Из тьмы возникло большое строение – что-то вроде заброшенного ангара. Они начали обходить его.
Внезапно Мухина схватила Катю за руку, и они прижались к стене.
Возле кирпичной стены ангара Катя заметила невысокий холм. Он сплошь зарос подлеском, здесь везде громоздились кучи мусора. Это место было похоже на старую свалку.
Мухина указала туда рукой.
Возле холма копошилась невысокая фигура. Снова мелькнуло пятнышко света – луч карманного фонарика. Из тьмы показались спутанные, словно волосы, сухие сучья, листва. Фигурка сгребла их в охапку и поволокла в сторону. Затем вернулась за новой партией. Она расчищала холм. Наклонялась, сгребала мусор в охапку, бросала в сторону сухие ветки.
Катя поняла, что это место не просто свалка, что-то было замаскировано там на этом холме, поросшем травой. Замаскировано так искусно, что найти это мог лишь тот, кто точно знал, что ищет.
Снова послышался хруст валежника, затем раздался глухой удар по какой-то железяке. Заскрипели петли.
И все стихло.
Было очень темно. И время снова остановилось. Они терпеливо ждали. Затем из тьмы появилось несколько фигур – бесшумных и молчаливых.
Холм окружали полицейские.
– Она внутри, – прошептала Мухина одними губами. – Вошла туда. Там или лаз, или дверь.
Она двинулась вперед. Катя, спотыкаясь в темноте о корни, шла за ней. Когда они подошли к холму почти вплотную, Катя увидела среди зарослей, среди маскировки темный провал и железную дверь. Мухина провела по ней рукой. Дверь вся крошилась от ржавчины, снаружи был приделан новый засов, она коснулось его.
– Масло, он смазан, – шепнула она.
Подошли сотрудники полиции. Мухина не произносила ни слова, обходилась жестами. Она первой миновала проход. Катя сунулась следом, но оперативник удержал ее за плечо. Она молча вырвалась – нет, не посмеете сейчас меня остановить. Я тоже туда войду с вами.
Они очутились в длинном коридоре – темной кишке. Катя решила, что это что-то вроде подземного бункера, и она оказалась права.
Однако его размеры, когда они выползли из коридора, поразили ее.
Коридор закончился гигантским помещением с бетонными стенами и бетонным потолком. Он вполне мог быть предназначен для ангара самолетов или же места, где скрывали от всех инопланетный корабль.
Но он был пуст, засыпан битым кирпичом, известкой, мусором.
В дальнем углу мерцал неяркий свет. Кто-то зажег там керосиновую лампу.
Мухина и Катя стояли в тени прохода, но ангар был перед ними как на ладони. И то, что они увидели в дальнем его углу, поразило их.
Оборудованный самодельный деревянный стеллаж. На нем рулоны прозрачного пластика, ворох черной ткани. Целая выставка каких-то химикатов, склянки и большое количество самых обычных аэрозолей в баллончиках.
Катя внезапно поняла, что это за пластик в рулонах.
Из него вырезались крылья для инсталляций.
И точно – здесь же был расположен самодельный стол на козлах, а на нем садовые ножницы, секаторы и обрывки пластика, которые обрезали, когда крылья очередной мухи были готовы. Куски черной ткани, из которой изготовлялись головы-мешки.
Рядом со столом в бетонном полу было небольшое углубление. Здесь стояли емкости с водой – большие, на пять литров. И канистры с бензином. На стойках стеллажа были вбиты крюки и с них свисали различного вида веревки, тросы и плеть с петлей на одном из концов.
Сильно пахло бензином. В бетонном углублении сейчас полыхал небольшой костерок, разожженный только что той, кто явилась сюда наводить свои порядки.
В свете оранжевого пламени Катя разглядела ее как следует.
Василиса была все той же, какой она запомнила ее, когда оставила в отеле «Радужный мост», – было ощущение, словно она все еще до сих пор не вышла из состояния шока. Но это было обманчивое впечатление. На лице ее сейчас была написана отчаянная решимость.
Она расстегнула молнию на спортивной сумке и вытащила оттуда ноутбук. Швырнула его в костер. Затем туда же полетел мобильный.
Катя поняла, от чьих вещей избавляется Василиса.
Мобильного Дмитрия Ларионова так и не нашли при нем. А его ноутбук изъяли, Василиса сама отдала его полицейским.
Но видно не тот.
Совсем не тот.
Она ухватила тяжелую канистру обеими руками и начала поливать стол и обрывки пластика, затем плеснула бензин на рулоны, ткань и стеллаж.
– Василиса, что ты здесь делаешь?
Голос Мухиной эхом прозвучал под сводами ангара.
Василиса обернулась. Она секунду разглядывала их так, словно видела впервые.
Внезапно она уронила канистру и толкнула ее ногой. Бензин выплеснулся сильной струей и растекся по полу. Она шагнула в центр бензиновой лужи.
– А, тетя Алла, – произнесла Василиса хрипло. – Все же нашли. Проследили.
– Что ты здесь делаешь? – повторила Мухина, выходя из ниши, приближаясь к ней.
– Хочу все здесь сжечь.
– А что это за место?
– Вы сами знаете, тетя Алла. Раз пришли сюда за мной.
– Здесь твой муж держал их? – Мухина сделала к ней еще шаг.
– Да, здесь. Стойте на месте, тетя Алла. Пожалуйста.
Мухина мгновенно замерла. Что-то было такое в вежливом тихом тоне Василисы, отчего у Кати, так и не тронувшейся с места, заледенело все внутри. И еще она ощутила за спиной чье-то присутствие, движение, скосила глаза в сторону.
В коридоре в темноте столпились полицейские. И сейчас они молча, быстро раздевались. Снимали куртки, некоторые сняли с себя даже рубашки, оставшись в футболках, другие – те, что были в форме, скидывали форму с себя, комкая ее в руках, словно молча готовясь к чему-то.
– Василиса, не стоит этого делать, – тихо произнесла Мухина.
– Дайте мне здесь все сжечь.
– Это улики. Не лишай нас улик.
– В нашем городе больше никто не умрет, – сказала Василиса. – Тетя Алла, вы пришли обвинять меня?
– Нет.
– «Есть города, счастливые города, светлые, спокойные города, которые греются на солнце, как ящерицы. Вот сейчас под этим самым небом на площадях играют дети. И матери не просят прощения, что произвели их на свет. Способны ли вы еще понять гордость женщины, которая глядит на своего ребенка и думает – я носила его в лоне своем!» Сартр, тетя Алла! Я не скажу яснее, чем сказал Сартр.
– Василиса, я хочу тебе помочь.
– Вы пришли обвинять меня. Вы не знаете, через что я прошла!
– Я могу понять, почему ты его убила, – сказала Мухина. – Как ты узнала все? Когда?
– Недавно, – Василиса переступила с ноги на ногу в луже бензина. – Беременные ревнивы, как черти. Я сначала думала, он завел себе кого-то. Приезжал поздно, говорил, что сидит на базе, иногда срывался куда-то под утро, я еще спала – объяснял, что ему пришли идеи, надо поработать в лаборатории. Но я думала не только об изменах, тетя Алла. Весь город жил в страхе. Я… нет, я тогда еще не подозревала его. А он совсем потерял осторожность со мной. Они по пятницам ездят в паб с приятелями. Однажды он там сильно набрался и забыл… У него столько компов было. – Василиса смотрела на них. – Так трудно понять, какой из них… Но я нашла этот комп. Он писал там что-то вроде завещания или прощального письма, где все объяснял и иллюстрировал видео.
