– Картины у него еще разрезали.
– Но не украли ведь. К Нине Кацо грабитель даже в дом не зашел, мы никаких следов не обнаружили. Но сумку ее всю обыскали, украли вроде самые банальные вещи – портмоне и мобильник.
– Мобильник, может, для того чтобы скрыть, с кем она разговаривала? Нельзя послать запросы на расшифровку звонков?
– По грабежу? Через наш главк? Они меня в очередь на год поставят. Там таких запросов…
– То, что Нина – сестра второй жертвы, может свидетельствовать о том, что дело вовсе не в грабеже. Может, она что-то узнала! Поэтому ее и убили.
– Версия, как и все остальные. – Мухина пила чай. – Что вы еще там узнали у этой троицы?
– Иван Водопьянов был совсем не рад моему приходу. Не то чтобы он нервничал, но вел себя как-то вызывающе. – Катя вспомнила красавца блондина. – Он мне сказал, что якобы Нина Кацо поглядывала на Чеглакова. Нравился он ей.
– У нас здесь много кто на него поглядывает. Мужик симпатичный, отважный, не бедный, одинокий. Это в ЭРЕБе-то! Я сама на него глазом косила, когда он только у нас появился.
– Почему он покинул отряд космонавтов?
– Точно никто не знает. Разве нам правду скажут? Такие вещи Роскосмос в тайне хранит. Но слухи ходили, что был какой-то скандал. Причем начался он не в Звездном городке, а здесь, на базе, – Чеглаков принимал участие в каких-то исследованиях, которые потом собирался продолжить уже на МКС. Не знаю, что уж там было. Но искры полетели и долетели до Звездного и отряда. Он громко хлопнул дверью. Даже пресса всполошилась. Но в чем там было дело – тайна.
– Вот вызовите его и допросите, – мятежно возвестила Катя. – И не будет тайн.
– Вы когда о Чеглакове упоминаете, у вас румянец, солнце мое, – усмехнулась Алла Мухина. – Да… как вы его там прозвали? Прекрасный андроид? Дело в том, что… В этом деле надо учиться отсортировывать вторичное от первичного.
– Я не понимаю, Алла Викторовна. Что может быть первичнее того, что убита сестра второй жертвы серийного убийцы?
– Кое-что может быть на данный момент и поважнее. Вам надо кое-что узнать. Это компенсация за ту обиду, которую вы испытали от своего неведения. Думаю, время для этого правильное. И это будет полезно. Наглый настырный червячок дальше начнет точить свои ходы. Но для начала вы должны посмотреть одну видеозапись.
– Какую еще видеозапись?
Алла Мухина ушла и через минуту вернулась со своим ноутбуком. Она включила его, отыскала нужный файл и кликнула.
В первое мгновение Катя поняла лишь то, что это запись с видеокамеры наблюдения. Фон серый. Внизу мелькал таймер. Запись была сделана два года назад, в июле.
– Это что, конюшня? – Катя никак не могла взять в толк.
– Это частная конюшня в Дубне. Принадлежит крупному бизнесмену – застройщику в районе Большой Волги. Он университетский приятель любовника Саломеи Шульц – того самого женатика-физика, который сейчас в Швеции. Но тогда, в июле, физик с Саломеей еще не был знаком. У него в любовницах состояла другая. Именно с ней он в тот день приехал на конюшню к своему другу.
Катя увидела на записи Анну Ласкину. Она шла одна, без спутника, вдоль денников.
– Как я поняла, она одна сейчас в конюшне. Все заняты на беговом круге, в загоне или как это там у них, заводчиков, называется. Она в конюшне совершенно одна. О камере даже не подозревает. Смотрите, Катя, внимательно.
Катя не отрывала взгляд от экрана ноутбука.
Анна Ласкина медленно шла вдоль стойл, которые пустовали. Лишь в самом крайнем деннике находилась лошадь гнедой масти.
– Все лошади в загоне. В конюшне только этот жеребец.
Анна Ласкина остановилась напротив денника. Конь высунул морду, нюхая воздух.
Он вздернул губу, обнажая зубы.
Анна Ласкина – она была одета в белые брюки и кружевную летнюю кофточку – наклонилась. В ее руках оказался тонкий прут.
Не хлыст. Скорее хворостина от метлы, которую она подобрала с пола. Она просунула хворостину в денник.
Камера бесстрастно фиксировала все ее движения.
Ласкина провела хворостиной по спине и крупу коня, словно щекоча, лаская его. Затем хворостина скользнула вниз, в область паха. Жеребец фыркал, перебирал ногами. Хворостина щекотала ему пах, и жеребец возбудился. Он заржал, дернул головой, демонстрируя всю свою мощь и силу.
Анна Ласкина медленно водила хворостиной. На сером фоне пленки лицо ее – белое пятно. Лик сомнамбулы. Состояние тупого блаженства и столь же тупого любопытства.
Жеребец, возбужденный до крайности, снова вздернул верхнюю губу, обнажая зубы, и просунул морду поближе к руке, держащей хворостину, что все щекотала его.
Анна Ласкина снова нагнулась. Теперь в руке у нее был клок сена. Она ткнула сено коню в зубы, и он поймал угощение. Он прядал ушами, кося глазом в сторону сжимавшей хворостину руки.
Продолжая интенсивно щекотать коню пах, Ласкина сунула руку в карман брюк.
Мгновение – и в ее руках оказалась зажигалка. Конь почти дожевал клок сена, остались лишь мелкие ошметки.
К этим ошметкам Ласкина и поднесла зажигалку. Огонек мгновенно слизал сухие былинки и…
Конь дико заржал и ударил задними копытами в стену денника. Вороватый огонек обжег ему губы и тут же погас.
Конь ржал и фыркал. Тряс головой. В паху его болтался враз обмякший черный уд, схожий видом с длинной колбасой.
Кате показалось, что она извергнет из себя и чай, и съеденный омлет. Ее потрясла эта сцена изощренной жестокости, когда животному намеренно причинили острую боль.
Но больше ее потрясло лицо Ласкиной – все то же застывшее тупое выражение удовольствия и безмятежности.
Она развернулась и пошла прочь из конюшни.
Запись закончилась.
– Конь отказывался есть два дня, – сказала Алла Мухина. – Конюх и хозяин коня не знали, что делать. Обратились к ветеринару. Тот сначала тоже не мог взять в толк. А потом они посмотрели пленку с камеры в конюшне.
– Она садистка. Где вы достали эту запись?
– Это агентурная добыча. Через агента. Он вышел на владельца лошади. Тот держал эту пленку… ну, считайте, в качестве компромата на Ласкину. Он – как я говорила – крупный застройщик, его фирма строит дома в районе Большой Волги в Дубне. Видимо, хотел и сюда прийти со строительством. Он держал эту запись как козырь, если вдруг в администрации начнут ставить палки в колеса или деньги вымогать.
Катя ощущала лишь тошноту.
– Пленку хозяин коня отдал нашему агенту. Мы сумели уговорить его слить нам эту информацию. Не думаю, что владелец лошади показывал эту запись своему приятелю – тогдашнему любовнику Ласкиной, но, возможно, где-то на словах намекнул. Они расстались с Ласкиной в августе, и в этом же месяце ее бывший ухажер познакомился с Саломеей Шульц. Я получила запись сегодня днем. Уже после того, как мы беседовали с Ласкиной в администрации.
