Глава 12
То, что первым приходит на ум
– Первое, что приходит на ум, – это ассоциации, связанные с облачением жертв. С «костюмами», – сказала Катя, глядя на фотоснимки на доске. – «Возвращение мухи» – трейлер фильма часто крутят на Фейсбуке, не того, который с Голдблюмом, а раннего, пятьдесят девятого года. Там как раз нечто подобное с костюмом и гримом человека-насекомого. Только там в главной роли мужчина.
Алла Мухина смотрела на Катю.
– Мухи-дрозофилы, – продолжала та. – Каждый школьник знает, что в космосе на МКС проводят опыты с мухами-дрозофилами, их туда постоянно отправляют на грузовых кораблях. Здешняя ваша база напрямую с космосом связана, наверняка и здесь есть мухи-дрозофилы для опытов, а преступник, возможно…
– Вы пытаетесь казаться оригинальной? – перебила ее Алла Мухина. – На базе в виварии для опытов – лишь лабораторные крысы. Привозили и макак-резусов. Но это было давным-давно. А сейчас и крыс нет – две трети проектов законсервировано, нет финансирования исследований. Сотрудники работают кто неполный день, кто на полставки, кто неполную неделю.
– Первое, что приходит на ум, Алла Викторовна, это то, что убийства связаны с вами, – сказала Катя. – С вашей фамилией. Трупы жертв выставлены напоказ в общественных местах – на остановках транспорта. И внешний вид этих инсталляций – это создание образа женщины-мухи, пусть и топорно и кустарно. Но сходство с насекомым данного вида бросается в глаза всем в городе. Вы выезжаете на каждое место преступления. В городе всем отлично известно, кто вы и как ваша фамилия. Ассоциация прямая. Вы исследовали эту версию, конечно же?
– Не такие уж мы здесь тупые. – Алла Мухина поднялась со стула и отошла к окну, открыла фрамугу.
– И что? Как? – спросила Катя. – Может, это кто-то вам мстит как начальнику ОВД, как полицейскому? Кто-то, кто проходил у вас по уголовным делам. Кто затаил на вас злобу. Вы проверяли дела, поднимали?
– Два года только этим и занимаемся, – ответила Мухина. – Это маленький город, поймите вы. Ну что у нас из криминала – кражи, в основном кражи. Несколько уличных грабежей было. Дорожно-транспортные происшествия. Ничего серьезного много лет.
– Вы упоминали убийство.
– Гастарбайтеры-таджики не поделили выручку в строительном вагончике. Одного зарезали. Все отбывают наказание.
– А несчастные случаи, утопленники? Может, это тоже был криминал?
– Лодка перевернулась у рыбака. Это один случай, что был при мне. А другой – утопленника принесло течением. Там невозможно даже было провести опознание.
– А преступления, совершенные при вашем отце, когда он возглавлял отдел?
– Он на пенсию ушел в восемьдесят девятом году. Мне же не по наследству должность передавали. До меня здесь были другие начальники отдела, часто менялись.
– Но вы версию, что это как-то связано с вами как сотрудником полиции, что вам кто-то мстит таким вот диким способом, устрашая и вас, и весь город, все равно проверяли и проверяете, несмотря на очевидное отсутствие дел, за которые кто-то хочет с вами посчитаться…
– Я уже сказала – мы здесь не дураки.
– Поэтому и дочь ваша с вашим внуком в Москве, у вашей сестры, а не здесь, в городе, да? – тихо спросила Катя. – Как давно?
– В марте ее к сестре отослала, – сухо ответила Мухина.
– Если не с работой связано, то возможны личные мотивы для мести. Ваш муж бывший?
– У него давно уже другая семья. Он живет в Москве. Уважаемый человек.
Катя вспомнила, как в самую первую их встречу Мухина говорила о том, что «выгнала мужика за измены».
– А коварный Казанова?
– Кто?
– Муж вашей дочери. Гуляка из угро.
– Он просто гуляка. Молодой идиот.
– Но… ему же пришлось уехать, бросить службу.
– Да он сам рвался отсюда, как конь из узды! – воскликнула Мухина. – Он просто гуляка и бабник. Я… мы его тщательно негласно проверяли… У него на два случая – железное алиби. Он работал в отделе в Дубне. Масса тому свидетелей.
– Какие случаи?
– Январский с библиотекаршей Бахрушиной и мартовский с домохозяйкой Марией Гальпериной. Этот новый тоже проверим.
– А самое первое убийство, музыкантши?
– Тогда он еще жил здесь, они были вместе с моей дочерью – одна семья. Малец был на подходе, должен был родиться… Нет, это исключено.
– Но ассоциация с вашей фамилией бросается в глаза.
– Да что вы прицепились к моей фамилии?! – вспылила Мухина, но тут же взяла себя в руки. – Мы проверили сто разных вариантов, связанных с моей профессиональной деятельностью, чтобы понять, найти, где и кому я могла наступить на больную мозоль. Это не так просто, поймите. И у нас никаких готовых результатов за все это время нет. Если это действительно кто-то делает, чтобы отомстить мне… чтобы меня сняли с должности, чтобы я себе места не находила, думая о том, что из-за меня эти несчастные лишены жизни таким страшным способом, то… Я не знаю. Поймите, мы ни до чего за два года не докопались в этом направлении. Если и есть что-то подобное, то это очень личное. Глубинное. Далеко, надежно запрятанное.
Катя видела, как Мухиной все труднее держать себя в официальных рамках, говоря все это.
Личное… Глубинное… Далеко, надежно запрятанное…
– Не исключены и другие версии, которые не имеют ко мне никакого отношения.
– Что? – Катя была погружена в свои мысли.
– Я говорю – есть и другие версии, которые мы разрабатываем, и они…
– Кто вам разрешил здесь находиться?!
Окрик заставил их вздрогнуть и обернуться.
На пороге кабинета – полковник Крапов собственной персоной.
– Вы что здесь делаете? – ледяным тоном осведомился он у Кати.
– Сижу разговариваю.
– Кто вам позволил находиться в помещении оперативного штаба по раскрытию убийств?
– По раскрытию серийных убийств, о которых помалкивают областные сводки происшествий.
– Кто вам позволил?!
– Это я ее сюда пустила, – сказала Мухина. – А что?
Куратор из министерства метнул в ее сторону испепеляющий взгляд. Катя подумала: эти рыбьи глаза способны исторгать пламя! Надо же, какие мы грозные.
– Это журналистка, – процедил Крапов.
– Она из нашего областного Пресс-центра, – пояснила Мухина примирительно.
– Это пресса. – Крапов указал на дверь. – Покиньте кабинет.
– Ладно, Алла Викторовна, я пойду, – сказала Катя. – Но я не прощаюсь. Мне шеф оформил командировку. Так что поработаем.
Она улыбнулась полковнику Крапову. Рыбьи глаза мигнули и налились желтым огнем.
