Гвенди знает, что ей надо будет решить, что делать с пультом управления, когда придет время ехать в университет. Но с этим можно не торопиться – у нее есть еще несколько месяцев, – и сегодня вечером ее мысли заняты совсем другим. Сейчас она выбирает платье для вечеринки у Бриджит. Дело первостепенной важности.
– Господи, – улыбается Гарри. – Да бери первое, что попадется. Или иди так, как есть.
Как есть означает в лифчике и трусах.
Гвенди тычет его пальцем под ребра и перелистывает страницу каталога.
– Вам легко говорить, мистер. Ты наденешь старые джинсы с драной футболкой и все равно будешь выглядеть на миллион.
– А ты в белье выглядишь на миллиард.
Они валяются на кровати в комнате Гвенди. Гарри играет с ее волосами; Гвенди рассматривает глянцевый каталог «Браун». Мистер и миссис Питерсон ушли в гости к соседям и вернутся лишь ближе к ночи. Гвенди с Гарри пришли к ней домой час назад, и Гвенди с некоторым удивлением обнаружила, что входная дверь не заперта. Причем не просто не заперта, а даже чуть-чуть приоткрыта. (Ее папа всегда запирает дверь в дом с маниакальной тщательностью; он говорит, что Касл-Рок уже давно не тот маленький тихий городок, каким был раньше.) Но иногда люди бывают забывчивыми, даже самые ответственные и внимательные, да и папа не молодеет с годами. Ни Гвенди, ни Гарри не замечают ничего подозрительного – их мысли заняты выпускной вечеринкой, не говоря уже о получасе райского наслаждения в постели. Они не видят никаких следов взлома. Никаких сколов и щепок вокруг замка.
– Нет, правда, – говорит Гарри сейчас. – Ты сногсшибательна в любом наряде.
– Просто никак не могу решить, надеть что-нибудь модное без бретелек или что-нибудь длинное, летнее и свободное. – Она швыряет каталог на пол и встает с кровати. – Я знаю! Ты выберешь сам! – Она идет к шкафу, открывает дверцу… и чувствует его запах еще прежде, чем видит его самого: пиво, дешевые сигареты и едкий пот.
Она пытается обернуться, позвать Гарри, но не успевает. Две сильные руки вырываются из темноты в глубине шкафа, хватают ее и валят на пол. Она наконец обретает голос:
– Гарри!
Он уже вскочил с кровати и мчится к ним. Он бросается на того, кто схватил Гвенди, и они катятся по полу среди выпавших вешалок и одежды.
Гвенди, совершенно ошеломленная, сидит, привалившись спиной к стене, и наблюдает, как Фрэнки Стоун – в камуфляжных штанах, темных очках и футболке, словно солдат на секретном задании – борется на полу с ее парнем. Это плохо, но есть кое-что гораздо хуже: погребенные под упавшей одеждой, в шкафу рассыпаны серебряные монеты, и… из-под завалов виднеется пульт управления. Наверное, Фрэнки нашел его, пока ждал, когда Гвенди откроет шкаф. Или когда уйдет Гарри.
Он нажимал какие-то кнопки?
Может быть, Африки уже нет? Или Европы?
Парни врезаются в ночной столик. Косметика и расчески обрушиваются прямо на них. С Фрэнки слетают его шпионские очки. Гарри, который тяжелее Фрэнки как минимум на тридцать фунтов, пригвождает мелкого, тощего отморозка к полу.
– Гвен? – Голос Гарри звучит совершенно спокойно. – Звони в полицию. Я держу этого ублюдка…
И вот тут все становится очень плохо. Фрэнки тощий, как глист, Фрэнки не назовешь горой мышц, но то же самое можно сказать о змее. Он извивается ужом, сначала пытается вырваться, а потом исхитряется согнуть ногу и вдарить коленом прямо Гарри в пах. Гарри глухо вскрикивает и сгибается пополам, насколько это возможно в таком положении. Фрэнки высвобождает одну руку, делает из пальцев козу и вонзает их Гарри в глаза. Гарри кричит в голос, прижимает ладонь к лицу и перекатывается на бок.
Гвенди резко поднимается на ноги и видит, как Фрэнки бросается к ней, вытянув руку, чтобы ее схватить. Второй рукой он пытается что-то достать из кармана своих камуфляжных штанов. Но прежде чем он успевает прикоснуться к Гвенди, Гарри наваливается на него сзади. Сцепившись друг с другом, они падают в шкаф, срывая оставшиеся там вешалки с одеждой, и Гвенди не видит уже ничего, только гору тряпья, которая как будто дышит.
Потом из этой горы появляется рука: тощая, грязная, с синими татуировками, оплетающими тыльную сторону ладони. Рука шарит вслепую и вдруг натыкается на пульт управления. Гвенди пытается закричать, но голоса нет; горло свел спазм. Пульт опускается углом вниз. Один раз… второй… третий. Первый удар в голову Гарри почти не слышен, звук приглушен одеждой. Во второй раз удар уже громче. В третий раз раздается пугающий треск, словно сломалась сухая ветка, и теперь угол пульта покрыт кровью с прилипшими к ней волосами.
Гора одежды резко вздувается и рассыпается. Из-под нее появляется Фрэнки. Он ухмыляется, по-прежнему сжимая в руке пульт управления. У него за спиной Гвенди видит Гарри. Его глаза закрыты, а рот открыт.
– Не знаю, что это, красотка, но бьет оно знатно.
Гвенди бросается к Гарри. Фрэнки не пытается ее остановить. Она падает на колени, приподнимает голову Гарри одной рукой, а другую руку подносит к его рту и носу, сложив ладонь чашечкой. Но она уже знает… Пульт управления всегда был легким, но сегодня буквально на пару минут сделался очень тяжелым, потому что ему так хотелось. Этой пары минут Фрэнки Стоуну хватило, чтобы пробить череп Гарри Стритера. Ее ладонь не чувствует его дыхания.
– Ты убил его! Гад и мразь, ты его убил!
– Да, может быть. И хрен с ним. – Его совершенно не интересует мертвый парень. Он пожирает взглядом полуголую Гвенди, и она понимает, что он сумасшедший. Пульт управления, способный уничтожить весь мир, оказался в руках сумасшедшего отморозка, который воображает себя зеленым беретом, или морским котиком, или кем-то еще. – Для чего эта штуковина? Ну, кроме того, что ты в ней хранишь свой запас серебряных долларов? Кстати, сколько они могут стоить, Гвенни? И для чего эти кнопки?
Он прикасается к зеленой кнопке, потом – к фиолетовой. Его омерзительно грязный большой палец тянется к черной кнопке, и Гвенди делает то единственное, что может сделать. Единственное, что приходит на ум. Только она не раздумывает, она действует. Ее лифчик застегивается спереди, и не надо долго возиться, чтобы его расстегнуть.
– Ты хочешь играться с этими кнопками или со мной?
Фрэнки ухмыляется, демонстрируя зубы, от которых в ужасе отшатнется даже самый закаленный дантист. Он опять лезет в карман и достает нож. Почти такой же, как у Ленни, только без гравировки Semper Fi.
– Давай в койку, красотка. Трусы снимать не трудись. Хочу срезать их сам. Если будешь лежать тихо, может быть, я не порежу то, что под ними.
– Это он тебя прислал? – спрашивает Гвенди. Она сидит на полу, подтянув колени к груди. Если ей повезет, Фрэнки, этой больной скотине, не достанется ничего, кроме одного взгляда на ее голую грудь. – Мистер Фаррис прислал тебя забрать пульт? Он хочет, чтобы пульт был у тебя?
Трудно поверить, хотя все указывает на то, что так и есть.
