Нет ничего полезнее хорошей мотивации, пусть даже она выдумана от начала до конца. Какая такая Дженни? Нет Дженни. Она вернулась на Землю и, конечно, постаралась забыть Твердь как дурной сон. А заодно и меня как часть Тверди. Ну и пусть. Важно, что я ее не забыл.
Средство помогло: задолго до конца ночи я уже сносно владел руками, ногами и всеми прочими частями тела, где есть мышцы. Разумеется, первым делом я слез с каталки и даже, как ни странно, не упал при попытке сделать шаг. Тело медленно, но верно наливалось силой. Правда, мне показалось, что я стал выше ростом, но я приписал это тому очевидному факту, что просто-напросто хуже держу равновесие, – вот мне и мерещится, что центр тяжести сместился вверх. Не так-то просто обрести подвижность раньше, чем велит медицина, и притом обрести ее в полном объеме со всеми функциями. Впрочем… моя каталка показалась мне какой-то низковатой, потолок тоже не был особенно высок, да и запертая металлическая дверь, казалось, была рассчитана на людей пониже меня ростом. Галлюцинирую? Странные это галлюцинации, вернее, не галлюцинации вообще, а кажущееся искажение масштабов окружающих предметов. Я порылся в памяти, стараясь выудить оттуда, как называется эта аномалия восприятия и как с ней бороться, однако ничего не выудил. Вероятно, их там никогда и не было.
Ладно. Незачем забивать себе голову ерундой. Я мог ходить и совершать всякие другие действия, но не мог выйти на свободу. Этот недостаток следовало устранить.
Как?
Хороший вопрос. Напасть на первого вошедшего в медблок эскулапа и взять его в заложники? Не выйдет. Во-первых, в этой конторе запросто пожертвуют каким-то там медиком, а во-вторых, он просто так сюда не войдет. Разумеется, тут есть система наблюдения. Может быть, за мной и сейчас кто-нибудь наблюдает.
Я поискал глазами по стенам и, конечно, ничего не нашел. Неудивительно. Техника на Тверди не та, что на развитых планетах, и очень медленно развивается, но что стоит закупить хотя бы на Земле обыкновенный ширпотреб шпионского и контршпионского назначения? Вроде дешевка, а без специальной аппаратуры мне его вовек не найти.
Может быть, симулировать сердечный припадок и действовать по обстоятельствам? Хм… Наобум, без плана, без оружия?..
Ничего, что сошло бы за оружие, в медблоке не имелось, разве что можно было соорудить удавку из проводов и шлангов. Помимо каталки и массивных – не приподнять – приборов имел место металлический шкаф. Я подошел к нему и едва не закричал.
Из полированной дверцы шкафа на меня смотрел другой человек.
Иное лицо. Иной рост. Иной цвет волос. Глаза стали желтыми, как у кота, – я даже удивился тому, что зрачки остались круглыми, а не превратились в щелевидные. Масса иных трансформаций калибром помельче… Это был не я. В полированном металле отражался кто-то другой, не шибко нравящийся мне. Хотя вопросы симпатий и антипатий волновали меня в данный момент очень мало.
Это был шок! Это был удар. Когда я превращал себя в кошмарную тварь, я делал это сам и притом по своему собственному проекту – теперь же за меня взялся кто-то другой. Не укусы же бурых червей изменили мой фенотип! Пусть я остался человеком, однако трансформация по своей воле и по чужой – очень разные вещи и очень по-разному бьют по психике. То, что случилось со мной, потрясло меня настолько, что я даже не сразу возмутился: на каком основании кто-то вмешивается в мое, личное и сокровенное? Это в тысячу раз хуже, чем обнаружить, что кто-то посторонний копался в моих вещах и все перевернул. И хотя я догадывался, что хорошо знаком с этим «кем-то», открытие не обрадовало меня. То, что я полагал невозможным, оказалось не только возможным в принципе, но и до отвращения реальным.
– Ну и рожа! – пробормотал я, еще раз вглядевшись в отражение моего нового лица.
Оно мне не нравилось, хотя уродливым точно не было. Пожалуй, в нем была этакая мужественная красота, и все равно я не признавал это лицо своим, хоть тресни! А причина была проста: не я его выбрал. Кто-то – скорее всего Вилли, а может быть, биотоки моего подсознания, уловленные кораблем, а может, и сам корабль по собственному почину – покусился, и успешно, на мою свободу быть самим собой! Это было нестерпимо. Уж не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я опомнился от первого потрясения и начал сквернословить.
Да, да, теперь я уже понимал, что не брошен на произвол судьбы и, по всей вероятности, теперь-то уж как-нибудь выкручусь, но это не радовало меня! Можете не верить, но хороший шанс спастись стоял в моей шкале ценностей ниже понятий о личной свободе. Неужели я из числа тех навязших в зубах хрестоматийных героев, для кого свобода воли дороже личной шкуры? Даже думать об этом не хочется. Я был таким когда-то и, к счастью, перестал.
Не знаю, сколько времени я потратил впустую на ругательства и зубовный скрежет, прежде чем сделал единственно разумное: вернулся обратно на каталку, вытянулся во всю длину и попытался думать. Еще дважды я вскакивал и подбегал к шкафу, дабы убедиться, что новая личина приросла ко мне накрепко, а потом все-таки успокоился. Итак, что мы имеем? Гипотеза первая: у меня появились новые возможности управления собой. Гипотеза вторая: Вилли не бросил меня, но не в состоянии пока вытащить и сделал то, что мог. Моя внезапно проявившаяся низкая чувствительность к укусам бурых червей одинаково хорошо ложилась в обе гипотезы. Нежданная трансформация моего внешнего облика – тоже. Новую личину мог задать как Вилли, так и мое подсознание. А больше не произошло ничего такого, что помогло бы мне остановить выбор на какой-нибудь одной гипотезе из двух.
Надеясь на лучшее, готовься к худшему – это полезное правило никто еще не отменял. Я решил, что разумнее вести себя так, как будто никакого Вилли и никакого Ореола не существует вообще. Но блеф – о, это совсем другое дело! Я едва удержался от смеха, представив себе завтрашнее – то есть уже сегодняшнее – шоу. Поглядим, поиграем… Для начала, конечно, вырядимся дурачком – толку от этого будет мало, зато удовольствие мне обеспечено. Ха-ха. А что обеспечено Юхану?
Тоже поглядим. И если можно будет сделать так, что ему придется плохо, надо это устроить. Юхан меня разозлил. Подставлять ему вторую щеку меня как-то не тянет.
И еще вопрос: кем назваться? Во время учебы на Земле я на время стал Винсентом… Ладно, пусть будет Винсент. Имя не без претензии на аристократизм и довольно редкое на Тверди. А фамилия?.. Некоторое время я перебирал тысячи и тысячи вбитых в мою память менторедуктором фамилий самых разных людей в диапазоне от монархов и президентов до знаменитых террористов и серийных убийц, причем подошел к выбору столь серьезно, как будто фамилия и впрямь имела значение. Так, наверное, приговоренный Конвентом французский аристократ, готовясь взойти на эшафот, переживал, что он плохо выбрит, а на носу давеча вскочил прыщик. Сравнение рассмешило меня и навело на мысль о французских уголовных корнях. Картуш? Видок? Равашоль? Ландрю? А почему бы не Менигон? Была такая террористка, Натали Менигон, двадцатый век. Винсент Менигон? Гм… Ну, пусть я буду называться Винсентом Менигоном, почему бы нет. Самому не противно, и этой причины вполне достаточно.
