда думаешь, что парень в капюшоне пытался убить Рида? А если он вернется и попытается снова? – Она кажется сильно расстроенной, и я сурово смотрю на Истона.
– Никто не пытался меня убить, – заверяю я ее. – Иначе он резанул бы меня по горлу, и все.
Эллу передергивает.
– О боже, Рид! Зачем ты так сказал?
– Прости. Я сглупил. – Я снова притягиваю ее к себе. – Давайте больше не будем об этом говорить. Дэниел исчез. И он дал полицейским имя парня в капюшоне, так что скоро его поймают. Договорились?
– Хорошо, – отзывается она, но в ее голосе нет уверенности.
Услышав пронзительный крик, мы поворачиваемся в сторону бассейна, где на мелководье Себ пытается развязать трусики купальника Лорен.
– Себастиан Ройал! Даже не смей! – Но она смеется и пытается уплыть от моего младшего братца.
Сзади к ней подплывает Сойер, хватает ее, и перебрасывание начинается заново.
Ист наклоняется к нам и понижает голос:
– Как думаете, как это у них выглядит?
Элла прищуривается.
– Что ты имеешь в виду?
– Лорен и близнецов. Все думаю: они трахают ее вдвоем или каждый по отдельности?
– Честное слово, я и знать об этом ничего не хочу, – откровенно отвечает Элла.
Я тоже. Я никогда не спрашивал Себа и Сойера об их отношениях. В глазах всего мира Лорен – девушка Сойера, и мне плевать, что происходит за закрытыми дверями.
За нашими спинами раздаются шаги, и я напрягаюсь, когда на террасе появляется отец.
