– К Чеглакову в дом влезли.
– Не может быть! – ахнула Нина Павловна. – Уже и… домой?! Он жив?!
Катю поразила ее реакция.
Как все это понимать?
– Кража из дома. Он пишет заявление, – спокойно ответила Мухина. – Можно задать вам несколько вопросов?
– Ну конечно.
– Он сказал – вы недавно заходили к нему. Перед его отъездом в Москву.
– Да, заходила по пути сюда, в музей. Просила его отобрать еще несколько картин для нашей выставки.
– У вас здесь его картины?
– Пять полотен. Мы месяц назад с ним отбирали у него в мастерской. Зал вышел каким-то пустоватым. И я решила добавить, – рассказывала Нина Павловна.
– Можно взглянуть?
– Пойдемте.
Дмитрий остался за столом, а они проследовали по коридору в музейный зал. Катя увидела огромную карту звездного неба с созвездиями – как на старых гравюрах.
Имелись здесь и большие фотопанно, изображающие выход космонавтов в открытый космос – как на рекламных снимках Центра управления полетов. Край голубого земного шара, солнечные батареи МКС и фигурка космонавта в белом скафандре. В стеклянной витрине был выставлен старый, видавший виды скафандр из тех, в которых космонавты позируют перед камерами на стартовой площадке.
В другом зале висели пять больших холстов. Снова убийственно-черный фон и разноцветные, хаотично разбросанные пятна – такие яркие, что у Кати аж глаза заболели. Относительно светлой была лишь одна картина: зыбкая серая мгла, а в ней, словно на контурной карте, очертания каких-то материков.
– Вот так выглядит Земля из иллюминатора станции, а не так, как на снимках. По крайней мере, это он так утверждает, – сказала Нина Павловна. – Я сочла это интересным.
– Картины представляют художественную ценность? – спросила Мухина.
– Я не специалист по живописи. Космонавт Леонов ведь тоже художник. Но он первопроходец. А это любительские картины эпигона. А в чем дело?
– Вроде как у него воры что-то вырезали с подрамников, – сказала Мухина. – Он сам пока не может сказать, что и как. Не разобрался. Украли немного, но вдруг окажется, что картины ценные? Сразу сумма ущерба до небес взлетит, а это значит – нам дело придется переквалифицировать на более серьезную часть статьи. Это удар по статистике уголовных преступлений. Я решила сразу выяснить. Чтобы сюрпризов переквалификации избежать.
– Не могу вам ничего сказать по поводу стоимости. Я не специалист в этой области.
– Но вы директор музея. Вы долго у него находились?
– Минут десять поговорили. Он торопился уезжать.
– Он дом при вас запер?
– При мне, – Нина Павловна посмотрела на космический скафандр. – Это все?
– Да, спасибо, простите за беспокойство.
По коридору прошел Дмитрий, он разговаривал с кем-то по мобильному.
– Я выхожу, – сообщил он в телефон. – Нина Павловна, я вас покидаю. Жена ждет. Я все снимки оставил – вы сами выберете то, что больше подходит для выставки. Созвонимся. И спасибо.
– Это вам огромное спасибо, Дима, – поблагодарила его Нина Павловна.
Катя и Мухина покинули маленький краеведческий музей вместе с ним. Уже начало темнеть.
Возле розовой клумбы стоял квадроцикл. Катя впервые видела эту «каталку» на городской улице, а не на снимках или видео. Относительно компактная модель, мало похожая на уродливые «трактора» с огромными черными колесами. Возле квадроцикла стояла молодая женщина – ровесница Дмитрия. Приятной интеллигентной внешности, с тонкими чертами лица и прекрасными густыми темными волосами, одетая в мешковатые джинсы и стеганую курточку.
– Ну ты даешь, – засмеялся Дмитрий. – У малолеток игрушки отнимаешь!
– Это жена Зубова меня заставила чуть ли не насильно у них одолжить. У их мальчишек, – засмеялась в ответ темноволосая прелестница. – Что вы, что вы, вам в вашем положении на велике уже нельзя. Упс! Ну, они же такие начальники стали – всей базы нашей, командиры умывальников и мочалок. Проявляют вселенскую заботу и о беременных тоже. Я не могла ей отказать. Одолжила это чудовище. Здравствуйте, Алла Викторовна.
– Здравствуй, Василиса, – поздоровалась с ней Мухина. – С велосипедом тебе и правда пора завязывать. Мало ли что.
– Я уже поняла. Не с кем посоветоваться, кроме как с соседкой – женой членкора. Алла Викторовна, а живот становится заметным на каком месяце?
– На пятом. – Мухина вздохнула. – У моей на пятом как на дрожжах тесто поперло.
– А пол будущего ребенка? – живо встрял в разговор Дмитрий. – Мы уже…
– Ездили в клинику – дорогущую. Делали УЗИ. Врачиха сказала – пока ничего не понятно. Я в интернете читала – уже на двенадцатой неделе могут определить. У меня шестнадцать недель, такое оборудование в клинике – закачаешься, и ничего не могут разглядеть толком!
– Все люди разные. Ты не волнуйся, Василиса, – успокоила ее Мухина. – У моей дочери где-то к самому концу четвертого месяца определили. Раза три УЗИ повторяли.
Василиса села на квадроцикл, завела мотор, ее муж вывел из-за угла музея свой велосипед – очень дорогую модель, как отметила Катя. И они медленно поехали по улице, держась рядом и оживленно переговариваясь.
– Всех вы в городе знаете, так это здорово для полицейского. – Катя решила польстить Мухиной. Они быстро шли по улице в направлении ОВД. Мухина явно торопилась.
– Она наша прежняя соседка по дому. Василиса. Старше моей дочки, но они общались. Василиса мою глупень от серьезных отношений с этим нашим бабником отговорить пыталась – знала, что за фрукт. Я за одни те ее усилия ей благодарна. Моя-то не слушала тогда никого. А меня особенно. Мать никогда не слушают. Старших приятельниц тоже. Уперлась как баран! Василиса-то умная – вон какого мужа себе подцепила. Он сын академика Ларионовой. Она была многие годы неформальной главой нашего города, научным руководителем базы. А отец ученую степень с бизнесом сочетал. Видели, как сюда ехали из Дубны, большой загородный гостиничный комплекс на берегу реки? Это их семья владеет. Отец построил. И здесь у нас маленький, но очень дорогой люкс-отель для иностранных светил науки. Все Диме досталось, а через него и Василисе теперь. Моментально она его на себе женила, как только он осиротел. Всю жизнь, еще со школы за ним охотилась – они одноклассники. И добилась своего. Не то что моя глупень…
Они вошли в отдел полиции. По коридору навстречу два оперативника вели группу великовозрастных подростков в ярких кроссовках.
– Мы ничего не делали!
– Это просто для беседы. Профилактическая беседа.
– Подозреваемые в краже? – спросила Катя.
– Будем проверять по картотеке. Уже начали. – Мухина подошла к двери того самого кабинета, который сидевший там сотрудник запирал изнутри на ключ.
